Убивать Мура Гермиона запретила, но день, когда тот окончит школу, всё равно невольно ждала. Или хотя бы тот момент, когда Фил перейдёт на седьмой курс, в программе которого её уроков не имелось.
Год назад Мур особенно угнетал Гермиону. Когда Чёрные Звери проходили окклюменцию, и она постоянно была вынуждена испытывать их достижения, наглый гимназист нарочно не сливал в Омуты памяти перед практикой именно те, касающиеся своей преподавательницы фантазии, которые могли её смутить.
Кроме того, Гермиону очень сильно напрягало то, что эта «страсть» её ученика была притчей во языцех всей гимназии. И постоянной театральной программой для Чёрных Зверей.
– Садитесь, – громко велела мадам Малфой, и эти слова, сказанные вслух, были последним из того, что она собиралась произнести в течение ближайшего часа.
Недавно Чёрные Звери закончили с эмпатической легилименцией и перешли к чтению мыслей. Всё прошлое занятие Гермиона хранила молчание, общаясь со своими учениками невербально – и это прошло довольно успешно. Чёрным Зверям предстояло в такой же форме сдавать итоговый тест по чтению мыслей на следующей неделе, и преподавательница не собиралась сбавлять взятый темп. С изучающими легилименцию вообще намного проще – ведь в основном этот курс продолжают лишь те, у кого есть на то способности.
«Приветствую вас сегодня, – отчётливо подумала Гермиона, устремляя глаза в притихшую, напряжённую аудиторию. – Перед тем, как мы перейдём к новому уровню, я хочу, чтобы каждый из вас зажмурился и сосчитал до пяти».
Двадцать пар глаз тут же послушно закрылись.
Очень хорошо.
«Итак, все вы освоили практику обмена мыслями, – удовлетворённо подумала Гермиона, обращаясь к аудитории, когда Отто Гвинбург, считавший, судя по всему, медленнее прочих, наконец открыл глаза. – Читать мысли, специально направленные на вас, довольно несложно. На прошлой неделе мы научились видеть текущие мысли тех, кто не направляет их вам, но и не защищается. Мисс Меламур, вы разобрались с затруднениями?»
– Всё в порядке, мадам, – подала голос светло-русая ведьма с дальнего ряда, и сидевшая перед ней Ятта Дельмонс вздрогнула.
«Кто напомнит мне, о чём говорит в этом случае закон? – продолжала Гермиона. – Мисс Пуанкари?»
Высокая и красивая гимназистка с первой парты поднялась, изящно откинув свои шикарные густые волосы, и заговорила струящимся, мелодичным голоском:
– Чтение мыслей несовершеннолетних, то есть не имевших возможности научиться защищать свой разум, строго преследуется законом, что, в частности, оговорено в Моральном кодексе волшебника 1852-го года. Чтение мыслей детей до семи лет не преследуется, но и не приветствуется в отношении малышей посторонних. Так как доказать момент проникновения в мысли практически невозможно, вопрос этот в большинстве случаев остаётся в сфере морального.
«Что насчёт совершеннолетних волшебников, Женевьев?» – мысленно спросила Гермиона.
– В соответствии с Законом об образовании, до 2001-го года умение защищать свой разум развивалось в молодых волшебниках во время последнего курса Средней школы; согласно Реформе образования, эти знания теперь даются на пятом курсе. Таким образом, совершеннолетний волшебник считается способным закрывать своё сознание, и попытки увидеть мысли и эмоции через глаза собеседника не выходят за рамки дозволенного законом или приличиями. В то же время проникновение в память и применение…
Гермиона подняла руку, останавливая гимназистку. Она знала, что Женевьев Пуанкари может отвечать без всякой запинки часами, если её не удержать.
«Проникновения в память и заклинания мы пока не трогаем, – отчётливо подумала Гермиона, снова обращаясь к аудитории. – Садитесь, – добавила она Женевьев. – Как сказала мисс Пуанкари, любой волшебник имеет моральное право пытаться проникнуть в мысли своего собеседника. Я сейчас ни в коей мере не подразумеваю проникновения в память: всем незаконным мы с вами займёмся в следующей теме».
Гимназисты захихикали, и Гермиона предостерегающе приподняла руку – не следует отвлекаться.
«Итак, – всё с той же отчётливостью подумала она, переводя взгляд с одного внимательного лица на другое, – глаза – это проводник: прозрачное стекло между миром внешним, – Гермиона сделала круговой пас рукой, – и разумом человека».
Невербально общаясь со своими учениками, молодая ведьма сидела перед аудиторией за столом, локтем одной руки облокотившись о его поверхность. Она смотрела перед собой широко раскрытыми внимательными глазами, улавливая любое движение тел и мыслей присутствующих. Гермиона не моргала, держала спину идеально прямой, а лицо – суровым и строгим. Её взгляд быстро перебегал с одних сосредоточенных глаз на другие, а левая рука легко покоилась на колене, чуть выглядывающем из-за стола. То и дело эта рука взметалась вверх, привлекая внимание или повелевая остановиться.
Все пятьдесят минут урока Гермиона молчала, плотно сомкнув губы. Она производила впечатление Фемиды(2), но с повязкой на устах: беспристрастная, всё зрящая насквозь, величественная и непреклонная.
Теперь леди Малфой с грацией поднялась на ноги, сделала несколько шагов и обеими руками оперлась о кафедру. Немного подалась вперёд и то и дело поводила головой – таким странным способом жестикулируя своим мыслям.
«Если ваш оппонент хорошо владеет окклюменцией, – чётко думала Гермиона, продолжая лекцию, – он умеет затуманивать этот проводник, мнимое стекло, опускать тюль, тяжелый бархат или даже плотно закрывать ставни, – безгласно вещала она. – Ваша задача – разглядеть щель».
Гермиона резко отступила назад, выходя из-за кафедры, и гимназисты, внимательно следившие за её глазами, разом вздрогнули, словно по команде.
«Вы должны научиться всматриваться, – продолжала леди Малфой; сложив руки за спиной, она медленно шла вперёд, блуждая по лицам цепким взглядом. – Смотреть в самую суть. – Остановилась. – Вглядывайтесь в это затянутое маревом стекло так, будто оно прозрачно, смотрите в него так, будто его вовсе не существует. Преграды нет – она лишь вымысел вашего оппонента. Он придумал эту иллюзию для вас. Смотрите сквозь неё. Пусть стена тает под вашим взглядом, пусть туман рассеивается. Ваш взгляд должен устремиться за преграду. Помните, что этого барьера не существует. Его нельзя пощупать рукой, об него можно удариться лишь только мыслью, потому что он – выдумка. Таким образом, вам остаётся лишь поверить, что ваша мысль сильнее, придумать, что вы преодолели его. Помните, у вас есть главное – существующая цель. Глаза. Проводник. Как бы ни был защищён этот ход, он есть – и вы знаете, куда направить свои силы».
Гермиона резко повернулась к аудитории спиной и гулкими шагами прошла к столу, занимая своё место.
До конца этого занятия, – чётко подумала она, вновь глядя широко раскрытыми глазами на жадно внемлющих гимназистов, – я буду читать вам стихотворения. Достаньте свои Прытко Пишущие Перья(3) и поставьте свои имена на пергаментах. Чем больше строф вам удастся понять, тем выше будут полученные вами баллы. Приготовьтесь».
С этими словами Гермиона опустила взгляд в стол и, зажмурившись, протёрла глаза ладонями, с силой надавливая на веки. В аудитории начал подниматься шум. Преподавательница медленно сосчитала до десяти и, подняв голову, опустила подбородок на сцепленные в замок пальцы. Несколько человек ещё не успели заметить этого, а ведьма уже поставила в глазах простейший блок и стала читать про себя первое, что пришло в голову:
«Зову я Смерть. Мне видеть невтерпёж
Достоинство, что просит подаянья,
Над простотой глумящуюся ложь,
Ничтожество в роскошном одеянье,
И совершенству ложный приговор,
И девственность, поруганную грубо,
И неуместной почести позор,
И мощь в плену у немощи беззубой,
И прямоту, что глупостью слывёт,
И глупость в маске мудреца, пророка,
И вдохновения зажатый рот,
И праведность на службе у порока.
Все мерзостно, что вижу я вокруг...
Но как тебя покинуть, милый друг!.. (4)»
Когда отведённое для урока время заканчивалось, блок в глазах Гермионы не смогли бы побороть даже многие взрослые и опытные волшебники, однако ведьма всё равно читала стихи, внимательно глядя поочерёдно в напряжённые глаза каждого из присутствующих.
«Зачем, зачем даёшь себя увлечь, – мысленно декламировала она, – тому, что миновалось безвозвратно, скорбящая душа? Ужель приятно себя огнём воспоминаний жечь?..(5)»
Внезапный и неожиданный скрип пера заставил Гермиону вздрогнуть. Она перевела изумлённый взгляд на Женевьев, Прытко Пишущее Перо которой забегало по пергаменту. На гимназистку покосились все, и она смутилась.
Гермиона позволила себе улыбнуться. Взоры присутствующих снова обратились к ней.
«На сегодня всё, – убирая барьеры, мысленно сообщила колдунья. – Тренируемся в гостиной, однако не трогаем при этом несчастных младшекурсников. Если я ещё раз узнаю что-нибудь подобное о чьём-то поведении, то навсегда прекращу свои уроки для этого гимназиста. На следующем занятии у нас тест по умению читать мысли. Запрещаю говорить об этом мистеру Силксу вслух или мысленно. – Фердинанд Силкс, отчаявшийся побороть нараставшую защиту Гермионы, вот уже двадцать минут стеклянным взглядом взирал в пространство и не заметил, как чтение стихов сменилось объявлением домашнего задания. – Не забывайте о том, что в поисках истины мистер Силкс будет многократно спрашивать вас и следить за вашими мыслями, – добавила Гермиона. – Будьте осторожны. Если мистер Силкс узнает о тесте до следующей пятницы, он получит за него автоматически высший балл, а вы – усложнённое задание. Если же кто-то проболтается словами, – внушительно присовокупила Гермиона, – заработает взыскание. У Фердинанда есть отличная возможность добыть из ваших мыслей ответ. – Гермиона улыбнулась со всей возможной невинностью, и это привлекло внимание несчастного – он снова поймал её взгляд. – Мистер Силкс снова с нами! – мысленно объявила преподавательница легилименции и посмотрела прямо в глаза гимназиста. – Пока вы витали в облаках, мы с Чёрными Зверями вступили в сговор против вашей персоны».