неправильны.
Читалась книга медленно, будто через силу, и Гермиона отложила её в начале первого, преодолев за три с лишком часа не более тридцати страниц. Ещё и спала потом плохо. Снился пустой дом с гуляющими по нему сквозняками, колышущимися белыми шторами и пыльными простынями, покрывающими предметы меблировки. Гермиона бесконечно долго блуждала по залитым лунным светом комнатам, ёжась от холода, пока не вышла в длинный коридор, полный закрытых дверей и освещённый только слабым мерцанием находившегося в дальнем конце окна. На фоне светлого квадрата, спиной к нему, стояла женская фигура в белых одеждах, легко струящихся, как и всё в этом доме, от гуляющего сквозняка. Тонкая и невысокая, с довольно длинными волосами, она ждала там, в конце коридора, и не двигалась, а Гермиона во сне медленно шла ей на встречу, всё силясь разглядеть лицо.
Когда была совсем близко, поняла, что неизвестная одета в подвенечное платье и многослойная фата с вуалями скрывает её черты, волнами спадая по вьющимся белокурым локонам.
Внезапно незнакомка всхлипнула и прошептала: «Никогда!», а Гермиона проснулась, потому что этому «никогда» вторил другой, сердитый голос: «Леди Малфой, если вы живы – вы меня слышите! Сейчас же поднимайтесь! Через двадцать минут начнутся занятия! Я чувствую ваше дыхание! Леди Малфой!!!»
Гермиона подскочила и осоловело уставилась на шелестящий для пущего эффекта страницами волшебный дневник.
– Хвала Великому Мерлину! – гаркнул он. – Неужто совесть воскресла?
– Что? – растерянно спросила Гермиона.
– Я в течение полутора часов пытаюсь разбудить вас, это уже переходит всякие границы! Аль не слыхали?!
– Я… нет… О Моргана, у меня же занятия!
– Вот-вот, – пробурчал дневник, пока его непутёвая владелица лихорадочно натягивала на себя мантию, пытаясь на ходу умываться…
Она опоздала на пятнадцать минут и вторая группа Огненных Энтузиастов, часть пятого курса Даркпаверхауса, изучавшая с мадам Малфой основы окклюменции по пятницам, уже определённо возомнила, будто у них внеочередной свободный урок.
– Крайне извиняюсь, – бессердечно разрушила эту иллюзию запыхавшаяся преподавательница. – Работаем в ускоренном режиме. Мы с вами отточили систему блокировки своего сознания и сегодня займёмся «поединками» с чающим заглянуть в ваши мысли противником. Никаких заклинаний, разумеется: просто зрительные проникновения. Обыкновенно во время диалога их в той или иной мере пытается осуществить каждый – сегодня будем отрабатывать искусство свои мысли скрыть. Разбейтесь на пары. Я раздам вам пергаменты с перечнями случайных слов, прочитайте их и попытайтесь выведать в мыслях друг друга, что написано на пергаменте вашего оппонента. При этом вы должны вести диалог, не касающийся дела.
– Мадам Малфой, – робко спросила Эмилия Сэдли, миловидная светленькая девочка с довольно посредственными способностями в окклюменции, – не следует ли нам сначала слить некоторые мысли в Омуты памяти?
– А чем же, позвольте узнать, вы занимались тут во время моего отсутствия?! – рассердилась Гермиона. – Давайте-ка побыстрее! И так времени почти не осталось…
И она досадливо посмотрела на большие настенные часы, а потом, сев за стол, придвинула к себе классный журнал и чернильницу.
После окончания урока Гермиона спустилась в учительскую.
В большой и просторной комнате на первом этаже правого крыла почти никого не было: только Падма Патил и Мэнди Броклхёрст разговаривали около окна, да профессор Хэап проверяла кипу свитков пергамента, расположившись сразу на трёх стульях за самым большим столом в дальнем углу комнаты.
Когда Гермиона вошла и поздоровалась, стоявшая к ней спиной Падма вздрогнула, резко обернулась и, бросив на вошедшую быстрый пронизывающий взгляд, почти что выбежала из учительской.
– Что это с ней? – удивлённо спросила Гермиона.
– Проблемы, – сдержанно пояснила Мэнди, задумчиво глядя вслед ушедшей подруге, – в семье.
– С сестрой поругалась, – подала голос профессор Хэап. – Вчера та проведывала, так раскричались тут…
– Что же вы слышали, Летисия? – спросила Аманда как бы между прочим, но Гермионе показалось, что её голос немного дрогнул.
– Да что-то кричала сестрица её о справедливости и долге… Я же не подслушивала, мимо проходила просто. Но Падма с того времени сама не своя.
– Знаю, – вздохнула Мэнди.
Гермиона налила травяного чаю из огромного серебряного самовара с эмблемой гимназии и устроилась за свободным столом. Взяла из стопки книг и пергаментов, которую схватила утром с тумбочки в комнате, волшебный дневник, собираясь набросать в него план дня, и увидела бархатную обложку вчерашней находки. Рука невольно потянулась к книге.
– Что вы читаете, Кадмина? – спросила через полчаса профессор Хэап.
– «Ангела западного окна», – отозвалась Гермиона, переворачивая бумажную страницу.
– Никогда не слышала.
– Это маггловская литература, – заметила Мэнди Броклхёрст. – Майринк? Я когда-то читала.
– Мне не очень нравится, – призналась Гермиона. – Какая-то она путанная и давит на мозги.
– Немного тяжеловата, – согласилась Мэнди, задумчиво глядя на книгу в руках своей коллеги, – но там есть несколько мудрых мыслей, и вообще в целом довольно неплохо. А современные волшебники вовсе не читают маггловских книг. Хотя могли бы оттуда почерпнуть многое и потом не сидеть с огромными глазами на моих уроках.
– Да, – рассеянно сказала Гермиона, продолжая читать.
* * *
– Мадам Малфой, разве у вас нет сейчас занятий? – окликнул молодую ведьму удивлённый мужской голос, и она быстро подняла глаза.
В учительской не было никого, кроме Дэмьена д’Эмлеса, который не без удивления смотрел на неё, присев на краешек одного из столов.
Гермиона бросила быстрый взгляд на часы и вздрогнула.
– О ужас! – воскликнула она, захлопывая книгу и хватая свои бумаги. – Спасибо! Я… о, я увлекалась. Извините… Спасибо ещё раз!
И она пулей выскочила в коридор, под задумчивое цоканье своего коллеги.
Дорожку из лепестков роз, устилавшую пол кабинета легилименции от порога и до стола преподавателя, Гермиона испарила прямо на ходу.
– Простите, – поворачиваясь к классу, проговорила она, – я опоздала, зато у вас было время собраться с мыслями. – Цепкий взгляд быстро оценил обстановку. На улыбающегося Мура Гермиона старалась не смотреть. – Мистер Силкс, я вижу, вы с успехом разгадали наш заговор. Поздравляю вас с высшим баллом по зачёту, и можете быть свободны. А вам, мисс Дельмонс, следовало бы поработать над окклюменцией: о ней не стоит забывать даже в минуты особой нежности.
В классе захихикали, но Ятта Дельмонс невозмутимо подняла голову и посмотрела своей преподавательнице прямо в глаза.
– Когда я увлекаюсь, – дерзко сказала она, – становлюсь открыта для вторжения. Во всех смыслах.
– Вам стоит быть осторожнее. Во всех смыслах, – парировала Гермиона. – Не будем терять время. Не забывайте, что у нас сегодня итоговый тест. Займёмся проникновением в мысли.
* * *
– Спасибо за книгу, мистер Мур, – бросила Гермиона после того, как тестирование гимназистов закончилось и все начали расходиться. – Я читаю её.
– Книга?
– Разве это не вы прислали мне в подарок? – удивилась Гермиона, пристально глядя на него.
– Урок окончен, мадам Малфой. Проникновение в мысли несовершеннолетних карается законом. – Мур подошёл к самому её столу и опёрся о него руками, наклоняясь вперёд. – Но я вам прощаю. Нет, я не присылал вам книг. Но пожелание учту. О чём хотите почитать: романтика, любовь или, может быть, эротика?
– Что-нибудь о субординации, благоразумии и навязчивости, – отрезала Гермиона.
– Подумаю, что можно сделать.
– Идеальным решением было бы полное бездействие, мистер Мур.
– Слишком скучно. Ну-с, мадам, пойду в библиотеку и поищу, что бы вам заказать. Приятного дня.
– До свиданья. Не пропускайте занятия.
– Ваши – никогда.
Гермиона проводила Мура мрачным взглядом и, подождав немного, закурила, мановением палочки заперев дверь в кабинет.
– Леди Малфой, напишите, пожалуйста, план дел, – ожил дневник в кожаной обложке, – вы ужасающе безответственны в последние дни, с этим стоит заканчивать.
– Сам пиши, – проворчала Гермиона. – Я… мне нужно поговорить с Роном. – Она сделала паузу и задумчиво выпустила сигаретный дым. – И с Дамблдором. И ещё дочитать эту книжку…
* * *
– Заварить чай?
Смотритель Даркпаверхауса сменил гнев на милость и впустил Гермиону к себе в привратницкую. Теперь он что-то колдовал над чайным подносом в углу.
– Мне нужно поговорить с тобой.
– Опять этот? – мрачно спросил Рон, ставя перед ней чашку, от которой поднимался густой пар.
– Нет. И давай оставим ту тему, ладно? – Гермиона взялась за горячую ёмкость, согревая замёрзшие пальцы. – Я… хотела поговорить о Фреде.
– А что с ним? – заинтересованно прищурился приятель, усаживаясь на лавке напротив неё и пододвигая свою чашку ближе. Затем откинулся на стену и, вытащив из кармана два гладких нефритовых шарика, стал поигрывать ими в руке, то и дело издавая раздражающее Гермиону клацанье.
– Что с ним? – стараясь не обращать на это внимание, возмутилась она. – Рон! Да он же сам не свой! Посмотри на него!
– Это происходит довольно давно, – сухо заметил рыжий верзила, издав очередной щелчок, – с самого лета. А то не понимаешь, отчего всё?..
– Тебе не кажется, что ему нужно помочь?
– А нам всем? – Рон особенно звучно стукнул шариками друг о друга. – Ты не понимаешь, Гермиона, – добавил он, отвернувшись к стене. – Всем недостаёт Джорджа. Это утрата всей семьи. Ты хоть представляешь, каково маме и Анджелине? А он?! Ведёт себя, как последний придурок! Один-единственный раз наведался домой, и то устроил скандал и довёл маму до истерики! Она волнуется за него, тыкала в лицо этими часами, где его стрелка со дня похорон Джорджа стоит на «Смертельной опасности», а он стал на неё орать и расколотил часы к лешему! Форменный шизофреник! Делает вид, что только у него горе и утрата – а остальные?! Ты думаешь, он хоть раз зашёл к Анджелине с тех пор?! Нет! Сидит тут, на людей кидается, со мной разговаривать не хочет – да я и не лезу к нему уже. Хватит, наслушался.