губы побелели. Взгляд вперился куда-то за спину графа и на время застыл.
– Как вы здесь оказались?! – поражённо спросил призрак, едва обернувшись и ещё даже не успев осознать произошедших в его знакомой перемен. – Я думал…
– Не удивляйтесь граф, – разомкнула уста вновь прибывшая, – мы из будущего. – И она бросила невольный пламенный взгляд куда-то влево. Белый Вихрь снова взбрыкнул копытами.
– Нет, – холодно сказал бледный спутник ведьмы, – ты туда не пойдёшь.
– Прошу прощения, – с непониманием начал граф, – я полагал, что вы…
– Сейчас я поясню всё, Ваше Сиятельство, – сказал ему незнакомый волшебник. – Мы пришли из грядущего, наше настоящее наступит лишь через пять долгих лет. Мы пришли отомстить и должны просить вашей помощи.
Граф слушал.
– Эта женщина сегодня потеряет дорогого ей человека. – Сердце Гермионы кольнула тупая игла, а Тэо продолжал: – Вы поможете ей спасти себя. Согласны ли вы на это?
– Что я должен сделать? – после короткой паузы спросил призрак.
– В той пещере сейчас волшебник, которого вы выследили сегодня, собирается убить её. Вы пойдёте туда и поможете ей освободиться. Теперешняя сущность этой женщины там пошлёт в своего обидчика смертельное проклятье. Вы в будущем говорили мне, что знаете, как замедлить его действие формулой Таднзáра-Аба-Азá.
– Да, мне известна эта магия, – после короткой паузы, подтвердил призрак. – Но я не совсем понимаю…
– Вы отправитесь туда сейчас, освободите теперешнюю сущность леди Малфой, – граф поднял брови, – леди Саузвильт, – поправился Тэо, – и в тайне от неё отсрочите действие смертельного проклятья, которое она произнесёт. Вы околдуете формулой тело волшебника, там скрывающегося, но не тронете его разума. Когда Кадмина теперешняя покинет пещеру, её будущее воплощение отомстит человеку, оставившему её вдовой. Поможете ли вы нам?
– Да, сэр, разумеется, – кивнул граф, уже не раздумывая.
– Тогда идите, и дайте нам знать, когда она, – Тэо кивнул на чёрный провал, – трансгрессирует.
Призрак ещё раз взглянул на Гермиону и удалился, сливаясь с прозрачным утренним воздухом.
– Он уже мёртв? – тихо спросила Гермиона.
– Да, – глядя вдаль, невозмутимо ответил Тэо, – я не хотел рисковать. Он был уже мёртв, когда мы перенеслись сюда. Ты ведь тоже понимала это.
– Понимала. – Ведьма не отрывала взгляда от пещеры. – Сейчас Малфой бахвалится своей победой. Если бы я только могла знать все эти годы, что он даже не умер, упоённый ею! Пойдём.
И Гермиона, подобрав подол из белой парчи, быстро направилась вперёд, шурша палой листвой. Скоро она приблизилась к провалу.
Из тёмного зева пахнуло сыростью.
Где-то в глубине пещеры пылал далёкий огонёк. Оттуда веяло влажным холодом. Тэо неслышно ступал вслед за ней. Гермиона шагнула внутрь.
Вот и знакомый поворот в самом сердце глубокого грота.
– Посмотрим, как ты запоёшь через пять минут, – послышался откуда-то снизу мурлыкающий от удовольствия голос Драко Малфоя.
Гермиона вздрогнула, словно поражённая молнией, а потом осторожно приблизилась и посмотрела из-за угла: в провале скалистой породы, на полу нижней пещеры сидел призрак прошлого. Другой призрак парил около него.
Призраком прошлого была она сама. Леди Саузвильт, вдова, ещё не ведающая об этом. Растрёпанные каштановые косы с выбившимися прядями неаккуратно лежат на плечах, серая шёлковая мантия испачкана грязью. Голос спокоен и уверен, в нём – лёд победителя. В глазах поднимающейся внизу фигуры сейчас, наверное, сверкнул триумф.
– Через пять минут тебе будут петь ангелы, – пообещала Гермиона прошлого и выпростала вперёд руку с волшебной палочкой, – провожая в ад.
Из глубины пещеры послышались резкий шорох и звон бьющегося стекла. На полминуты воцарилась глубокая тишина. Гермиона прошлого, глядящая сейчас в глаза своего врага, не шевелилась, словно Немезида, указующая перстом.
Призрачный граф отплыл немного назад. Колдунья внизу не могла видеть, как он странно сложил свои полупрозрачные руки и вскинул голову, как беззвучно его мёртвые уста стали двигаться, произнося заклинание.
– Авада, – медленно, будто смакуя каждый слог, произнесла внизу Гермиона прошлого. Та, что стояла в верхней пещере, не видела её лица, но голос говорившей был полон самоуверенного достоинства и спокойного торжества, – Кедавра.
На последнем слоге заклятия граф резко раскинул руки за её спиной.
Волна удушающей тишины окатила присутствовавших. На улице замолкли птицы и звуки, затихло едва слышное беспокойное ржание Вихря вдали. Зелёный свет из палочки Гермионы прошлого вылетел неестественно медленно – он был будто тусклым, неярким, и вспышка угасала, словно лепестки цветка, размеренно распустившегося и увядающего; зелёный луч не умчался, а протянулся куда-то вдаль и померк. Слова проклятья эхом прокатились по своду пещеры.
Граф опустил руки.
Тишину разорвали неожиданно громкие звуки утреннего леса. Оглушительно заржал вдали Вихрь. Внизу что-то крупное глухо упало на камни.
– Мразь, – гадливо произнесла Гермиона прошлого, опуская палочку. Она всё ещё смотрела вглубь пещеры туда, где покоилось сейчас умирающее со скоростью в сорок семь минут тело Драко Малфоя.
– Старый знакомый? – спросил спокойным голосом за спиной ведьмы призрачный граф, принимая обыкновенную позу.
– Учились вместе, – в тон ему ответила Гермиона прошлого, поворачиваясь. Она резким движением стащила с пальца прóклятый ободок золотого кольца и взглядом растворила его в вечности. – Благодарю вас, Ваше Сиятельство, – произнесла колдунья, – вы, кажется, спасли мою жизнь.
– Не стоит благодарности, миледи, – поклонился ей призрак. – Я джентльмен и дворянин, пускай и убийца, – не мог же я бросить в беде благородную даму?
– Я не забуду этого, – пообещала Гермиона прошлого. – Сейчас нужно спешить – мои дела ещё не закончены. Необходимо как можно скорее доставить лорда Генри в больницу святого Мунго, в Лондон. Но я скоро вернусь. Поверьте, Ваше Сиятельство, я умею быть благодарной.
– Признателен вам, миледи, – с какой-то едва заметной печалью сказал граф Серж.
– Что вы. Пустяки, по сравнению с тем, что вы сделали для меня.
Она протянула призраку руку, и тот притронулся к ней прозрачными губами. Ведьма трансгрессировала.
– Одна минута семнадцать секунд, – громко произнесла леди Малфой и, взмахнув палочкой, по невидимым ступеням спустилась вниз к графу. Тэо последовал за ней.
– Спасибо вам, Ваше Сиятельство. Вы сделали очень большое дело, – сказал маг. А Гермиона лишь по-волчьи смотрела на распростёртую в луже шипящего синего зелья фигуру Драко Малфоя. У неё в груди просыпался дракон.
Тэо взмахнул палочкой – безвольное тело поднялось и зависло в воздухе. Ещё один лёгкий пас – и у него открылись живые, беспокойно бегающие глаза.
– Наконец-то, – страшным голосом произнесла Гермиона. Ужас, бессилие, злоба во взгляде её врага сменились непониманием. – Радуйся, Малфой! – громко сказала ведьма, не отрываясь от этих белёсых глаз. – Пять с половиной лет я ждала этой мести. Но теперь ты сполна заплатишь мне за каждую из прошедших минут. Я пришла из будущего. Взгляни, – Гермиона вытянула вперёд левую руку и улыбнулась, – это кольцо, – сказала она, – надел на мой палец твой отец через два года после смерти своего сына. Твоя убитая горем мать нашла утешение в объятиях Северуса Снейпа. Перед тобой стоит законная леди Малфой. А в твоей старой спальне в Малфой-мэнор свалены теперь сломанные игрушки моей дочери. Порадуйся напоследок тому, чего добился! Я тебя поздравляю.
Она опустила руку.
Того, что сейчас горело в живых глазах умирающего тела Драко Малфоя, нельзя передать словами. В этом пламени раскололся железный обруч Гермионы, и, вдохнув полной грудью, она выпустила наружу плотоядную улыбку хищницы.
– У нас осталось сорок четыре минуты, – объявила ведьма.
Тэо поднял палочку, и, не переставая улыбаться, Гермиона почувствовала знакомое ощущение, когда всё её тело изменялось, трансформируясь в тело свирепого волка.
Она не отрывала глаз от лица своего врага. Она купалась в его взоре.
– Пойдёмте, граф, – услышала Гермиона голос Тэо д’Эмлеса, – оставим месть той, что её заслужила.
Вскоре волчица и её жертва оказались наедине…
Как часто нам кажется, что мы готовы разорвать кого-то своими руками? На мелкие кусочки, и по капле выпить отчаяние и боль. Но смогли ли бы мы осуществить подобный порыв по-настоящему хоть раз, представься действительно такая возможность?..
Есть разные степени убийства.
Осуществлённое чужими руками, оно почти неощутимо.
Можно самолично подсыпать яд в бокал своего врага и даже с наслаждением наблюдать за его предсмертными конвульсиями. Близость делает убийство глубже, но посредник – яд – создаёт между умирающим и его палачом пропасть.
Если ты сам заносишь палочку или спускаешь курок маггловского пистолета – ты тоже совершаешь убийство. Ты видишь глаза, и это делает чужую смерть частью тебя. Но всё равно остаётся расстояние.
Можно заколоть жертву кинжалом и обагрить руки её кровью. Но между зверем в твоём сердце и смертью живого существа останется закалённая сталь. Можно задушить своими руками: но ты не увидишь крови – подлинной души смерти.
Только разрывая чужую плоть своими когтями, своими собственными зубами человек сам надевает личину Мрачного Жнеца, уподобляется хищнику. Полностью воссоединяется с роком.
То, что оставалось от тела Драко Малфоя, было живо все сорок семь выигранных графом Сержем у Смерти минут. Он не смог даже потерять сознания и на исходе последнего мига умер от заклинания Авада Кедавра…
Волчица снова стала женщиной. Она стояла в пещере над растерзанными останками и улыбалась. Кровь испачкала белую парчу мантии.
– Нам нужно возвращаться, – сказал Тэо за её спиной. – Ты удовлетворена?
– Я счастлива, – тихо ответила Гермиона.
Маг подошёл сзади и накинул на её шею цепочку Маховика Времени. Гермиона обернулась. Он, не глядя ей в глаза, перевернул песочные часы пять с половиной раз, и схваченных платиновой петлёй подхватил безумный, мчащийся вперёд вихрь. Краски и цвета, блики и пятна – всё смешалось в какой-то бесконечный поток. Но вот вновь они двое оказались на твёрдой земле в полумраке, дрожащем от света далёкого огонька где-то внизу и серого утра где-то вдалеке.