Случившееся означало, что Гарри может по своему желанию контролировать её дочь! Управлять её сознанием, её волей. Делать Етту своей марионеткой тогда, когда пожелает. Как побороть это, что предпринять? Как освободить девочку от подобного кошмара, страшного, опасного для каждого из них и для неё самой?
Понятно, что пробуждать её и уж тем более давать волю до того момента, когда будет придуман выход, теперь нельзя.
Но что же делать, если этого выхода попросту не существует?
Отчаяние, тем более сильное на фоне недавнего счастья, захлёстывало Гермиону волнами. Она не могла унять дрожь, не могла отвести расширенных ужасом глаз от подрагивающих в беспокойном забытьи ресниц своей маленькой дочери.
Стрелки сомкнулись на двенадцати, и внизу начали бить часы.
– С днём рождения, – тихо прошептала Гермиона, и её горло сдавили судорожные рыдания. Горячие слёзы покатились на постель и большими пятнами расползлись на белоснежном пододеяльнике. – Моя маленькая девочка, – прошептала колдунья, обхватывая себя руками. – О небо, за что?..
Через некоторое время леди Малфой ненадолго оставила спящую Генриетту с пришедшей проведать их Габриэль (за уснувшим наконец Салазаром внизу присматривали домовики Оз, Формоз и Меньроз, а с тех пор, как кобра Волдеморта разрешилась от бремени, ей дозволялось иногда подниматься в усадьбу) и сошла в большую гостиную, где вот уже целый час проходил своеобразный учёный консилиум.
Лорд Волдеморт совещался с наимудрейшими из сведущих в подобных вопросах ближайших приспешников. Беллатриса молча слушала, стоя у окна. Большая и тяжёлая бархатная портьера под её беспокойными когтями давно превратилась в неаккуратные клочья.
В креслах друг напротив друга расположились те двое Пожирателей Смерти, которые некогда имели честь называться друзьями Тёмного Лорда. Из всех, кто когда-то многие годы путешествовал по миру в поисках мудрости бок о бок с теперешним господином, уцелели сейчас лишь они.
Антонин Долохов, смуглый, крепко сколоченный колдун с узким и длинным, странно искривлённым лицом, обтянутым чрезвычайно бледной кожей, щурил покрасневшие глаза в дрожащем свете канделябров. Высокий и худой Свэн Нотт сидел, сильно ссутулив плечи, и барабанил длинными пальцами по резному подлокотнику.
В углу, окутанный густой тенью, стоял Северус Снейп. Его чёрные глаза то и дело сверкали. На зельевара бросал мрачные взгляды тучный и очень угрюмый Амикус Кэрроу, расположившийся около стола, заваленного кипой схем и таблиц на беспорядочно разбросанных пергаментах.
– Чем дольше мы будем сдерживать сознание ребёнка в состоянии забытья, тем проще будет управлять им, – говорил Амикус, когда вошла Гермиона.
– Следовало бы как можно скорее восстановить силы девочки и заняться её усиленным обучением окклюменции, – ответил на это Снейп. – У неё высокий потенциал, хоть она и мала. Я считаю это единственным возможным выходом.
– А для защиты пока можно использовать талисманы и обереги, – добавил Нотт. – Мне известны некоторые виды, позволяющие блокировать вторжение в грёзы и разум. Они могут подействовать и в нашем случае.
– Сомнительно, – оборвал Волдеморт. – Это не просто проникновения в сновидения и мысли; это вторжение обусловлено более чем надёжным и сильным проводником. Чтобы научиться блокировать подобное, Етте понадобятся годы, если это вообще окажется ей под силу. А сейчас к тому же она слишком слаба.
Все умолкли. Тишину нарушали только тихий звук разрываемой ткани и периодическое щёлканье стальных когтей Беллатрисы.
– Есть ведь способы расчленить Хоркрукс с заключённой в нём частицей души, – неуверенно пробормотал Долохов, – кажется. Я весьма несведущ в этом вопросе…
– Наш Лорд более всех разбирается во всём, что связано с Хоркруксами, – с раздражением буркнул Снейп. – Если уж он обратился к нам, значит всё не настолько просто!
– Эти знания давно утеряны, имеющиеся сведенья довольно обрывочны, – пробормотал Амикус. – Нам нигде не раздобыть информации, которой мы не обладаем сейчас; и уж тем более быстро. Раз нас собрали здесь, значит, осуществимый способ освободить девочку милорду неизвестен.
Повисла долгая пауза, а затем тишину нарушил сиплый голос Долохова, который до того, казалось, собирался с духом.
– Однако исследованиями в этой области в наши дни занимались не только вы, мой повелитель, – тихо сказал он и в упор посмотрел на Волдеморта. – Простите мне эту дерзость, милорд. Прошло много лет. Всё не стоит на месте. И она могла продвинуться ещё дальше за эти годы, хотя и ранее… – он умолк, поймав блеснувший бешенством взгляд побледневшей Беллатрисы.
Жалобно скрипнул карниз.
Волдеморт молчал, задумчиво глядя в глаза Долохова. Потом перевёл взгляд в пылающий за каминной решёткой огонь.
Снейп недоумённо поднял бровь, Амикус чуть слышно присвистнул и тоже покосился на Беллатрису. Застывшая Гермиона сделала несколько шагов и едва слышно опустилась на пуф в углу.
– Мы поклялись никогда не вспоминать о существовании друг друга, – нарушил тишину Волдеморт, ни к кому конкретно не обращаясь. Он всё ещё смотрел в огонь.
– И всё же, – упорно произнёс Долохов.
Молчание затянулось почти на четверть часа. Казалось, всё в комнате застыло – шевелились только языки пламени в камине и маятник больших часов. Долохов, Нотт и Кэрроу смотрели в разные стороны, о чём-то хмуро размышляя. Белла не сводила расширившихся глаз с Волдеморта, её правая рука запуталась в рваных лоскутах шторы, а левая впилась в подоконник за спиной с такой силой, что стальные пальцы с обеих сторон по костяшки погрузились в треснувшее дерево. Снейп, не шевелясь, внимательно следил глазами за всем происходящим.
Гермиона не осмеливалась ничего сказать. Она чувствовала, что сейчас решается нечто бесконечно важное.
– В этом что-то есть, – наконец обронил Волдеморт и, одёрнув мантию, пошёл к выходу из комнаты. – Оставайтесь здесь, – бросил он, прежде чем скрыться.
С неприятным треском остатки изувеченной гардины слетели на пол, а неровный кусок выломанного дерева, подпрыгнув на паркете, отскочил в сторону. Скрипнув зубами, но не произнеся ни слова, Беллатриса поспешно вышла вон.
– Это ведь именно то, о чём я думаю? – нарушил воцарившуюся вновь тишину Свэн Нотт.
– На самом деле помощь Каро – едва ли не последняя надежда, – пожал плечами Долохов и отвёл взгляд в огонь.
– Она не станет ввязываться в это, – подал голос Амикус.
– Плохо же ты её знаешь!
Снейп и Гермиона продолжали недоумевать.
– Тони, Белла убьёт тебя, – иронически заметил Нотт.
– Кто-то должен был это сказать. Нашей Чёрной Вдове придётся потерпеть.
– А тебе – поберечься, – хмыкнул Амикус.
– Кто-нибудь, в конце концов, объяснит мне, что происходит?! – не выдержала леди Малфой, резко поднимаясь со своего пуфа. От неподвижного сидения затекли ноги и спина. – Кто такая эта Каро?! – досадливо спросила ведьма, едва устояв на сомлевших ногах.
Все глаза устремились на неё, и тут же Долохов, Кэрроу и Нотт, словно по команде, отвернулись. Снейп скользнул по их лицам острым, как лезвие, взглядом. Свэн усмехнулся краешком рта, Амикус вытянул трубочкой свои мясистые, пухлые губы.
– Каролина Лэмм, – после продолжительной паузы подал голос Долохов, не отводя взгляда от бушующего в камине пламени, – была… Единственной женщиной, которую Тёмный Лорд, возможно, даже любил, – тихо закончил он.
Глава XLI: Каролина Лэмм
Снейп хмыкнул. Гермиона вытаращила глаза и опустилась обратно на пуф.
– Как… куда же она делась? – наконец выдавила наследница Тёмного Лорда поражённо. – И когда?
– Давно, Кадмина, вас ещё на свете не было, – протянул Нотт, ухмыляясь. – Каро, да простит меня повелитель за эти слова, едва ли уступает ему силой. Но она исследовательница. Экспериментатор. Каро никогда не стремилась к мировому господству, к какой бы то ни было власти над людьми, не знакомыми ей. Но её сила росла, и на определённом этапе она и Тёмный Лорд поняли – чтобы не стать соперниками, им нужно разойтись навсегда.
– Каро уехала из Королевства лет за пять до вашего рождения, – сказал Амикус Кэрроу. – И я не думаю, что она нарушит этот зарок ради, простите меня, леди Малфой, жизни восьмилетнего ребёнка. Если не появилась, когда пропал сам Тёмный Лорд, – внушительно добавил он, окинув взглядом окружающих.
– Да что она могла тогда сделать? – запальчиво возразил Долохов. – Ничего. Потому что она бы сделала, если б могла. Я знаю Каро с двенадцати лет, всем, чем она стала, она стала у меня на глазах. Готов обручиться с дементором, если этой ведьмы не будет здесь уже завтра к вечеру.
– А как же Чёрная Вдова? – тихо спросил Кэрроу.
– Не пори чушь, Лекарь! – гаркнул Долохов в ответ. – Она никогда больше не будет женщиной Тёмного Лорда. За это я тоже готов поручиться, и пусть меня сожрут квинтапеды, если я ошибусь!
– Вы можете мне объяснить, откуда взялась эта Каро? – недоверчиво вмешалась в перепалку Гермиона. – С чего вы взяли, что она столь сильна и что Papá… ну… то, что ты сказал, – неловко закончила ведьма, беспомощно глянув на своего первого крёстного и не сумев даже произнести предположение о возможной любви Волдеморта к женщине вслух.
Долохов и Нотт дружно расхохотались.
– Не нужно лететь к Оракулу, – проворчал Свэн.
– Да объясните же толком! Вы откуда узнали о ней? Она… тоже была Пожирательницей Смерти?..
– В некоторой мере, Кадмина, – хмыкнул Долохов. – Это Каро придумала нам такое название. И даже символику – череп и змея тоже её идея.
– Да откуда она взялась?! – совсем уж растерялась от подобных заявлений наследница Тёмного Лорда. – И когда?
– В Альмерии? – с сомнением спросил у Долохова Нотт.
– Это долгая история, – протянул тот в ответ. – Нет, та деревушка была недалеко от Толедо. Когда я присоединился к твоему отцу, Кадмина, – продолжил он, обращаясь к Гермионе, – лютовала зима 1955-го года. Совсем недавно умерла моя жена Кити, оставив новорожденную дочь. Её воспитывали мои родители, а я тогда многое переоценил и понял в этой жизни. Именно в тот момент на моём пути и встретился Тёмный Лорд. Он путешествовал тогда по России, вернее, Советскому Союзу, как это в тот период называли магглы, в поисках ответов, исследуя глубины магии, пытаясь докопаться до её основ. Мы познакомились. Свэн ещё не присоединился к твоему отцу, но с ним уже были твой дед Ивэн Розье, да ещё Пауль Мальсибер и Родольфус Лестрейндж. Сейчас все они горят в аду, куда скоро и нам предстоит пожаловать. Я бросил к химерам свой дом и очертя голову пустился вслед за этими людьми, предводителем которых был величайший учёный и сильнейший маг из всех, кого мне доводилось знать.