— В городе, — Пуля пожал плечами. — Когда гулял вчера. В центре даже вайфай есть. У народа дофига смартфонов уцелело.
— Живут же буржуины… — хмыкнул я. — Ладно. Действительно, надо бы прочитать, что за фигня. Но сначала в школу.
— В школу так в школу, — кивнул Пуля.
Мы вышли на улицу.
Давящее чувство взгляда, которое ослабело после второго дома, а потом и вовсе исчезло, снова вернулось.
Я с подозрением разглядывал ближайшие дома, спрятавшиеся среди сосен.
— Тоже чувствуешь?
Я вздрогнул — Рубин подошёл совершенно бесшумно.
— Что чувствую?
— Будто кто-то есть, — ответил лётчик.
— Есть такое, — вздохнув, признался я.
— Старайся не двигаться, голову не поворачивай, — сказал Рубин. — Посмотри на три часа. Серый дом, перед ним три толстые сосны, на пригорке. Видишь?
— Вижу, — тихо ответил я.
— Слева от гаражной двери.
Я пригляделся. Понадобилось несколько секунд, чтобы мозг перестал фильтровать картинку.
У псины была серая шкура с рыжими подпалинами. Не уверен, что это какая-то порода. Может, кто-то из сердобольных хозяев взял дворнягу из приюта.
Сейчас собака безотрывно смотрела на нас, вытянув шею и будто принюхиваясь.
— Ветер дует в ту сторону, — тихо сказал Рубин. — Она нас чует. Зрение у собак не очень хорошее.
— Бросил кто-то из местных? — спросил я.
— Не похоже. Ни ошейника, ни следа. Скорее, какая-то стая прибилась к месту, которое не сильно пострадало.
— Стая?
— Угу, — кивнул Рубин. — Остальные прячутся.
К нам подошёл Пуля. Поглядел в том же на правлении, что и мы, потом ругнулся и достал из кобуры пистолет. Псину от гаража тут же будто ветром сдуло.
— Зрение плохое, говоришь? — ухмыльнулся я.
— Они слишком хорошо знают, что такое оружие, — ответил Рубин. — И его запах.
— В общем, лучше вернуться до темноты, — сказал Пуля. — Они чуют нашу слабость и знают, что в тёмное время у нас снижается реакция.
— Согласен, — кивнул Рубин. — Плюс по сторонам смотрите чаще, не расслабляемся.
По мере спуска сосновый лес постепенно редел. А школа и вовсе стояла посреди большого пустыря, заросшего какой-то жухлой травой. Перед главным зданием располагалась огромная парковка. По-настоящему большая — как два футбольных поля. На ней валялись несколько сгоревших автомобилей и школьный автобус на боку.
Мы подходили со стороны шоссе, вдоль дренажной канавы, которая давала хоть какое-то укрытие. Впрочем, место это выглядело и ощущалось куда более заброшенным, если можно так выразиться, чем странный посёлок на холме, среди соснового леса.
На школьном дворе было много мусора: какие-то обёртки, тряпки, старая посуда, обгоревшие куски мебели.
А возле главного входа, у дверей, ощетинившихся разбитыми стёклами, нас ждал первый сюрприз. На стене справа был намалёван перевёрнутый треугольник в круге.
Пуля подошёл поближе к этому художеству. Пригляделся, потрогал рукой в перчатке, потом снял маску и понюхал.
— Дай догадаюсь. Это не краска? — спросил Рубин.
— Не-а, — кивнул Пуля. — Кровь. Но старая. Дождь уже несколько раз прошёл, видишь? — он указал на часть рисунка, — вот тут слой был более толстый, чуть размыло.
Внутри здания ожидаемо был полный беспорядок. Причём едва ли это были следы поспешной эвакуации — учитывая, что удар пришёлся на ночное время. Значит, тут как следует поработали мародёры.
Следуя указаниям рейнджера Питерсона, мы нашли вход в школьный подвал, замаскированный под технический шкаф возле большого спортзала.
Проход был открыт. Больше того — дверь кто-то сорвал с петель до нас. Пуля посветил внутрь фонариком. Бетонная лестница, уходящая вниз, довольно крутая. Оттуда веет сыростью с запахом плесени.
Напарник вопросительно посмотрел на меня. Я кивнул, и он начал спускаться. Следом пошёл я. Рубин двигался замыкающим.
Внизу, у основания лестницы была бетонная площадка, справа и слева — тёмные проёмы без дверей. Пуля посветил в левый, а я — в правый.
Весь в пол в помещении завален каким-то металлоломом: беспорядочное нагромождение шарниров, тяг и балок. Будто здесь проводились соревнования между школьными командами по сбору железа для сдачи, как в старые добрые советские времена, а подвал оборудовали под временный склад.
Я оглянулся и посмотрел в соседнее помещение, куда светил Пуля. Там пол был чистым. Лишь возле противоположной стены застыли два старых промышленных холодильника.
— Ну что? Куда пойдём? — спросил Рубин, тоже успевший заглянуть в оба помещения.
Рейнджер рассказал только, как добраться до подвала — и только. Так что решать нужно было самим.
— Блин, да тут все ноги переломаешь! — сказал Пуля, заглянув в помещение справа.
И тут, будто в ответ на его слова, там вспыхнул яркий белый свет, а весь «металлолом» на полу с лязгом и скрипом пришёл в движение.
Глава 10
Я сделал знак «отходим!», после чего скрылся в помещении, где были старые холодильники. Там попытался найти альтернативный выход, но тщетно: помещение оказалось глухим каменным мешком. Даже вентиляции нормальной не было — если не считать решётчатого отверстия в потолке, куда, если выломать саму решётку, даже Пуля не протиснулся бы.
Возникла мысль спрятаться в холодильниках — это поможет выиграть время. Хотя может и усугубить ситуацию. Что там, в соседнем помещении? В первый момент мне показалось, что это что-то вроде боевых роботов. Поможет ли от таких холодильник? Нет, он ведь не бронирован.
Я вдруг отчётливо представил себе, как сдвигаются металлические стенки в полной темноте, впиваются в тело, раздавливают рёбра… и передумал туда лезть.
Если суждено погибнуть от манипуляторов механизма — то пусть уж лучше так. К тому же, всегда есть шанс проскользнуть.
Судя по всему, ребята рассуждали подобным же образом, заняв позиции сбоку от входа, в слепых зонах.
Секунда проходила за секундой. Поначалу мне показалось, что скрежет и лязг приближаются. Но потом я понял, что это иллюзия, порождённая моей собственной психикой, отреагировавшей на необычную ситуацию.
Где-то через минуту стало окончательно ясно: к нам никто не собирается ломиться.
Первым поднялся Пуля. Посветил в коридор. Там, напротив, всё так же двигалось что-то металлическое, со сложным ритмическим лязгом и грохотом.
Напарник отряхнулся и вопросительно посмотрел на меня. Я пожал плечами. Потом поднялся и направился к холодильникам. Что-то в них мне показалось неправильным и, когда я подошёл ближе, то понял, что именно: над ними висела большая пластина, опутанная проводами, которые уходили куда-то за задние стенки.
Вблизи сходство с холодильниками окончательно утрачивалось: геометрия не та, дверцы будто вдавлены в корпус, никаких уплотнителей, а ещё широкие вентиляционные отверстия по боками, которые от входа были незаметны.
От шкафов шло электрическое гудение. Немного поколебавшись, я взялся за ручку и потянул её на себя. С негромким щелчком дверца открылась. За ней находилась стойка с какими-то тумблерами, реле, светодиодными индикаторами и маленькими экранчиками, по которым ползли цифры.
Справа от стойки находился большой рубильник, к которому вела силовая линия. Я оглянулся на спутников, после чего взялся за рукоятку и потянул её вниз. Щёлкнула клемма; содержимое шкафа тут же погасло. Металлический лязг стих.
— Н-нда… — лаконично прокомментировал Пуля.
— Есть электричество, — сказал Рубин. — Эта штуковина наверняка запитана от подземного объекта. Снаружи просто никакие коммуникации не уцелели бы.
— Угу, — кивнул я. — Значит, место обитаемо.
— Не понимаю только, почему оно включилось именно тогда, когда мы вошли, — Рубин пожал плечами. — Допустим, датчик движения где-то стоит. Но… зачем?
— Пойдём посмотрим, что там было хоть… может, понятнее станет, — предложил Пуля.
Скопление техногенного мусора в соседнем помещении, на мой взгляд, как выглядело полным хламом, так и продолжало выглядеть. Взгляд выхватывал отдельные детали, которые, несомненно, раньше когда-то были частью более сложных механизмов, вроде приводной шестерёнки, которая наделала свежие рубцы на бетонной стене. Или гидравлический манипулятор, оставивший вмятины на каком-то кожухе из тонколистовой стали.
— Похоже на какую-то производственную линию, — сказал Рубин, подсвечивая себе фонариком.
— Завод в школьном подвале? Который включается только тогда, когда в него входишь? — скептически ответил Пуля.
— Допустим, цепь была инвертирована и датчик движения должен был выключать её, а не включать, — предположил Рубин. — А вообще, если бы это было, допустим, химическое производство — то объяснение найти можно было бы.
— В смысле? — заинтересовался я.
— Ты сериалы не смотришь, да? — улыбнулся лётчик. — Вспомнился один, где прятали подпольную лабораторию по производству разных запрещённых веществ.
— А-а-а!
— Кто подумает на школьный двор? — Рубин пожал плечами.
— А мне кажется, это не производственная линия, — сказал Пуля, успевший пробраться через завалы до центра помещения. Глядите-ка! — он указал на что-то, скрытое под завалами.
Пришлось самому лезть поближе, чтобы разглядеть.
Вероятно, когда-то это было автомобилем. Теперь о первоначальном назначении этой груды металла можно было догадаться только по беспорядочно торчащим отдельным узнаваемым элементам: приборной панели, рычагу переключения передач, ступице колеса.
— Тут утилизировали машины? — удивился Рубин.
— Нет, — возразил Пуля. — Их как-то обрабатывали или до оснащали. Возможно, перед консервацией. Вообще линия была довольно сложная. Видите, вон те гнёзда тёмные вдоль стен? Там наверняка находились лазерные датчики, отвечающие за позиционирование.
— Ну и кому понадобилось всё это дело так… расфигачивать? — спросил лётчик.
Пуля пожал плечами.
— Будто сознательно приводили в негодность движущиеся элементы. Прочные. А вот электронику и силовые кабели не трогали, — заметил я.