Он помог ей, обжигая разгорячённое тело своими ледяными руками. Он освободил её от одежды и грубо схватил за подбородок, поднимая её голову и заставляя снова посмотреть прямо в свои глаза.
В этот момент Джинни поняла, что отныне и навсегда душой и телом принадлежит этому существу, и если когда-нибудь это прекратится – её жизнь оборвётся в один миг, потеряв всё: прошлое, будущее, настоящее… Единственное, ради чего стоит быть.
– Ваши мысли абсолютно упоительны, – бархатом прошёлся по её сознанию высокий холодный голос, и целый мир упал к её ногам…
А потом были Гарри и Рон, и Выпускной бал, и смешной Терри Бут. И бесконечность впереди, за оградой замка Хогвартс, за туманами Шотландии. Годы бьющей фонтаном бесконечности, в которой ни разу и ни на миг Джинни Уизли не пожалела о том дне, когда решилась отомстить Гарри Поттеру.
…Тёмный Лорд называл её «Джэнн».
И «Джэнни», когда они оставались наедине…
…21-е апреля 2003-го года…
Днём Великой субботы разразился скандал. Грандиозный скандал, в результате которого Гермиона и Джинни в символичной новой маггловской одежде(1), нагруженные громоздкими пасхальными корзинами, наполненными яйцами, хлебом и прочей снедью, оказались на просторном церковном дворе старого храма.
– Зато будет что вспомнить, – пыталась превратить их капитуляцию во что-то более пристойное рыжеволосая колдунья. – Маггловские традиции тоже нужно знать.
Гермиона промолчала. Она не собиралась ругаться с бабушкой, но не планировала и идти на ночную пасхальную службу. Оказалось, что вещи эти – несовместимы.
Джин Грэйнджер – глубоко верующая протестантка; с самого Гермиониного детства религиозные традиции были неотъемлемы от образа бабушки Джин. И Гермиона всегда ответственно следовала всем предписаниям. Но потом она стала волшебницей, и верования магглов перестали что-либо значить для неё, а в особо навязчивых вариациях начали даже раздражать.
Бабушка Джин была не просто навязчива. Она пришла в ужас от того, что Гермиона намеревалась проигнорировать пасхальную службу. За это отступничество досталось даже ни в чём не повинному мистеру Грэйнджеру. На Гермиону, а заодно и на её рыжеволосую подругу, обрушилось целое цунами негодования. Бабушка бушевала весь день, а вечером побеждённая наследница Тёмного Лорда оказалась в церкви. Она чувствовала себя ущемлённой во всех правах, но духу развернуться и уйти катастрофически не хватало.
Больше всего бесила дикая идея притащить сюда Генриетту. А ещё некстати вспоминались слова графа Сержа о волшебниках, «потворствующих» христианской религии.
Они вошли в храм. Горячий воск обжигал пальцы, а от органной музыки начала болеть голова. Джинни изо всех сил старалась выглядеть увлечённой, но, даже бегло взглянув на её лицо, любой, в том числе и не обученный легилименции человек понял бы, что магглы окончательно пали в глазах молодой волшебницы.
– У меня начинается токсикоз, – мрачно сообщила Джинни через полчаса, – ничего не знаю, мне нужно на свежий воздух.
К началу крещения взрослых(2), которых в этот раз было как-то особенно много, Гермиона тоже капитулировала и как можно незаметнее ретировалась на церковный двор, вместе с уснувшей под мерный гул службы Генриеттой. Она отыскала Джинни на лавочке около кладбища.
– Мы когда-то с мамой летали на весенний шабаш Эостры(3), он как раз совпадает по времени с этими маггловскими торжествами, – поделилась Джинни. – Мне было лет четырнадцать. Вообще, обычно, мы эти праздники проводили дома, но в тот раз собрались мамины школьные подруги, и она взяла меня с собой. Магглы перехватили кучу традиций этого действа!
– Магглы тоже когда-то отмечали Пасху так же, как это делают волшебники, – пожала плечами Гермиона, устраиваясь рядом с подругой у кладбищенской ограды и закуривая, – это только веке в пятнадцатом привязали к христианской религии. Разумеется, осталось много общих мест.
– Нужно когда-нибудь слетать с тобой на шабаш Эостры, – улыбнулась рыжая ведьма. – Уверена, ты много читала об этом – но есть вещи, которые нужно видеть своими глазами. Ты поймёшь тогда, что «общие места» – это слишком сильно сказано, – рассмеявшись, закончила она.
– Хочешь, вечером поедем на праздничный карнавал в Вэст-Энд? – спросила Гермиона.
– Нет уж, извини. С меня довольно. Хочется отдохнуть: слишком много шума.
Ведьмы присоединились к толпе во время крёстного хода вокруг храма, и бабушка Джин не заметила их ретирады(4). Округу наполнил колокольный звон, разбудивший Генриетту, и та захныкала.
Вскоре Грэйнджеры собрались домой, и Гермиона уснула прямо в такси. Джинни завладела малышкой Еттой и с неё совсем слетели недовольство и сонливость. Бабушка Джин тоже выглядела удовлетворённой.
Воскресный день, наполненный традиционными развлечениями, пролетел очень быстро. Генриетта ещё не могла искать спрятанные по дому пасхальные яйца, но их спрятали всё равно и искали дружно всей семьёй, делая вид, что играют с ребёнком. Гермиона вспомнила детство, и шумные забавы с гурьбой детворы – в Пасхального Зайца будущая наследница Тёмного Лорда верила даже дольше, чем в Санта-Клауса.
На вечерний праздничный парад в город поехали только бабушка и родители с миссис Томпсон. Гермиона отговорилась усталостью и тем, что Етте ни к чему подобные действа. Джинни осталась с ней.
Потом явился Робби с огромной корзиной тюльпанов, крокусов и нарциссов. И их маленький праздник весны мог бы даже кончиться хорошо, если бы среди ночи не вернулись родители, и бабушка Джин не устроила скандала из-за распитой бутылки виски и выкуренных Гермионой сигарет.
___________________________________
1) В день Пасхи в Великобритании принято надевать новую одежду, что символизирует конец сезона плохой погоды и наступление весны.
2) В католицизме сохранился древний обычай крещения взрослых на Пасху. Обряд крещения проводится в ходе Пасхальной Литургии между Литургией слова и Евхаристической Литургией.
3) Изначально Пасха была языческим праздником в честь богини рассвета и весны Эостры (Остары/Эстеры/ Оэстры/Астар/Эстер/Иштар). Пасха была праздником оживления природы после зимы. Во втором веке миссионеры, исповедовавшие христианство, пытались обратить язычников в христианство. Они делали это постепенно, позволяя язычникам праздновать свой праздник на христианский манер. Языческий праздник Эостры проходил в то же время, что и христианский праздник в честь воскресения Христа. Постепенно языческий праздник уступил место христианскому.
4) Отступление, от французского «retirade».
Глава XI: Ночная фиалка
В Пасхальный понедельник миссис Грэйнджер устроила праздничный завтрак в кругу семьи и самых близких друзей. В качестве гостей выступали Джинни и Томпсоны.
Сразу после завтрака миссис Томпсон отбыла к тётушке Мэйблл. О последней Гермиона не помнила ровным счётом ничего, и только смутный образ мочалкообразного рыжего парика невероятных размеров, виденного ею некогда в детстве на голове престарелой родственницы соседа, неотвязно вставал перед глазами при звуках этого имени.
Итак, миссис Томпсон уехала, а Робби поспешил домой – готовиться к вечернему действу. Кажется, он задумал что-то грандиозное.
Гермиона и Джинни нарядили маленькую Етту в тёплый комбинезончик, уложили в коляску и, запасшись конфетами и мелкими игрушками(1), отправились гулять по окрестностям.
Дом Грэйнджеров расположен в пригороде Лондона, в получасе езды от города. С одной стороны от посёлка частных коттеджей его отделяют начавшие уже зеленеть поля, с другой простирается лабиринт асфальтированных улочек другого посёлка, и их переплетение позволяет выбраться к реке.
Джинни безоговорочно взяла на себя труд катить детскую коляску и вообще выглядела абсолютно блаженно: здесь, с маленькой Еттой, она просто светилась неподдельным счастьем и почти не смотрела на магглов, как на экспонаты Кунсткамеры. То и дело, одарив очередного маггловского ребёнка горстью конфет или симпатичным сувениром, Джинни полушёпотом договаривалась с Гермионой о каких-нибудь волшебных привилегиях для своей крестницы: обещалась зачаровать для неё плюшевого мишку, завоевала право поведать в своё время девочке (и её матери) волшебные сказки, не вошедшие в сборник барда Бидля, и даже условилась провести с Генриеттой недельку в Норе, если, конечно, миссис Уизли согласится.
Гермиона и сама с удовольствием (как она вдруг поняла) повидала бы мистера и миссис Уизли, а ещё Люпина и Тонкс, и своих старых учителей. Она, правда, встречалась и даже говорила с Минервой МакГонагалл в тот короткий период, когда они с Генри жили в Лондоне после возвращения из Поднебесной. И ей даже показалось, что мудрая пожилая колдунья понимает её и не осуждает, но всё равно натянутость красной нитью проходила через весь их разговор. Наверное, так будет теперь со всеми. Ничего не поделаешь. Слишком специфический путь избрала для себя Гермиона. Хотя что она там выбирала...
Почему-то эти мысли преследовали всё чаще и чаще.
Они с Джинни вышли к Темзе и устроились на небольшом причале. Рыжая ведьма покачивала коляску, а Гермиона курила, усевшись поодаль и прислонившись спиной к широкому деревянному столбику. По реке то и дело проплывали небольшие моторные лодочки и катера с пикниками на борту; кругом, по обоим берегам, тоже виднелось много празднующих на природе магглов.
Гермиона смотрела на свою подругу, вынувшую из коляски Генриетту и начавшую с ней играть, и испытывала настоящий ужас. Джинни может миллион раз повторять, что та роль, которую она должна сыграть в продолжении рода Беллатрисы и Волдеморта, её не беспокоит, что она только рада, что это для неё «честь»… Джинни может сколько угодно убеждать в этом саму себя. Но Гермиона видела, с каким выражением лица брала её подруга на руки ребёнка. Как сможет она навсегда отдать своё дитя? Отдать другой женщине. Той, кого человек, с любовью к которому она ничего не могла поделать, – а теперь Гермиона очень ясно это поняла, – выделяет среди других, кого он сделал своей официальной супругой? Ведь Джинни просто не сможет пережить этого! Бедная, несчастная девочка! Почему же ей в жизни так не везёт с возлюбленными? Это слишком жестоко…