Именно с этой целью Гермиона время от времени включала свой телефон и прослушивала голосовую почту. И какого же было её удивление, когда в этот раз, в самом начале лета, проглядывая накопившиеся сообщения, она нашла среди посланий от мистера и миссис Грэйнджер пространную запись с совершенно незнакомого, не британского номера.
Обыкновенно Гермиона трансгрессировала в дальнюю часть парка при поместье Малфоев, чтобы проверить свою голосовую почту – там магическое поле было слабее, и спутниковый сигнал кое-как пробивался сквозь него.
Именно здесь, в воскресенье, в девять часов вечера, опустившись на старую садовую лавку, она и обнаружила неожиданное послание.
«Ева Бенедиктовна, – вещал в трубке на русском языке дрожащий от волнения голос, – это Алексей, помощник участкового из Васильковки. Вы не подумайте, что я напрасно вас тревожу. Не знаю, как вас найти, телефон всё отключён и отключён. А я и так кучу времени потерял, пока подключал себе роуминг! Вы позвоните мне, пожалуйста, поскорее. Это очень важно».
Сообщение датировалось началом прошлой недели. Кроме него имелось СМС, уведомляющее о сорока семи пропущенных от того же абонента. Совершенно сбитая с толку, Гермиона машинально нажала обратный вызов.
– Ева Бенедиктовна! – вскричал в трубку после десятого гудка сонный, но взбудораженный голос. – Ой, дайте с мыслями собраться! Наконец-то вы позвонили! – голос стал тише и заговорил полушёпотом, – повремените минуточку, я из хаты выйду, чтоб всех не перебудить…
– Ой, ты спал, Лёшка? Который у вас час? – спохватилась ведьма.
– Первый по полуночи пошел, – с небольшой заминкой прошептал Лёша, и послышался скрип притворяемой двери, – ничего, неважно! Как я рад, что вы наконец-то позвонили!
– Лёш, ты меня несколько…
– Ой, вы не подумайте, что я за просто так! – быстро зачастила трубка. – Тут такое дело… Вот только можно ли по телефону, Ева Бенедиктовна? Ну, для вас не опасно, что я…
– Если хочешь, я могу поговорить с тобой с глазу на глаз.
– Да оно и лучше бы. Если для вас это не тяжело.
– Ты где сейчас? – спросила Гермиона.
– Да около хаты я, во дворе. Вы это… когда приедете? Или как это у вас там называется?..
– Да прямо сейчас, если ты не возражаешь.
– Что?!! О, я… я…
Гермиона улыбнулась, отключила связь и трансгрессировала.
В Васильковке было уже совсем темно, ясная звездная ночь окутала спящую деревеньку.
– Алё! – вопил на крыльце взлохмаченный Лёшка, в одних семейных трусах переминающийся с ноги на ногу. – Алё!!! Ева Бенедиктовна!
– Тише, мать разбудишь! – сердито шикнула ведьма.
Лёшка подскочил на месте, сдавленно охнул и прытко шмыгнул в дом.
Послышалась возня, и он снова показался на крыльце, обряженный в выцветшую синюю фуфайку на добрых пять размеров больше, чем ему требовалось.
– Е-ева Бенедиктовна? – неуверенно позвал Лёшка, почти поверивший во время поисков одеяния в то, что ему померещилось.
– Здесь я. Не шуми. Привет.
– З-з-здраствуйте. Ох и здóрово, верно, вот так вот где надобно появляться! – не сдержался он.
– Здóрово, здóрово, – хмыкнула ведьма. – Пошли за сарай, матушку твою разбудим. Ну, что случилось? – спросила она, когда оба устроились на покосившейся лавочке и закурили – Лёшка, впрочем, забывал затягиваться и всё смотрел на нее огромными счастливыми глазами. – Помощи магической надо?
– Мне?! – обиделся собеседник. – Да я бы никогда… за зря…
– Ну не тебе, – быстро замахала руками Гермиона, – каким-нибудь добрым людям…
– Да я только об вас и переживаю! – выдохнул Лёшка с досадой. – Стал бы я ради кого-то тайной вашей рисковать!
– Давай уже, выкладывай! – прервала его причитания Гермиона. – Заинтриговал ни на шутку.
– Да приехал тут один англичанин с переводчицей, – начал сбивчивый рассказ помощник васильковского участкового, – недели две назад. У Кареленского поселились. И всё про вас выведывает, всех замучил уже! Я сразу же вам позвонил, а мне всё «абонент недоступен». Это когда я уже роуминг себе подключил. До того вообще…
– Какой англичанин? – перебила Гермиона.
– Кляром назвался, – живо отрапортовал Лёшка.
Гермиона подняла брови.
– Он о вас что-то знает. Всё про странности вынюхивает, бабу Дарью застращал. А Гришка-поганец ему наплёл чего не следует, вот вам крест! Я его, гадину…
– Ой, Лёш, попридержи гиппогрифов! Я за тобой не успеваю!
– Простите, пожалуйста, – тут же смешался её собеседник. – Но я тут тоже всё это время сложа руки не сидел! Повыведал у этой его переводчицы. Она в нём души не чает, но болтливая стерва… Книгу он пишет.
– Какую книгу? – совсем запуталась Гермиона. – Он маггл?
– Кто?
– Этот твой англичанин?
– Маггл – это как? – растерянно уточнил Лёшка.
– Ну… не волшебник?
– Ой, да я ж не знаю! – охнул тот. – Но ничего такого он не вытворял. Странного.
– А ну-ка, погляди мне в глаза да припомни, как он выглядит.
– Ну, волосы чёрные, короткие… – начал Лёшка.
– Да нет же, мысленно припомни, – засмеялась Гермиона. И быстро помрачнела, когда удивлённый Лёша исполнил её просьбу.
В его воспоминаниях она узнала «англичанина». Это был Оскар Кляр, журналист и писатель, друг Робби Томпсона, с которым её как-то познакомили в ресторане.
– О-ла-ла, – озабоченно пробормотала ведьма, отводя глаза в сторону, – какие люди! И что же он обо мне расспрашивает?
– Вы что-то поняли, да? – восторженно отозвался Алексей, посверкивая глазами в темноте.
– Пока не очень, – призналась Гермиона.
– Он всё выведывает о странностях, которые тут творились тогда, давно, и всё в основном про вас. Мы сначала в толк даже не взяли, о ком он. Он вас Герминоной Саузвильт называл поначалу.
– Гермионой, – поправила ведьма. – Неплохо бы его повидать.
– Это – легко, – оживился Лёшка. – Вот только…
– Что?
– Да вам бы приехать сюда как-то по-людски, – озабоченно сказал тот. – Народ и так чего только об вас не сочиняет. Хотите, я могу как будто со станции в Петрозаводске вас привезти? Я бы утром уехал, а мы б где-то с вами встретились и потом к обеду – сюда. Я бы вам и встречу с Кляром организовал, в участке. Только вы это… вы без смертоубийства, ладно?
– Алексей, ну за кого ты меня принимаешь?!
* * *
– Во имя Мерлина, Кадмина, ну что он может там узнать?
– Однако же он смог выведать уже достаточно много, – упрямо возразила Гермиона. – Смог непонятным мне пока чудом вычислить деревню. Я очень мало рассказывала Робби о России. И из этих крупиц…
– Твой маггловский приятель излишне болтлив, – наставительно вставил Люциус.
– Я ещё разберусь, как этому проныре удалось его расколоть! Робби никогда не предал бы меня осознанно.
– Нож в спину летит всегда от того, кто, по-твоему, меньше всего способен сделать подобное, – философски сказал её супруг. – Предать может каждый.
– Робби не такой!
– Не человек? – насмешливо спросил Люциус. – Опыт показывает, что даже домовые эльфы способны на предательство. Хотя это противоречит всем законам природы.
– При чём тут домовые эльфы?! – рассердилась Гермиона. – Ты собираешься мне помочь?
– Сообщить Тёмному Лорду было бы…
– Нет! У Papá слишком кардинальные методы. Мне просто нужен человек, умеющий хорошо моделировать память за длительные промежутки времени. Я абсолютно уверена, что ты такого человека знаешь.
– Прекрасный Принц работал некоторое время стирателем памяти в бригаде Экстренных Магических Манипуляций, – задумчиво протянул Люциус после минутной паузы, – ещё до женитьбы. Насколько я знаю, ему часто поручались вещицы подобного рода, и он всегда блестяще справлялся с ними.
– Эйвери? – сощурилась Гермиона.
Люциус кивнул.
– Тогда напиши ему. Завтра утром в семь я встречаюсь с Лёшкой около тридцатикилометрового указателя на Васильковку, и он везёт меня в деревню, чтобы создать видимость природного путешествия. Эйвери должен трансгрессировать туда со мной.
– Дорогая, скоро полночь, – насмешливо напомнил супруг. – Я же не Тёмный Лорд, чтобы в любой час призывать своих слуг по первой надобности.
– Брось, милый, такое чудо, как Данкан – или вампир, или продал душу дьяволу за вечную молодость, – рассмеялась леди Малфой. – Он не может спать по ночам. Отправь письмо почтовым заклинанием.
Данкан Эйвери в кругу знающих его людей принёс дополнительную славу маггловскому писателю Оскару Уайльду – кто-то, знакомый с творчеством последнего, прозвал вечного юношу Дорианом Греем, и это прозвище плотно пристало к волшебнику. Впрочем, его чаще называли Прекрасным Принцем(1).
Никто не знал, за счёт чего Данкан в свои сорок восемь лет выглядел двадцатилетним юношей – но факт оставался фактом. Не исключено, что у него тоже в какой-нибудь потаённой комнате спрятан чудесный портрет, потому что, как и в произведении великого классика, на Данкане Эйвери «печать страстей» не оставила и тени своего неумолимого следа.
Сложно было заподозрить этого цветущего юного красавца в той безграничной холодной жестокости, которая была ему на самом деле присуща.
Гермиона знала Данкана довольно бегло, и он ей никогда не нравился. Но выбирать не приходилось.
__________________________
1) Главный герой «Портрета Дориана Грея» Оскара Уайльда носил прозвище Прекрасный Принц и до зрелого возраста сохранил свои молодость и красоту из-за того, что печать времени мистическим образом ложилась на его портрет, минуя оригинал.
* * *
– Смоделировать память, – наклонив голову, сказала леди Малфой, – возможно, за несколько лет. Сможешь?
– Смотря какой волшебник, – пожал плечами Эйвери, задумчиво глядя на неё своими блестящими голубыми глазами. – К тому же, нельзя забывать и о его окружении.
– Это маггл. И я не думаю, что он многим болтал о том, что должен будет забыть.
– Без проблем в таком случае, – коротко кивнул ночной визитёр.
– Нужно не повредить его разума.