– Она классная! Такая молоденькая – и совсем не зануда, на вещи совершенно по-другому смотрит. Я под впечатлением!
– Мне она тоже понравилась, – кивнула Гермиона. – Очень красочно объясняет. Интересно.
– Гарри обо мне не говорил? – вдруг спросила её подруга.
– Нет. Джинни… отвлекись от него.
– Отвлекаюсь, – странным голосом сказала рыжая ведьма. – Всё время. Но неизменно возвращаюсь назад.
– Джинни… мальчишки… и мужчины вообще…
– Да знаю я. – Джинни засунула в рот ложку гороха. – Он посмел меня бросить! – произнесла она, прожевав. – Я ему ещё покажу.
– Вот это правильно!
Зелья для пыток на следующем уроке они не варили. Слизнорт рассказывал о ЖАБА, своём опыте, своих знакомых. Потом студенты замешивали основу для архисложного настоя. У Гарри вышла бурда. Слизнорт расстроился.
Гермиона испытала странное чувство злорадства – не такое, как то молчаливое удовлетворение, которое она чувствовала в прошлом году, когда Гарри на время оставил старый учебник Снейпа. Теперь к сознанию справедливости примешалось что-то, подозрительно напоминающее насмешку. Мастер зелий явно в этом году снова удивит своего учителя…
Её основа тоже не получилась – но всё равно она не была зелёной и склизкой. Это радовало. Кстати, о склизком…
– Нет, профессор, – твёрдо сказала гриффиндорка после окончания урока. – Мне жаль. Я не смогу посещать ваш клуб в этом году. ЖАБА, вы же понимаете…
* * *
Вечером Гарри очень сильно поссорился с Невиллом Лонгботтомом. Последний никак не мог понять категоричности сокурсника и заявлял о своём праве помогать в борьбе с Волдемортом. Гарри ничего не хотел слушать. Невилл начал горячиться – Гарри взорвался и наговорил ему гадостей.
Гермиона не присутствовала при этом лично, но она знала: Гарри обвинял Невилла в том, что тот лишь хочет самоутвердиться, что он и все остальные воспринимают происходящее какой-то игрой. Что они придумали что-то о миссии Гарри и теперь просто сгорают от любопытства, и что да – у него, Гарри, есть миссия. И есть поручение Дамблдора. Но что оно касается только его, и пускай Невилл радуется, что не оказался на этом «почётном месте». Он, Гарри, с радостью уступил бы все свои права – но это был не его выбор. Так что пусть Невилл оставит его в покое и изучает себе спокойно плюющиеся ромашки да убегающие кусты с профессором Спраут.
Невилл выслушал всё это молча, а потом также молча ушёл. Он больше не заговаривал с Гарри, стараясь избегать и Рона с Гермионой. Несколько раз последняя видела его в коридорах с Полумной Лавгуд, предложение помощи от которой Гарри также пресёк на корню, хоть и не в столь резкой форме.
И Джинни Уизли тоже больше не поднимала с ним этой темы.
Первая неделя прошла достаточно быстро. Новый материал сыпался охапками, Рон вёл себя глупо, Гарри поселился в библиотеке, выискивая что-то в книгах. Видимо, хотел найти там новый адрес Снейпа. Лаванда изводила Гермиону дурацкими обвинениями и презрительными взглядами – к пятнице фраза «прыщи, головные боли, депрессии» всё чаще напоминала о своей актуальности. Но наследница Тёмного Лорда держалась.
Первое занятие с Генри – вечер пятницы. Предлог – дополнительный курс по защите. На фоне ЖАБА это выглядело естественно, вон Джинни, без всяких там аттестаций, тоже пошла на дополнительную трансфигурацию. Да и мальчики не порывались прибавить себе работы – поэтому с особыми уроками у Генри не возникло никаких проблем.
В пятницу, в пять часов ровно, Гермиона постучала в дверь кабинета, расположенного на ярус ниже класса защиты от Тёмных искусств.
– Входи.
В комнате царил полумрак – шторы на декоративных окнах задёрнуты, горят немногочисленные свечи. На столе красуются бутылка вина, два бокала и фрукты.
– Я уже готова поверить, что ты за мной ухаживаешь! – шутливо заметила Гермиона.
– Ухаживаю. Но не так, как ты имела в виду. Хотя, если прикажешь…
Гермиона рассмеялась.
– В чём суть наших занятий? – спросила она, принимая бокал и садясь в кресло.
– Во-первых, поддержка морального духа в изгнании, – усмехнулся Генри.
– А во-вторых?
– Немного полезных заклятий. И проклятий. Специально для тебя, Кадмина.
– Интригует. С чего начнём?
– Вот так сразу? – поднял брови профессор с шутовским изумлением. – Не хочешь пожаловаться на злую судьбу? Идиота-Рона, Лаванду Браун, Гарри Поттера?
– Надоело жаловаться – я всю неделю только это и делаю.
– Я заметил. Потому и удивительно, что молчишь теперь… Ты любишь змей, Кадмина? – неожиданно закончил он.
Странный вопрос. Какая девушка любит змей? Да ещё и с учётом того, что это – символика Слизерина?
– Ты когда-нибудь представляла, что держишь в руках змею? Изящную, величественную. Аристократичные вертикальные зрачки, гладкая кожа, гибкое тело. Сила. И власть. Острые зубы и смертельный яд.
– Никогда не думала об этом.
– Закрой глаза. Представь, Кадмина: изящная змея. Она ползёт по твоему телу. Тихо шипит. Легонько манит языком. И смотрит в твои глаза. Обвивается вокруг руки. Прохладная. Ползёт к шее. Шипение всё громче… Представляй, активируй воображение. Тихое шипение, холодок, нежное прикосновение. Она легонько дёрнула хвостом. Ударила по щеке.
– Что ты со мной делаешь? – полушёпотом спросила Гермиона, не открывая глаз.
– В смысле?
– Такое странное чувство. – Она на миг задумалась. – Как будто мне это нравится.
– Твой отец очень любит змей. Ты любишь змей, Кадмина?
– Да, – невольно сказала Гермиона. – Я люблю змей.
– Хочешь подержать змею, Кадмина? Не открывай глаза.
– Да…
Она старалась еле дышать, расплываясь в мягком кресле. На руки ведьмы опустилось что-то едва тёплое, шершавое, словно замша, и живое.
– Представь, что змея – твоё дитя, – говорил Генри. – Ты сама, твоя сущность. Часть тебя…
Живое скользнуло по коже. Легонько. Нежно. Гермиона чувствовала, как оно движется к локтю.
– Я сниму с тебя мантию, – сказал Генри, и ведьма почувствовала, не открывая глаз, как растаяла ткань. Она осталась в лёгком, ещё совсем летнем сарафане. Змея поднималась по руке. Скользила. – Открой глаза.
Гермиона послушалась. Вокруг её левого предплечья овилась зеленоватая кобра. Небольшая.
Она кольцами охватила руку ниже локтя и отстранялась от неё выше, выгибаясь дугой на уровне плеча. Кобра на руке и Чёрная Метка на коже.
– Как красиво! – не сдержалась Гермиона.
– Чувствуешь себя королевой? – тихим голосом спросил Генри. – Властительницей всего мира?
– Может быть… что-то есть. – Она смотрела в вертикальные зрачки кобры. То и дело мелькал раздвоенный язычок.
– Смотри, она холодная и величественная. Она всегда в этой маске. Она всегда спокойна. Она королева. Когда кто-то раздражает тебя, представь её глаза. Слейся с ней. Почувствуй себя коброй…
* * *
Гермиона вернулась в гостиную поздно. Никого не было. Стрелки часов сомкнулись на цифре два. Она поймала присланного на неделе родителями – мистером и миссис Грэйнджер – Живоглота и устроилась с ним у камина. Кот странно теперь относился к своей хозяйке – смотрел с укоризной, непониманием. Ведьма удержала его, не дала вырваться. Она сидела, вглядываясь в тлеющие угли.
– Ну что? – тихо произнесла Гермиона, успокаивая питомца поглаживанием. – Чувствуешь змею? Тише. Не сердись на меня, Глотик, я изменилась. И ты изменишься. – Кот заурчал. – Вот так. Ты ведь мой друг. – Гермиона неотрывно смотрела в камин. – Что бы ни случилось. Кот и змея. Лев и змея. Добро и Зло.
Проклята.
«Кто я теперь?..»
Глава XV: В день рожденья твоего…
Она открыла глаза и потянулась. Было очень рано – только пять часов утра. Пятница. Ясное сентябрьское утро, совсем светло, щебечут птицы. А в воздухе витает приятный цветочный аромат.
Гермиона села и, потягиваясь вновь, заметила охапку высоких красных роз в подножие своей кровати. Чуть отдёрнула полог: на столике, на полу, на одеяле – всюду лежали пакеты и пакетики. Непривычно много.
Гриффиндорка улыбнулась и взяла одну розу. Красивая. И пахнет такой головокружительной свежестью!
Среди цветов именинница обнаружила открытку. «С Днём рождения, Кадмина!» Конспирация хромает, но она всё равно расплылась в улыбке.
Затем внимательно собрала на кровать все подарки и снова плотно задёрнула красную бархатную ткань.
Первый свёрток оказался рамкой для фотографии. С изображением её названых родителей – мёртвым, безжизненным: обычный маггловский снимок. Гермиона грустно улыбнулась и вздохнула. По крайней мере, теперь она уверена, что им ничего не угрожает.
А она уехала. Всегда уезжала – и уехала опять. Ничего особенного, ведь с каждым годом Гермиона бывала дома всё реже: то останется на Рождественские каникулы в школе, то поедет на пол-лета к Уизли или на площадь Гриммо… Страшное воспоминание о сцене расставания из памяти близких Гермиона собственноручно убрала, благо тренировалась изменить их память столько времени, планируя отправить в Австралию.
И всё равно немного грустно.
Гермиона осторожно отодвинула край полога, поставила фотографию на прикроватную тумбочку. А потом вернулась к своим свёрткам.
Книга от Гарри Поттера. Свежо и оригинально. По нумерологии. И ещё целая сотня маленьких пустячков: небольшая статуэтка бьющего задними копытами пегаса от Джинни, какая-то палка для ловли злых духов от Полумны, конфеты от Невилла, свитер и домашние сладости от миссис Уизли (Молли неплохая женщина – но с фантазией у неё явные нелады!), «Набор шутника» от близнецов, брошь в виде снитча от Виктора Крама, свадебный альбом и конфеты от Билла и Флёр, деревянный филин от Хагрида…
Но Гермиона отложила всё это, толком не рассматривая. Её волновали четыре свёртка, конверт и одинокая роза с серебристой лентой. Абсолютно чёрная, лежащая поверх красных цветов.
«Поздравляю с восемнадцатилетием самую красивую ведьму Хогвартса. До встречи на уроке. Генри».