Жизнь превратилась в кошмар. И самое ужасное, что все те восторженные слова, которыми осыпали Тильду, теперь доставались ее брату. А еще ему предназначались все улыбки, сказки на ночь и новые игрушки. Ее же просто перестали замечать. О ней вспоминали, чтобы дать ей очередное поручение или отругать за то, что она сделала что-то не так. Тильда протестовала, рыдала, кричала, что ей не нужны никакие братья, и слышала в ответ, что она дрянь. В то время ей и в голову не приходило, что мама может быть права.
А однажды Тильда поняла, что всегда любила своего брата, но… сказать ему об этом было уже нельзя.
В каждой последующей «горнице» она видела себя все более несчастной и злой, но все равно шла дальше, с каждым шагом приближаясь к самому страшному дню в своей жизни. Она уже решила, что проживет его заново. Вдруг это ее шанс все исправить?
Хотя решиться на такое было непросто. Тильда старалась не вспоминать тот день, но его фрагменты то и дело всплывали в памяти, вызывая такие душевные муки, что от них ее начинало мутить.
Это случилось прошлой весной, десятого мая.
А вот и дверь с нужной датой. Осталось лишь открыть ее и сделать всего один шаг.
Через мгновение сознание Тильды погрузилось в другую реальность.
«Офлайн-лайки»
Солнце заливает комнату. Утро в разгаре, но Тильда не спешит просыпаться, балансируя на границе между сном и явью: сегодня выходной. Телефон на тумбочке в изголовье кровати уже в третий раз чирикает что-то, и она нехотя тянется за ним, захватывает гладкий корпус кончиками пальцев, включает экран, читает всплывшие сообщения: «Привет! Не забыла про уговор?», «Передумала, что ли?», «Короче, мы с Ликой и Дашкой ждем тебя в два часа в парке. Будет весело, не проспи».
Все сообщения от Алины, школьной подруги Тильды. Лика и Дашка – тоже одноклассницы. Алина – длинноволосая крашеная блондинка с гипертрофированным самомнением. «В очередной раз хочет показать свое превосходство, – размышляет Тильда, вспоминая об уговоре. – Лайки офлайн – надо же такое выдумать!»
Днем раньше, когда они вчетвером возвращались домой из школы, Лика продемонстрировала подругам свою новую фотку, собравшую в инсте три сотни лайков за сутки. Алина, конечно, не смогла сдержать свое «фи», и тут же заявила:
– В инсте любой дурак соберет при желании хоть тыщу! Фэйс-апп плюс накрутка – делов-то! Все эти лайки в онлайне – фикция. Ты в офлайне попробуй собрать!
Лика вытаращилась на нее, высоко вздернув тщательно прокрашенную бровь:
– Ты температуришь, что ли?! Как можно собирать лайки офлайн?! Наклейками на лоб, разве что?
– Зачем на лоб? На диктофон можно! – ответила Алина, загадочно улыбаясь, и добавила: – Мне, к примеру, парни вечно проходу не дают, каждый день кто-то клеится. И комплименты везде слышу: и в транспорте, и в магазине, и на улице – да вообще везде! Иногда я их на диктофон записываю, на память. Вот это и есть настоящие лайки! Что? Ты можешь такими лайками похвастаться?
– Ко мне тоже вечно липнут, только успеваю отшивать! – Лика презрительно фыркнула. – Чем хотела удивить-то? А триста лайков – это круто, согласись!
– Будет еще круче, если хотя бы три лайка за день в реале получишь! – не унималась Алина.
Тильда и Даша молча слушали перепалку подруг.
– Да запросто! – заявила Лика, краснея до корней волос и сливаясь с ними: волосы у нее были насыщенного малинового цвета с тонкими черными прядками на челке. В этот момент в ее облике невозможно было отыскать ни малейшего сходства с ее собственным фото, из-за которого начался спор.
Вмешалась Даша, стараясь погасить накал страстей шутливым тоном и располагающей улыбкой:
– У меня идея! Давайте вместе сыграем в игру «офлайн-лайки». Можно знатно повеселиться!
– И как ты себе это представляешь? – Лика хмыкнула и шумно дунула на челку, свесившуюся над правым глазом.
– Сделаем, как Алина: запишем свои комплименты на диктофон, – затараторила Дашка. – Встречаемся, к примеру, завтра в парке у центрального входа, засекаем время, включаем диктофоны на телефонах и разбегаемся, скажем, на час. А потом оценим результат: у кого из нас больше знаков внимания от парней окажется, та и выиграла. Только правило: первой не заговаривать.
– Нет, вообще ни с кем не заговаривать! – поправила ее Алина. – Кто заговорит, выбывает из игры. Но улыбаться и строить глазки не запрещается.
– Вы думаете, что там парни толпами стоят и ждут нас, что ли? – недоверчиво спросила Тильда. Затея эта ей не понравилась.
– В выходной в парке парней всегда полно! Бегуны, велосипедисты, скейтбордисты, культуристы… в общем, «истов» там немеряно, – заверила Дашка. – Я рядом живу, из окна вижу, как они там резвятся. Особенно на тренажерном комплексе – прям гроздьями висят! И потом, это же просто игра. Ну, не получится, да и фиг с ним!
– Рискованная игра, вообще-то, – буркнула Тильда, понимая, что все уже решено и вряд ли кто-то из подруг к ней прислушается. У Алины даже глаза загорелись, да и Лика не скрывала азарта: ей явно не терпелось поквитаться за критику своих лайков из инсты.
– А в чем, по-твоему, риск? – Алина скрестила руки на груди: знакомый жест, означающий, что она собирается спорить.
Тильда неопределенно дернула плечами:
– Мало ли… привяжется какой-нибудь идиот.
– И что? Как привяжется, так и отвяжется! – с вызовом воскликнула Алина. – В парке полно людей, и полиция дежурит, так что никакого риска не вижу. И вообще, можешь не ходить, никто ж тебя не заставляет.
– Я с вами, – поспешно ответила Тильда. Ей не хотелось оставаться дома в выходной: мама, как всегда, завалит поручениями, да и пятилетний Женька будет крутиться рядом и совать нос во все ее дела. Когда отец находился в командировке, как сейчас, брат ее особенно донимал. Тильде приходилось прогонять Женьку из своей комнаты, тот с ревом бежал жаловаться, и мама тотчас начинала читать ей бесконечные нотации.
После таких размышлений идея с офлайн-лайками показалась ей вполне привлекательной.
Вспомнив об этом, Тильда окончательно просыпается и набирает Алине ответное сообщение: «Уговор в силе, без меня не начинайте». Выбравшись из кровати, подходит к большому, в полный рост, зеркалу. Улыбается своему отражению. На щеках проступают глубокие ямочки. Глаза – папины, светло-голубые, прозрачные – сверкают озорным блеском. Волосы – тоже его, белоснежные и пушистые, – всклокочены после сна, отчего кажется, что на голове помятый сугроб. Тильда берет щетку и расчесывает их, превращая в искрящийся водопад. «Держитесь, девочки! Сегодня все офлайн-лайки достанутся мне!»
Она идет в ванную, плещет в лицо холодной водой до тех пор, пока на фарфоровой коже не проступает розовый румянец. Собирает волосы в высокий «хвост», сбрызгивает духами, с наслаждением вдыхая их аромат с горьковатыми нотками ветивера. Из кухни доносится звон посуды. Мечтая о кофе, Тильда направляется туда. Мама стоит у раковины к ней спиной, Женька сидит за столом, ковыряя вилкой творожную запеканку. Кот Бармалей, устроившийся рядом на табурете, таращит свои зеленые глаза-блюдца, внимательно наблюдая за движениями Женькиной руки: ждет, когда отлетит очередная крошка.
– Всем привет! – Тильда целует маму в щеку, а Женьку в макушку.
Мама фыркает:
– Не успела проснуться – уже парфюмом облилась! Садись завтракать.
– Я только кофе… – Тильда жмет кнопку кофемашины. Дымящаяся темная жидкость наполняет чашку. Первый глоток – самый вкусный, с пенкой.
За окном – весна. Деревья еще голые, но издалека кажется, что кроны подернуты зеленоватой дымкой: почки на ветвях уже полопались. А птиц на них – видимо-невидимо! От задорного птичьего щебета Тильде становится радостно и хочется петь.
– Я планирую сегодня уборку генеральную сделать, окна перемыть. Поможешь? – спрашивает мама, не оборачиваясь.
Настроение тут же портится.
– Мам, я с девчонками через два часа в парке встречаюсь. Мы договаривались.
– Эм-м… Ну, ладно, иди уж, сама управлюсь. Женьку только с собой возьми. Пусть тоже воздухом подышит, да и мешать мне не будет. А то все-таки окна… не дай Бог!
– Ма-ам, ну зачем он мне там нужен?! – протестуя, кричит Тильда.
– Я тоже хочу в па-ар-рк! – орет, как сумасшедший, пятилетний Женька, подскакивая на стуле. Тарелка тоже подскакивает, остатки запеканки летят на пол, а следом за ними с хищным взглядом прыгает Бармалей.
Мама молча закрывает кран, вытирает руки, оборачивается и устало смотрит на Тильду. У нее всегда такой взгляд, хоть утром, хоть вечером, когда ей надо заставить дочь что-нибудь сделать. Если взгляд не действует, начинаются нотации.
– Знаю, знаю, я – плохая сестра! – говорит Тильда, опережая ее. – Ну, а что поделать, уж какая есть. Я вообще-то не горела желанием сестрой становиться.
Мамин взгляд тяжелеет.
– Остаешься мыть окна, а я пойду с сыном в парк, – цедит она.
– Я тоже буду мыть окна! – вопит Женька. – С Тильдой!
В наступившей тишине слышится лишь чавканье, доносящееся из-под стола: Бармалей доедает запеканку.
– Извини, мам, не знаю, что на меня нашло, – произносит Тильда с виноватым видом. – Конечно, я погуляю с Женькой.
Мама сразу смягчается.
– Только смотри за ним как следует. Не забывай: он еще малыш.
Женька выбегает из кухни, но через мгновение возвращается с пластмассовой корзинкой-переноской для животных и начинает запихивать в нее упирающегося Бармалея.
– Это еще зачем?! А ну, отпусти кота! – Тильда пытается отобрать у брата переноску, но тот обхватывает решетчатый короб двумя руками и кричит:
– Бармалей тоже погулять хочет!
– Мам, скажи ему! Мне только Бармалея еще не хватало! – умоляет Тильда.
– Не понимаю, чем кот может тебе помешать? – рассеянно отвечает мама, собирая тряпкой с пола крошки запеканки.
– Ну, вообще отлично! – возмущенно восклицает Тильда, понимая, что кота придется тащить с собой.
Спустя два часа она стоит у центрального входа в парк вместе с братом и кошачьей переноской в руке. Алина, Лика и Дашка должны вот-в