– Ты?!! – с негодованием выпалила она, потирая ушибленную ногу.
– Немезида доберётся до тебя, мразь! – с отвращением сказал призрак Наземникуса Флетчера. – Но я уже помог ей. Долго ждал я твоего приезда, прячась в этом мрачном доме! А ты всё не оставалась одна…
– О… О… Офигеть, – не нашла других слов Гермиона. – В такие минуты, несчастный, я начинаю даже уважать тебя! – Она встала и поморщилась, хватаясь за перила. – Ловко. Что ж не отправился дальше?
– Не твоё дело! – злобно выплюнул призрак. – Как ты опустилась до такого?
– Знаешь, – зловеще улыбнувшись в темноте, ответила Гермиона, – мне кажется, я не опустилась, а поднялась. Послушай, старик, если ещё раз вздумаешь пугать или даже просто будить меня – я найду способ сделать твою смерть адом.
– Ни капли раскаяния.
– Скажи спасибо, что я не сообщу об этом mon Pére.
– Что, стыдно? Испугалась жалкого призрака? А Он всё равно узнает, – расхохотался Наземникус безумным смехом сумасшедшего.
Гермиона промолчала. Узнает. Без сомнения.
– Самый страшный грех – это предательство.
– На роль совести ты не подойдёшь, – сообщила ему Гермиона, поднимаясь по лестнице. – У меня и своя есть. Покрасноречивее твоей будет. И ничего. Заткнулась.
– Ещё не прикончила Гарри Поттера, Гермиона Грэйнджер? Или, может, Гермиона Риддл?
– Что-то после смерти ты стал чересчур смелым. Думаешь, на тебя не найдётся управы?
– Ненавижу, – вдруг сказал Наземникус и растворился в стене.
– Сумасшедший дом, – вывела Гермиона, прислоняясь к перилам. Жутко болела нога, и ведьма опустилась на пол, направляя на ушиб волшебную палочку. Стало лучше. Ну даёт, старый мерзавец!
* * *
– Бурная ночка, – ухмыльнулся Тёмный Лорд, отворачиваясь к камину.
Гермиона покраснела.
– Между прочим… Можно и не копаться в моей голове! – прошипела она зло.
Маг у камина рассмеялся.
– Потрясающе. Просто потрясающе. Странно слышать, когда мне перечат.
– О, не взыщите, Мой Лорд, – картинно поклонилась Гермиона.
– Прекрати.
– Прости, – Гермиона опустилась в кресло. – Просто неприятно… чувствовать себя дурой.
– Умение проигрывать – один из самых сложно дающихся навыков. Чуть сложнее, чем умение смеяться над собой. Второму я так и не научился.
– Тёмный Лорд умеет проигрывать?
– Сражения, но не войны. Тёмный Лорд умеет проигрывать, Кадмина. Только он не умеет прощать.
Почему-то от этих слов у Гермионы мурашки прошлись по телу.
* * *
Эти каникулы пролетели очень быстро. И, по сравнению с предыдущими, совсем несодержательно. В поместье жили сейчас только Волдеморт, Беллатриса, старушка Джуня и Северус Снейп. С последним они возобновили прерванную практику.
Тёмный Лорд очень много внимания уделил вопросу о Гарри Поттере. Снова и снова он убеждал Гермиону в том, что она не должна волноваться, самовольничать, что, если Гарри приходит в голову какая-то идея – то, пусть даже она кажется Гермионе ужасно опасной – не следует выбиваться из сил, спеша доложить о ней, не следует мешать Поттеру, не следует его останавливать.
– Исходя из того, что мне известно – если ты и дальше будешь столь настойчиво отговаривать мистера Поттера от всех его грандиозных намерений, то даже такой человек как он заподозрит неладное, – убеждал Тёмный Лорд. – Воистину, Кадмина – если я перед тобой более открыт, чем перед другими, сильнее, вероятно, напоминаю простого смертного – не умаляй моих возможностей. Гарри Поттер не способен сейчас причинить мне никакого вреда. Если он станет для меня опасен – я сам улажу этот вопрос. Кадмина… При всем уважении. Даже если ты и он встанете предо мной с волшебными палочками, а у меня палочки не будет – и вы оба – оба! – приложите все усилия для того, чтобы лишить меня жизни, – сейчас вы ничего не смогли бы мне сделать. Даже если больше не осталось бы Хоркруксов. Поверь мне. Не думай, что я преувеличиваю свои возможности.
– Но тот Хэллоуин, а потом все те годы, когда вы с Гарри сталкивались лицом к лицу…
– Мы ещё не сталкивались лицом к лицу, Кадмина, – прервал её Тёмный Лорд. – Я сталкивался с младенцем. Признаю свою ошибку – она никогда больше не повторится. Просто я не оценил, что тогда, направляя палочку на ребёнка, я противостою на самом деле его матери. Женщины семьи… Впрочем, ещё не время. Скажу только, что я недооценил противника. В первый и в последний раз в своей жизни – слишком уж долго пришлось переживать последствия той ошибки.
– Но каждый раз потом было что-то. Не важно что.
– Кадмина, давай ты оставишь этот вопрос мне. Или ты хочешь, чтобы я убил Гарри Поттера? – вдруг спросил он. – Ты – хочешь? Ты хочешь меня об этом попросить?
От такого прямого вопроса Гермиона замялась. Что бы она сейчас не думала о Гарри, но дать распоряжение о его убийстве, после стольких лет…
– Распоряжение? – с усмешкой повторил её мысль Тёмный Лорд. Гермиона вздрогнула. – Прости, милая, но, боюсь, давать мне распоряжения – это уж…
– Я не то…
– Не важно, что ты имела в виду. Прости, но даже если бы ты попросила, – он сделал ударение на этом слове, – я вынужден был бы тебе отказать. Гарри Поттер для магического мира сейчас – иллюзия некой безопасности. Мне пришлось поспособствовать смерти Дамблдора – и это уже очень сильно настроило общество против меня. Если, конечно, можно было настроить его больше, чем оно уже было настроено. Всколыхнуло – вот более правильное слово. Смерть Дамблдора сорвала коросту со старых, и так изуродовавших это общество ран. Если сейчас я убью Гарри Поттера – мне придётся подождать ещё лет десять – если не больше – до того, как я смогу попытаться осуществить свои планы. Ведь ты читала книгу, которую я подарил тебе к Рождеству?
– Да.
– Ну, вот и хорошо, – он прервал её, не дав предложить своей помощи. – Кадмина, посмотри мне в глаза. Я. Хочу. Чтобы. Ты. Просто. Окончила. Школу. Сейчас. Не увлекайся планами изменения мира или моего спасения от Гарри Поттера.
– Ну, хорошо, хорошо.
– Мы ещё вернёмся к нашему разговору. Потому что это – твоя слабая сторона. Тебя всё время тянет меня спасать – ты так превратишься в женский аналог Гарри Поттера.
Гермиона лишь слабо улыбнулась.
И они действительно часто возвращались к этому разговору на протяжении Пасхальных каникул. В то время, когда Тёмный Лорд бывал свободен – Гермиона заметила, что в этот раз он очень часто пропадал куда-то на довольно длительное время, как и Беллатриса. Последняя вообще, казалось, расцвела от чего-то, ведомого одной только ей. В глазах её появился фанатичный блеск, а с уст почти не сходила довольная улыбка. Иногда эта улыбка казалась Гермионе пугающей и кровожадной.
Каникулы закончились как-то очень быстро. Возвращаясь в школу, Гермиона не могла поверить до конца в то, что впереди последний триместр. А что будет потом?..
– Мама была совершенно невыносима! – жаловалась Джинни Уизли по дороге в Хогвартс. Гермиона обнаружила подругу в «Ночном Рыцаре», когда села в автобус около банка «Гринготтс», куда трансгрессировала из поместья.
Рон тоже возвращался в школу на «Ночном Рыцаре» вместе с сестрой, но вёл себя на редкость любезно, позволив подругам уединиться в самом конце второго яруса, подальше от всех остальных пассажиров.
– С утра мотаемся в этой колымаге, – злобно добавила Джинни. – «Зато удалось достать дешёвые билеты», – передразнила она голосом миссис Уизли. – Но это всё полбеды. Гермиона, это был настоящий кошмар! Мне кажется, она чувствует неладное. Не отходила от меня ни на шаг. И папе жаловалась, что со мной что-то происходит – я случайно подслушала. Хотела её подготовить, осторожно, совсем чуть-чуть – так она в конец перепугалась от всего, что я наговорила. – Джинни помолчала. – Зато Рону повезло, на него почти не осталось времени.
– А Рону-то что? – удивилась наследница Тёмного Лорда.
– Как же? А планы Гарри? – Джинни устремила взгляд в окно и тихо добавила: – Ненавижу.
Гермиона молчала.
Начался дождь. Большие капли барабанили по стёклам автобуса. В её билете значилось, что «Ночной Рыцарь» будет проезжать Хогвартс через полчаса. Сейчас они мчались по пригородам Лондона. Во время недолгих остановок, пока затурканные волшебники и волшебницы грузили свои вещи в багажный отсек, спёртый воздух салона смешивался с ароматами весны и дождя.
– Классно будет тренироваться в такую погоду, – подала голос младшая Уизли. – Сейчас бы сесть на метлу, да так и лететь через ливень над всей этой зеленью. Спорим, Кубок школы по квиддичу в этом году наш?
– Понятно, наш, – не согласилась спорить Гермиона. – С таким-то капитаном! Да и ведёте вы с отрывом, так что спорить может только слабоумный.
– Терри со мной поспорил, – хмыкнула Джинни. – Он наивно полагает, что его Когтеврану есть на что рассчитывать. Главное, не поругаться с ним после финала – ещё не хватало пропустить в этом году Выпускной бал! Терри вообще всякий страх потерял с тех пор, как получил доступ к телу. Но ладно уж, разберусь с ним летом.
– Дался тебе этот бал!
– Тебе хорошо говорить, любезная! – рассердилась младшая Уизли. – Ты-то в любом случае туда попадешь, а моя жизнь и так одна сплошная дискриминация! На курсе все получат возможность до мая сдать тест на трансгрессию, и только я да Колин Криви должны ждать следующего года! Из-за нескольких месяцев! Это возмутительно просто.
– Ну, Вирджиния, успокойся, ты же научилась трансгрессировать, – Гермиона примирительно похлопала её по руке. – Пусть Колин Криви ждёт официального разрешения Министерства, а мы с тобой уже давно вне закона.
Джинни рассмеялась и повеселела.
– А про Тонкс ты знаешь? – вдруг игриво спросила она.
– Что именно?
– Ха! Ну даёшь! Три дня назад она легла в больницу святого Мунго! Скоро родится малыш.
– Здорово!
– Да, папа говорил, они собираются назвать его Тедом, в честь отца Тонкс. Мама напрашивается в крёстные, да только они уже выбрали, – опять помрачнела Джинни. – Гарри.