С этими словами тётушка развернулась и пошла прочь, на ходу трансгрессировав с громким отрывистым хлопком.
Это было их первой и последней встречей за минувшие восемь лет…
Глава XXXIV: Тайны Блэквуд-мэнор
Я быстро повзрослела на войне,
Из девочки вдруг обратилась в волка,
С циничной смелостью под ноги красоте
Сложила непорочность в имя долга.
И добровольно оборотнем став,
Презрев свою судьбу и добродетель,
Ушла в кромешный и жестокий ад,
Откуда не вернуться без ответа.
Мне жизнь свою и честь свою не жаль –
Без наших жертв кругом наступит сумрак.
Но только память мне мою отдай,
Уж лучше вспомнить всё, и стать безумной…
Гермиона, особенно с наступлением лета и окончанием занятий в гимназии, часто проведывала пленённую Габриэль Делакур в её подвалах.
Если долго спускаться всё время вниз, начинает казаться, что под Блэквуд-мэнор вырыт путь в преисподнюю. Зачем были созданы эти грандиозные катакомбы – много большие, чем сама усадьба, чем даже вся прилегающая к ней огромная территория? Действительно, есть ли у них конец, или какая-то магия всё ещё пожирает землю где-то там, внизу, создавая бескрайние коридоры и лазы, которые никуда не ведут?..
Беллатриса рассказывала, что в детстве отец пугал её и сестёр, что за непослушание сошлёт их в эти бесконечные коридоры и они будут блуждать там вечно.
Где-то в этих глубинах некогда расстались с жизнью Виолетта и Ирма Блэк, свекровь и невестка, предки Гермионы по материнской линии. В семье ходило предание, что призраки их всё ещё блуждают где-то там, но не могут отыскать пути на поверхность…
Новое пристанище Габриэль, разумеется, было не столь далеко. Вполне оборудованное, комфортабельное и удобное, овитое магией, заменяющей свежий воздух и солнечный свет. С огромной библиотекой и домовиком Формозом, готовым по первому требованию доставить матери будущего наследника всё, что угодно, кроме свободы.
Воспоминания и мысли, которые могли бы превратить это заточение для Габриэль в бесконечный ад, остались в каменных шкатулках Ли Джордана. Но всё равно она напоминала Гермионе красавицу, золотыми цепями прикованную к колыбели ещё не рождённого младенца.
Без шанса обрести свободу.
Гермиона неожиданно сблизилась с этой ведьмой, о которой знала больше, чем та сама помнила о себе. Постепенно входя в колею, здесь, в усадьбе, она начала подсознательно предпочитать подземное общество Габриэль компании своей матери в комнатах дома. Беллатриса была чрезмерно убеждённой приверженкой Волдеморта, увлечённой только им – и не утруждала себя излишним театром для выросшей дочери.
А ещё леди Малфой было Габриэль жаль. Волдеморт не говорил, что собирается делать с ней после того, как родится ребёнок. Уверял, что и сам ещё не решил этого. Мол, если ему вздумается побыть жестоким, он её отпустит. А на недоумение дочери пояснил:
– Сама подумай, что будет, если после этого вернуть ей всю её память.
В конце июня Габриэль внезапно стала жаловаться на беспокоящие её шумы, идущие будто бы из глубины катакомб. Отрывочные и нечастые, они прекращались, едва она кликала эльфа-домовика, и потому все были убеждены, что это – игра её воображения.
– Впрочем, там могут быть призраки, – беспечно замечала Беллатриса. – Издавна считалось, что они есть там, но их никто никогда не видел. Ma grand-mère(1) и её belle-mère(2) лишили себя жизни вместе, когда grand-père Поллукс бросил жену и переехал жить к дяде Альфарду. Но то, что от этих женщин остались призраки, мне кажется лишь легендой. В семье Блэк не принято шататься после смерти без упокоения. Это моветон. У девочки гормональный взрыв, к тому же она не привыкла к уединению – вот и мерещится невесть что…
Усадьбу Блэквуд-мэнор отстроил в 1911 году для своего младшего сына Кигнуса и его молодой супруги Виолетты, урождённой Булстроуд, Финеас Найджелус Блэк. Переходя по наследству старшему из сыновей каждой новой семьи, владения перекочевали сначала к Поллуксу Блэку, а затем – к Кигнусу-младшему, отцу трёх сестёр Блэк и Лили Эванс.
К своему глубочайшему удивлению узнала Гермиона, что Альфард и Кигнус были братьями-близнецами, и, хотя последний родился на полчаса позже, и это определило будущего владельца Блэквуд-мэнор на магическом уровне, в чары внесли корректировку, когда Альфард Блэк обеспечил деньгами бежавшего племянника Сириуса и впал в немилость.
Кто из хозяев усадьбы создал под ней бесконечные подземные катакомбы и с какой целью, Белла, нынешняя собственница Блэквуд-мэнор по праву старшинства, не ведала. Помнила только пару преданий да страшилок, связанных с бездонными подвалами дома, утративших всякий смысл, едва она подросла.
Глубоко туда никто никогда не сходил.
Стараясь поддержать Габриэль, да и любопытства ради, а может быть, и в погоне за новыми ощущениями, Гермиона как-то явилась к матери своего будущего брата, как говорят, с вещами – планируя ночевать в её подземных покоях столько, сколько потребуется, чтобы вычислить источник непонятных звуков или удостовериться в его мифичности. Тем более следовало приучать Генриетту снова спать одну – после смерти Люциуса леди Малфой взяла за правило по ночам быть подле дочери и теперь девочка не могла отвыкнуть от этого.
Укладываясь впервые на своей новой кровати, Гермиона в глубине души была уверена в том, что ещё долго не услышит таинственных шумов Габриэль, даже если они существуют – как и в том, что они окажутся чем-то более чем обыкновенным.
Но зато она чувствовала признательность колдуньи. К тому же той не следовало постоянно волноваться.
Гермиона никак не могла уснуть. Лежала, глядя в потолок, в этой подземной комнате и молчала, удивляясь про себя: должна бы давно привыкнуть спать в подземельях, а тут и правда как будто что-то давит. Подумала и поняла, что это – ожидание. Скорее всего, бессмысленное.
И тут откуда-то снизу, сквозь каменную отдушину и вековые толщи гранитных плит, поднялось в комнату далёкое-далёкое не то шуршание, не то сопение, а может и шаги елозящего по стенам человека.
– Вы слышали, мадам Малфой? – дрогнул в темноте взволнованный, но ликующий голос Габриэль.
– Да, – произнесла Гермиона, взмахом палочки зажигая свечи и садясь на постели. – Ну-ка пошли!
– Куда? – вскинулась, загораживая проход, огромная змея Нагайна, которой Волдеморт велел находиться при Габриэль с тех пор, как та поведала ему о своих страхах.
– Нужно разобраться с этими звуками, – твёрдо прошипела Королевской Кобре Гермиона. – Отправишься с нами. Оденься, – добавила она Габриэль, – в глубине должно быть очень холодно.
Первое время спускались молча: впереди шуршала камешками Нагайна, Габриэль семенила следом позади, сжимая руку Гермионы холодными пальцами.
– Мадам Малфой, – неуверенно начала она через какое-то время, – может быть, нам лучше вернуться? Мы ведь даже не знаем, куда идти и что искать.
– Тебе нельзя постоянно переживать по поводу этих шорохов, – возразила Гермиона. – К тому же они действительно есть. Успокойся. Как бы глубоко мы ни зашли, всегда можно трансгрессировать наверх – и будь готова к этому в случае чего. Maman говорит, тут могут быть только призраки моих прабабки и прапрабабки.
– Но если это призраки, почему они не поднимутся в усадьбу?
– Призраки бывают разные, – пожала плечами Гермиона и громко позвала: – Миссис Блэк! Миссис Блэк, отзовитесь! Покажитесь нам!
Впереди, откуда-то слева и снизу, послышался странный гул.
– Здесь пахнет человеком, – вдруг прошипела Нагайна.
Гермиона резко остановилась, и Габриэль упёрлась ей в спину.
– Живым? Ты… ты знаешь запах Гарри Поттера? – дрогнувшим голосом прошипела наследница Тёмного Лорда, с опаской впиваясь глазами во мрак впереди коридора и крепче сжимая палочку с пылающим огоньком на конце. Идея отважного спуска в эту бездну разом перестала казаться хорошей.
– Что она говорит? – испугано спросила Габриэль за спиной.
– Этот человек стар, очень стар, – прошипела змея в ответ, – и он много лет бродит здесь.
– Живой человек? – ещё раз уточнила Гермиона.
– Да. Но сейчас его нет поблизости.
– Пойдём, – уверенно сказала тогда ведьма по-английски, потянув за руку свою спутницу. – Она говорит, что где-то здесь живой старик. Или старуха.
– Что?!
– Вечер перестаёт быть томным, – хмыкнула леди Малфой, сжимая палочку.
В ней проснулось давно позабытое детское ощущение – вспомнились безрассудные и волнительные приключения школьных времён, делавшие жизнь более полной и красочной.
– Миссис Блэк! – громко крикнула ведьма в темноту очередного коридора.
– Она может быть ещё жива? – спросила Габриэль. – Одна из них?
– Вроде их похоронили, – неуверенно сказала Гермиона. – Им обеим уже перевалило бы за сотню лет. Да и что бы они ели здесь? И зачем?
Нагайна вдруг резко вскинулась и раздула свой капюшон, останавливая движение – впереди, куда дальше, чем выхватывали из мрака огоньки волшебных палочек, блеснуло что-то жемчужно-серое.
– Миссис Блэк? – неуверенно спросила Гермиона.
Габриэль с интересом выглянула у неё из-за плеча, всматриваясь в темноту.
– Когда-то меня прокляли этим именем, – откликнулся после паузы издалека тонкий женский голос, и призрак довольно молодой женщины отделился от каменной стены. – Кто вы?
– Я ваша родственница, ми… миссис Блэк? – осмелев, полуспросила Гермиона. – Простите, вы… Я точно не знаю…
– Ирма, в счастливые годы Ирма Крэбб, – отозвалось привидение.
– Мы слышали странные звуки здесь, внизу, – продолжала Гермиона. – Наверное, их издавали вы. Почему бы вам не подняться наверх? К людям?
– Зачем? – меланхолично спросил призрак, приближаясь к ним. Нагайна опустилась на камни и наблюдала происходящее молча. – Мне хорошо и тут, здесь я не одна, – продолж