Сейчас Гермиона потерянно молчала, кусая нижнюю губу и потирая во вспотевших руках волшебную палочку.
Неужели это может быть правдой?..
– Но как? – наконец сказала она вслух, цепким взглядом ловя каждое движение невозмутимого лица Нарциссы. – Как я оказалась здесь? Почему?!
– Твой отец исчез, твоя мать попала в Азкабан, – пожала плечами миссис Малфой. – Я не собиралась воспитывать тебя вместе с Драко!
– С Драко, – эхом отозвалась Гермиона. Всё это было сном. Глупым кошмаром.
С ужасом и отчетливостью Гермиона понимала, что всё сказанное очень может оказаться правдой. Хотя бы потому, что такая безумная ложь никому не нужна. И Нарцисса Малфой никогда не пришла бы в маггловский дом грязнокровки, чтобы говорить ей такие глупости. Попытка одурачить, чтобы заманить куда-то? Смешно! Её как угодно можно было бы доставить к Волдеморту, и этот дикий способ – убедить словами – самый трудноисполнимый. Обмануть, чтобы что-то выведать?
Зачем? Есть Сыворотка Правды, против которой не устоит никто.
Такую безумную ложь вообще невозможно придумать. Бессмысленно…
«Мама говорила об уговоре», – стрелой пронеслось в голове юной ведьмы.
– П-подождите… меня здесь, – то ли спросила, то ли попросила Гермиона, и миссис Малфой коротко кивнула.
Забывая, что к врагам нельзя поворачиваться спиной, ведьма развернулась и стремглав помчалась по лестнице вверх, в комнату родителей.
Миссис Грэйнджер плакала на груди своего мужа. Её била истерика. Отец Гермионы, бледный, словно полотно, судорожно пытался успокоить супругу, сам едва ли не плача. Когда молодая ведьма распахнула дверь, её родители вздрогнули и, не говоря ни слова, синхронно посмотрели на неё. У матери дрожали губы.
– Это… правда? – тихо спросила Гермиона, сжимая ручку двери с такой силой, что побелели костяшки пальцев. И уже видела ответ на свой вопрос. С чего бы визиту обыкновенной с виду женщины вызывать такую реакцию? Она, конечно, могла их заколдовать… Но ведь тогда могла бы заколдовать и Гермиону.
Миссис Грэйнджер всхлипнула и спрятала лицо на груди своего мужа. А тот медленно и обречённо кивнул, опуская глаза в пол и сжимая в объятьях рыдающую жену.
– Я не ваша дочь? – тихо выдавила Гермиона. У неё перехватило дыхание, внутри стремительно становилось пусто и темно. – Откуда же тогда…
– Эта дама принесла тебя к нам, когда тебе было два года, – со страшной болью в надломленном голосе сказал её отец. – Прости… прости нас, умоляю, если только сможешь.
Гермиона сделала шаг назад.
Именно когда ей было два года, исчез Волдеморт и супруги Лестрейндж оказались в Азкабане.
Не говоря больше ни слова, ведьма медленно спустилась в гостиную. Серая, словно скалы Азкабана, с отсутствующим взглядом остекленевших глаз.
Ветер перебирал листья на каштанах под окном. Кадмина Лестрейндж. Это имя звучало как-то каменно. Каменной стала и сама Гермиона, пустым взглядом следящая за качающимися ветками деревьев.
Кадмина Лестрейндж.
Вся её жизнь, всё, за что она боролась и во что верила, вдруг треснуло и осыпалось прямо под ноги. Как будто она неожиданно оказалась по ту сторону баррикад. В тылу врага. В темноте и холоде, сама холодная, как камень. Хотелось кричать, доказывать, спорить… Но почему-то Гермиона знала, что не стоит. Ей не солгали. Ей сказали правду. Только зачем?..
И что будет теперь?
Бежать, бежать прочь… Будь она чьей угодно дочерью – ей не нужны такие родители. Бежать, как Сириус когда-то.
И где он сейчас? Ведь если бежать – значит бежать всегда. Так и жить. И никогда не узнать, зачем этим тёплым летним утром миссис Нарцисса Малфой появилась в её доме и разрушила её жизнь.
Не выйдет. Уже. Теперь она обязана узнать, а потом уже сокрыться и решать, как сохранить эту тайну. Потому что никогда, никогда и ни за что она не сможет сказать Рону и Гарри о том, что её родители – Родольфус и Беллатриса Лестрейндж.
Но что же ей делать? Попытаться избавиться от миссис Малфой сейчас? А дальше? Даже если она уйдёт, даже если оставит её теперь, – что делать после этого Гермионе? Мчаться в Орден Феникса? Написать Гарри? Сказать об этом кому-то ещё?
Гриффиндорку пробила дрожь.
А если не говорить – можно просто сойти с ума. От своих же мыслей… Теперь нужно узнать. Узнать самой. Если эта женщина действительно уйдёт, Гермиона потеряет единственный шанс понять, зачем она вообще появилась здесь через пятнадцать лет, что ей теперь от неё нужно.
А может быть, Гермиона даже выведает что-то полезное для Гарри и Ордена… Чтобы отмыться от грязи таких родителей, ей нужно сделать что-то по-настоящему невозможное.
Внезапная мысль согрела душу, придала обезжизневшему телу немного столь необходимых сейчас сил. Ведь она попадёт в самое средоточие врагов. Орден Феникса потерял Снейпа (да и не владел им никогда вовсе) – и теперь он слеп, как новорождённый котёнок. Она могла бы стать глазами и ушами Гарри Поттера в тылу его врагов. Сделать всё, чтобы только помочь своим друзьям.
Или умереть.
– Мама, – звонко позвала Гермиона, не оборачиваясь к сидящей на диване Нарциссе. – Папа! Я уеду пока… Ненадолго. С миссис Малфой.
Ведьма не увидела, а скорее почувствовала, как на лице её визитёрши появилась высокомерная улыбка.
* * *
Родовое имение Малфоев было очень холодным. Тёмное и холодное. Таким оно сразу показалось Гермионе, таким она видела его перед собой уже сидя внутри, за широким столом в огромной гостиной. Гермиона будто пребывала в каком-то странном сне. Всё это было ненастоящим.
Что она здесь делает? Неужели этой женщине всё же удалось незаметно околдовать её? Но зачем? Придумать такое, чтобы заманить сюда? Вместо лёгкого взмаха палочкой? «Хватит, Гермиона, это правда, потому что в этой лжи нет смысла».
Дочь убийц. Дочь погубивших родителей Невилла. Дочь палача Сириуса. И ещё сотен людей. Дочь Пожирателей Смерти.
Почему?
Зачем она здесь? Неужели у Беллатрисы Лестрейндж проснулись материнские чувства? Или у мистера Родольфуса нет наследников? Зачем она тут? Как шпион?!
Никогда!
Гермиона окинула взглядом полутёмный зал с высокими потолками. А Малфой обзывал её грязнокровкой. Кто она ему теперь? Нет! Глупости! Глупости!!!
– Грэйнджер?!
В комнату вошёл не к ночи помянутый Драко Малфой и теперь оторопело уставился на неё.
Гермиона подскочила и вцепилась взглядом прямо в холодные водянистые глаза, расширившиеся от удивления при виде посетительницы.
– Ты?! – почти хором выкрикнули они, и тут же две палочки стремительно указали друг на друга.
– Не знаю, как ты оказалась тут, гадина, но я…
Всего один блик – и волшебная палочка Драко метнулась в руки матери, быстро вышедшей из другого зала. Нарцисса с холодным спокойствием остановилась и сложила руки на груди.
– Что она здесь делает? – яростно спросил Малфой, а Гермиона стиснула зубы от злости.
– Драко, помолчи минуту. Оставь нас.
– Вас?!! Мамá! Эта грязнокровка…
– Молчи! – в глазах миссис Малфой блеснул холодный огонь.
– Что?! – с яростным негодованием выпалил бывший сокурсник.
– Ты ведёшь себя как ребёнок. Драко, выйди, мне надо поговорить с Кадминой.
– С кем?
– С ней, – кивнула на Гермиону миссис Малфой.
– А, – хмыкнул Драко. – Она Гермиона.
– Возможно.
Гриффиндорка бессильно опустилась на диван. Это сложно запомнить. Сложно понять.
– Мамá, что ты говоришь?! – совсем уж потерялся Малфой.
– Я говорю, что перед тобой сидит сейчас твоя кузина, носившая одно время имя Кадмина Лестрейндж.
– Что?!!
Гермиона опустила голову, всматриваясь в чёрный паркет. Повисла пауза.
– Ребёнок дяди Родольфуса и тёти Беллы?! – наконец спросил Малфой потрясённо.
– Нет.
– Но ты сказала Лестрейндж.
– Сказала.
– Это глупо, – дрожащим голосом прошептала Гермиона, поднимая голову. – Я опять не понимаю вас.
– И я не понимаю, – зло вмешался Малфой, косясь на свою палочку в руках матери. – Чтобы быть моей кузиной, она должна быть дочерью тёти Беллы и…
– И не более, – остановила его мать, поворачиваясь к бледной гостье. – Твой отец желает видеть тебя, Кадмина.
– Я вас не понимаю, – повторила Гермиона и посмотрела ей прямо в глаза.
– Скоро поймёшь.
Отчаявшаяся гриффиндорка переставала воспринимать слова миссис Малфой, слушала её и не слышала. Слишком много для одного дня. Нужно поскорее покончить с этими загадками, понять, чего же от неё хотят. Поговорить с Родольфусом Лестрейнджем и во всём разобраться.
Гермиону передёрнуло. Разговаривать с Пожирателем Смерти, одним из самых страшных приспешников Волдеморта, столько лет проведшим в Азкабане! Не так она когда-то представляла себе возможную встречу со своими настоящими родителями.
А ведь была ещё Беллатриса Лестрейндж. Захочет ли и она встретиться с дочерью? Наверное, захочет… Ну почему из всех волшебников мира, даже из всех прихвостней Волдеморта, она должна была оказаться чадом именно этой пары?! Уж лучше были бы мистер и миссис Малфой! Или кто-то, о ком она не знала бы вовсе… Как вести себя с ним? И чего же он от неё хочет?
Шпионкой и предательницей Гермиона не будет никогда. Пусть убивают свою дочь за неповиновение. Разве что двойным агентом, как Снейп – только по-настоящему преданным Ордену Феникса.
Способна ли она на такое?
Должна оказаться способна…
– Мамá! – громко крикнул Малфой, выводя Гермиону из оцепенения.
– Драко, ты надоел мне за последние две недели! – ледяным тоном осадила сына Нарцисса. – Слишком много слёз я из-за тебя пролила, чтобы сейчас страдать от твоего присутствия. Уйди и не заставляй меня тяготиться тобой!
– Мамá!
– Пойди вон! – не выдержала миссис Малфой, взмахивая руками.
Не ожидавшие этого Драко и Гермиона подскочили, и парень поспешил ретироваться.
– Твой отец желает тебя видеть, – опять произнесла миссис Малфой. – Пойдём.