Но надо дружить с чистокровными ведьмами. Разорви вас всех стая диких грифонов!
Когда я превратилась в безвольную куклу? В день, когда ушла вслед за Нарциссой из дома мамы и папы? Или когда поверила в то, что смогу изменить Papá? Хитрая маленькая Гермиона. Она сумеет всё уладить и все будут счастливы! Страшный Лорд Волдеморт просто запутался, но он так умён – он послушает и поймёт, что всё может быть по-другому, и ему же станет легче жить. Хорошая девочка Гермиона, любящая и заботливая дочь, всё-всё устроит.
Идиотка!
Значит, тогда я всё потеряла? Потеряла свою волю и саму себя?
Не только.
Когда подняла палочку на человека, на Амбридж?
Или когда убила Лаванду Браун из-за детской ревности и глупых обид?
Тогда ещё у меня была какая-то личность. Испорченная, ужасная, глупая; подвластная многим искусным манипуляторам, но всё же…
Останься Генри жив, и, быть может, мы могли бы убежать с ним от всего того зла, что творит mon Pére! Бежать – тоже трусость, не замечать – самообман и слабость.
Но жить так, всё видеть и не делать ничего?.. И играть, играть, играть! Лицедействовать в этом балагане добропорядочных господ! Как это ещё Люциус ни разу не предложил мне надеть маску Пожирательницы Смерти?
Смогла бы я ему отказать?
Химерова кладка, он ведь может делать со мной всё, что пожелает. Он – моё наваждение. А ведь не будь его… Не будь его, Papá нашёл бы другие методы.
Самообман. Слабыми и уязвимыми.
Но ведь я и так слаба. Бесконечно слаба в своей покорности. И нет никаких сил выбираться из этой реки: потому что там – неприглядный берег, острые камни, грязь, ледяной ветер. И потому что я за эти годы совсем разучилась ходить по земле…»
– Печенье?
Гермиона вздрогнула, очнувшись от своих мыслей, и улыбнулась Серафине Гринграсс.
– Астория сама испекла его.
– О… это… здорово, – пробормотала миссис Малфой, откусывая кусочек.
– Тори осталось ещё научиться варить суп, и вы сможете прогнать из особняка всех домовых эльфов! – рассмеялась Дафна.
– Дочь! – гаркнул мистер Гринграсс, вмиг становясь лилово-пунцовым.
– О, простите папенька. Я просто шучу.
На лестнице снова показался маленький Скорпиус – он степенно спустился вниз и с гордо поднятой головой подошёл к матери, которая смущённо съёжилась в кресле после выпада своей любезной сестрицы. Мальчик что-то шепнул ей на ухо.
– Я пойду, уложу Скорпи спать? – полуспросила Астория, бросив быстрый взгляд сначала на отца, а потом на Люциуса. Мистер Гринграсс кивнул.
– Спокойной ночи, дорогой, – улыбнулась внуку Серафина.
– Bonne nuit! – отрывисто произнёс тоненьким голоском, обращаясь ко всем, маленький Малфой.
– Пойдёмте, я покажу вам комнату, – вызвалась Гермиона, вставая на ноги – очень уж хотелось покинуть собравшихся и хоть немного от них отдохнуть. Да и развеять свои собственные мысли.
Для Астории и юного Скорпиуса подготовили ту гостевую комнату, где на стене висел один из нелюбимых портретов Аврории Малфой, обыкновенно пребывавший с пустым бирюзовым фоном. Когда-то комнату эту, одну из самых удобных в поместье, занимала Гермиона, будучи тут ещё на правах гостьи.
– В ванной есть всё необходимое, – сообщила она, взмахом палочки зажигая в канделябрах свечи. – Если что – зовите эльфа Оза. – Гермиона нерешительно остановилась. – Нужна моя помощь?
– Нет, – быстро ответила Астория Малфой, а маленький Скорпиус уставился на свою приёмную бабушку чуть прищуренным изучающим взглядом.
– Девочки тоже собираются спать? – попыталась проявить дружелюбие Гермиона. Миниатюрная копия Драко Малфоя выводила её из равновесия.
– Не думаю, – протянул Скорпиус.
– А почему же ты не с ними?
– Скорпи не любит подвижные игры, – подала голос молодая вдова, – кузины всегда быстро утомляют его.
– Не расстраивайтесь из-за моего мужа, Астория, – осторожно сказала Гермиона. – Он немного категоричен, но желает для Скорпиуса только хорошего.
– Ах, я и не думала! – дёрнула плечиками Астория, а потом быстро добавила: – Расстраиваться.
– Вам точно не нужна помощь?
– Нет, благодарю. Хорошего вечера.
– Пойду, проведаю девочек. Приятных снов, Скорпиус.
– Bonne nuit.
Гермиона поспешно покинула комнату и в коридоре невольно поморщилась.
«Это всего лишь ребёнок. Ребёнок. Ни в чём не повинный, ни о чём не знающий ребёнок», – пробормотала она.
И поспешила в детскую.
Большой малиновый ковёр с крупным ворсом парил посреди комнаты на уровне пояса взрослого человека, и под нарастающее негодование мадам Рэйджисон три хохочущие девочки всё быстрее скакали по нему, будто на батуте.
– Леди! – причитала гувернантка. – Это, по меньшей мере, незаконно! Девочки! Ковры нельзя заколдовывать! Вы сейчас упадёте! Девочки! Перестаньте, не то я всё… расскажу мадам Малфой, – сокрушённо закончила она, увидев вошедшую Гермиону.
– Мама, полезай к нам! – ничуть не смутилась Етта. – Смотри, что сделала Тэя!
– Нет, это я сделала! – возмутилась та из близняшек, вишнёвая мантия которой съехала и болталась на поясе, волочась за спиной. Её белое льняное платьице намокло и прилипло к спине, а собранные в высокие хвосты волосы совершенно растрепались.
– Нет, я!!! – тут же закричала вторая девочка, умудрившаяся сохранить свои хвосты в относительном порядке, но зато испачкавшая кружевные носочки чем-то, напоминающим засохший сливовый сок.
– Миссис Малфой, я ничего не могу поделать! Девочки всё время колдуют, не могу их остановить. Возможно, если вмешается миссис Уоррингтон…
– Всё в порядке. Пускай играют, просто следите, чтобы с ними ничего не стряслось.
– Но они выкрасили кошку в невообразимый цвет! – возмутилась Рут.
Гермиона окинула взглядом комнату, потом заглянула под парящий ковёр. Тёмно-сливовая, но, кажется, довольная жизнью Мельпомена сидела там, на простыне, покрытой пятнами того же цвета, и умывалась.
– Это мы потом поправим, – вздохнула Гермиона. – Что со Скорпиусом? Он попросился спать. Девочки, вы обижали его?
– Зануууууууууда! – протянула Генриетта и, высунув длинный язык, оттянула одно веко пальцем.
– Он с нами не играет, – пояснила маленькая Антея.
– И всё время недоволен, – добавила её сестра.
– И совсем ничего не умеет, – завершила приговор Генриетта. – Трусишка.
– Но мы его не обижали, – серьёзно добавила Тэя и, заметив свои испачканные носки, скривила недовольное личико, – просто играли втроём.
Большие сливовые пятна потускнели и стали медленно испаряться.
– Мама, попрыгай с нами! – снова предложила Генриетта, подбегая к краю импровизированного батута и протягивая ладошки к Гермионе. – А ты можешь так же заколдовать ковёр?
– Мне нельзя заколдовывать ковры, – хмыкнула Гермиона. – Впрочем, если очень хочешь и никому не скажешь…
– Миссис Малфой! – возмутилась гувернантка.
– Особенно Рут, – хмыкнула Гермиона.
Етта хотела зашипеть на парселтанге, чтобы миссис Рэйджисон ничего не разобрала, но мать вовремя перехватила её мысль и строго покачала головой.
– Что я говорила про шипение при посторонних? – быстро спросила она, не дав девочке воплотить задуманное.
– Но Тэя и Клио – не посторонние!
– Етта! Уже поздно, вам троим скоро пора спать.
– А мы остаёмся у вас?! – обрадовалась Клио и запрыгала так, что ковёр заходил ходуном в воздухе. Мельпомена стрелой выскочила из-под него и убежала в коридор.
– Вот уж не знаю. Но вполне вероятно. Ваша матушка не полезет в камин, трансгрессировать вам двоим нельзя, на улице ночь, да и ливень…
– Ура!!! – подхватила вторая близняшка. – А можно мы будем спать все вместе?!
– Вот уж нет!
– Мама! Это нечестно! Тэя и Клио всё равно будут спать вдвоём, а я почему должна оставаться сама? Они и так всё время вместе, это же несправедливо, ну ма-а-а-ама!
– Ладно-ладно! Мадам Рэйджисон, попытайтесь… попробуйте уложить детей спать, хорошо? Я отправлю их в ванную.
– Мы знаем массу страшных историй! – закричала Клитемнестра, спрыгивая с ковра. – Тэя расскажет тебе про русалок: дух захватывает!
– А я покажу вам, как стонет мой привидений! – подхватила Етта. – И мы попробуем его позвать, если получится.
– Девочки! Когда я соглашалась, что вы будете вместе спать… Ох, неважно. Марш в ванную!
Она не спустилась к гостям. Вместо этого отослала Оза передать Дафне, что проследит за тем, чтобы дети вовремя легли. Впрочем, судя по всему, миссис Уоррингтон и не собиралась беспокоиться об этом. А Гермионе было куда приятнее в обществе трёх юных волшебниц, чем там, внизу, в кругу представителей общества, которое и их когда-нибудь подомнёт под себя. Но пока они ещё дети, с ними так просто.
Пускай Люциус внизу сам отдувается. В конце концов, и он немало виноват в её, Гермиониных, горестях. И так завтра весь день с этими возись: до ужина ведь не уедут…
Семейка Адамсов…
Глава IX: «Ангел западного окна»
Книгу в тёмно-зелёной бархатной обложке Гермиона обнаружила у порога своей даркпаверхаусской спальни вечером в четверг, когда спустилась после ужина в подземелья. Она, сразу подумав о Муре с его назойливыми ухаживаниями и подарками, хотела уничтожить очередной дар студенческой страсти быстрым движением волшебной палочки, но почему-то не стала.
Это был маггловский роман первой половины прошлого века, Гермиона не читала его, да и автор был ей незнаком. Густав Майринк, перевод с немецкого. Называлась книга «Ангел западного окна».
Издание не волшебное, вроде тех, что выпускает «Круг единства»: с красочными живыми иллюстрациями и массой сносок-пояснений – для сближения волшебников с маггловской культурой и историей. Нет, самая обыкновенная книга, 1991-го года издания.
Гермиона не собиралась её читать, хотела просто просмотреть и отложить в сторону – но почему-то увлеклась, хотя и не могла себе объяснить этот странный феномен: роман оказался нудным и неинтересным. К тому же для волшебницы – довольно глупым, ведь все описанные в нём обряды и ритуалы были совершенно невыполнимы и в корне