Гулкий удар по броне. Сработали контейнеры динамической защиты. Руки сами рвут пулемет правого борта, глаза впиваются в перекрестья прицелов. Вот он! Палец вдавливает кнопку в панель! Уроды!!! Убью!!!
Склонившихся над гранатометом гномов сносит и рвет на куски стальным ливнем. Автомат захлебывается, злобным лаем. Зинин поливает вражескую позицию огнем до тех пор, пока перед глазами не загорается красным индикатор боекомплекта. Да, увлекся немного. Сознание начинает воспринимать окружающие звуки. Дико матерится мехвод. Негромко свистят сервоприводы. Сержант Санин сдержанно комментирует происходящее: «Сдохни, собака»!
Откуда-то сбоку выскакивает пехотинец и срезает очередью убегающего гнома. Капрал Павлов заставляет машину на секунду остановиться, разворачивается на пятачке и бросает танк на выжженную «Смерчом» просеку. Полковник просит мехвода быть осторожнее. Грунт должен остыть, но кто его знает.
Справа в трех сотнях метров движение. Кто-то тяжелый ломится через лес напрямик. Ростислав резко поворачивает пулемет, не понимает, почему все время уходит в сторону наводка. Так это же башня поворачивается! Сейчас наводчик плеснет огоньком.
- Стоять!!! Там наш! – вырывается из горла нечленораздельный вопль.
Точно, это «Минотавр». Зинин чувствует, как на лбу выступил холодный, липкий пот. Успел, мать, перемать и вымать. Вовремя остановил Санина. Плазмоган уже смотрел прямо на броню товарища.
Пройдя через лес, Зинин приказал остановиться. Противника больше нет, ни на экранах, ни перед глазами. Прошли, передавили как котят. Вскоре к командирской машине присоединяются остальные танки взвода. Из-за деревьев выныривают фигурки бронепехотинцев. Все здесь. Собрались.
- Лейтенант Бергадзе – представляется пехотный командир – благодарю за поддержку.
- Я полковник Зинин. Всегда рад. Потери у вас есть?
- Нет. Уже нет.
- Транспорт?
- Нет, господин полковник, машины потеряны в стычке.
- Тогда сажай своих ребят на броню. Поедем вместе – и специально для танкистов – варяги, принимайте десант.
Следующие десять километров танковому десанту дважды пришлось спешиваться. Взвод натыкался на уцелевшие группы коатлианцев и приходилось их добивать. Во второй стычке, когда отряд Зинина обрушился на сильно мешавшую нашим артиллерийскую батарею, вражеский снаряд прошил башню танка лейтенанта Эдвина Борка. Из экипажа выжил только мехвод.
Раздосадованный гибелью ребят, Зинин бросил свой танк в лобовую атаку и первым ворвался на вражеские позиции. После этого остальным экипажам оставалось только расстреливать убегающих коатлианцев. Сколько орудий раздавил «Минотавр» Зинина осталось неизвестным. После того как танк вылетел прямо на вражеские самоходки, Санин залил все вокруг потоками плазмы. Получилась в итоге ровная гладкая как стекло площадка с торчащими кое-где из камня кусками металла.
С неба сыпет снежок. Белые хлопья медленно кружатся и опускаются на почерневший, опаленный огнем снег. По полю веет поземка. Затишье. Не слышно выстрелов, пауза. Короткое затишье перед бурей.
- Что делать будем, Ростислав Всеволодович? – робко вопрошает наводчик и как бы случайно задевает плечо полковника.
- Придумаем. Не вешай нос, Ратибор, прорвемся – прищуривается Зинин.
А обстановка между тем не ахти. Зияющую рану прорыва с большим трудом, но захлопнули. Арабы, ободренные вырастающими на пути вражеских мехколонн ядерных грибов, заткнули дыру, пусть со второй попытки, пусть поддержанные бронепехотой «Протуберанца», но заткнули дыру. Попутно легионеры отбили все атаки противника с фронта.
Это все лирика и только прелюдия. Голова бронетанковой колонны коатлианцев, хоть и отрезана от своих, но об обороне и не думает. Гномы разворачиваются в тылу землян, пробуют на зуб позиции перешедшего к обороне танкового полка «Протуберанца» и, судя по всему, готовятся одним ударом с тыла прорвать фронт.
Наши танкисты в свою очередь не спешат контратаковать. В последнем бою полк лишился больше трети состава. Драться некому. Полковник Зинин поддерживая постоянную связь Джервисом и комбатами, безуспешно гадает по карте, пытаясь разгадать замысел противника и подставить того под фланговый огонь уцелевших «Минотавров». Все это в принципе, только ради того чтоб не сидеть без дела. Поле маневра невелико. Практически противник находится в лучшей позиции по сравнению с нами. Он хотя бы может маневрировать.
Полк Зинина занял оборону в треугольнике между двумя речками с обрывистыми берегами и грядой невысоких лесистых холмов с тылу. Сил хватает только для удержания местности. Хорошо, колонна снабжения успела проскочить вслед за танками, до того как вражеский танковый батальон не ударил в спину землянам. Контратака оказалась слабенькой, ее легко отбили развернувшиеся вторые роты батальонов. В открытом бою мало что может сравниться со сверхтяжелым «Минотавром». Главное, удалось прикрыть от огня, спасти свое тыловое имущество и мобильный склад.
Это все было. Удар полка не достиг своей цели, противник не разгромлен. Сейчас коатлианцы быстро оправились от неожиданности, и смогли блокировать нашу группу с двух сторон. Наступило шаткое равновесие. Противник опережает нас, у него больше степеней свободы. Никто не знает, куда направит свои бронированные кулаки гномий генерал. Будет рвать фронт, добьет фронтальными атаками полк Зинина и положит при этом всю свою группу, или нанесет стремительный удар по тыловым базам «Протуберанца» в предгорьях. Кто знает? Только коатлианцы.
Генерал-майор Буркалов уже не требует, а просит у Зинина, что ни будь предпринять. Штаб не спит, работают как сумасшедшие, перекраивают фронт, снимают части с восточного участка, просчитывают варианты. Авиация уже перебросила два батальона Черного Легиона с танковой ротой. Севернее тыловых баз ставятся заслоны. Надежды, правда, на успех мало.
- Варяг, говорит Камень – глухо звучит голос майора Оямы – наблюдатели сообщают: противник минирует южный участок.
- Саперы, или…?
- Дистанционное. Сеют тяжелыми орудиями.
- Хорошо – скрипит зубами полковник.
Придется сузить возможное поле маневра. На этом участке контратака уже не пройдет.
Ростислав вызвал на связь командира ремроты и поинтересовался, как работа идет. Выяснилось, три танка через полчаса вернутся в строй. Еще пять можно отбуксировать на закрытые огневые позиции и использовать в качестве ДОТов. Ходовую в полевых условиях не восстановить, требуется цеховой ремонт. И то добре, пусть всего три машины, но это лучше чем ничего. Молодцы парни, сумели вытащить из огня поврежденные танки.
Видеокамера на крыше башни беспристрастно фиксирует унылый пейзаж перед позицией. Переметаемый белыми полосами поземки серый грязный просевший снег. Серое, затянутое тучами небо. Ветер колышет прутья кустарника на бровке распадка, в котором стоит танк. Недалеко от машины прямо на земле лежат трое солдат, отдыхают после боя. Правее в промоине примостился роторный гранатомет. Двое ребят деловито подтаскивают к позиции контейнеры со снарядами. В низине за кормой танка должны стоять два грузовика.
Ростислав рассеяно смотрел на экран. Пасмурная, навевающая грусть картина в целом. Серое небо, серый с черными проплешинами снег, темно-серая извилистая полоска русла реки в полукилометре впереди. За речкой застыл танк. Эх, сожгли ребят. Два попадания в башню. Выжил только наводчик, и то чудом.
- Ростислав, атаки с фронта ослабли – это опять Буркалов, уже на «ты» перешел. Чувствуется, комбригу досталось за сегодняшний день, старается держаться бодрячком, но в голосе проскальзывает, устал человек смертельно, вымотался.
- Они или выдохлись, или готовятся к новому удару совместно с прорвавшейся группой.
- Попробовать тяжелой артиллерией? – Зинин простецки пытается отвертеться от грязной работы. Сам понимает, что это бесполезно, но тем не менее….
- У меня один «Гуслов» остался и один ядерный снаряд. Обычных с полсотни всего – горько усмехается Антон Буркалов. – Это на самый крайний случай. Если нужно, могу поднять истребитель.
Речь шла о космическом истребителе МиГ-2042 появившемся в небе над плацдармом сегодня днем. По словам полковника Стинвица, летчики отремонтировали подбитую и брошенную после высадки машину. Да, катер помог танкистам Зинина, поддержал огнем и обеспечил целеуказание, «подсвечивал» поле боя со своих сенсоров. Другое дело – только один истребитель. Ракеты расстрелял и все, полноценный воздушный удар, штурмовку одним катером не обеспечить.
После Буркалова на связь вышел подполковник Джервис. У заместителя возникли проблемы: подопечный батальон атакуют два десятка коатлианских танков с пехотой. Отойти ребята не могут, и отражать атаку нечем. Всего один «Минотавр» остался. Вся надежда на штатные пехотные гранатометы и плазмоганы, да перекидной огонь «Чертополохов». Естественно Ростислав без разговоров разрешил подключить к работе дивизион САУ.
- А гномов не так уж и много – хмыкнул себе под нос Зинин, отправив артиллеристам распоряжение поддержать огнем бронепехоту.
До позиций Джервиса 15 километров. Силы коатлианцев растянуты. Они и основные силы полка пытаются блокировать, на отдельную пехотную часть навалились, да еще перебрасывают ударную группу против заслонов 71-й дивизии. Если неожиданно ударить, можно будет разбить их по частям. Парни злые как не знаю кто, зубами готовы врага рвать, гусеницами давить.
- Командир, - включается в линию майор Мейер - мои ребята говорят, что им надоело ждать. Мерзнут. Предлагают атакой согреться.
Таки выжил Ицхак. Повезло ему выскочить из подбитого БТРа. Сам дважды людей в атаку поднимал, а все не успокоится. Ростислав чувствовал, что Мейер говорит правду – бойцы действительно уже перешли грань, за которой нет разницы между жизнью и смертью. Да, а до начала эвакуации девять часов осталось. Спасение так близко. Хреново, что не все доживут.
Решение возникло само собой.
- Бойцы! – Зинин включил линию всеобщего оповещения и вывел функцию радиоконференции для всего полка. Пользовались этим каналом редко, не удобно вылавливать в хаосе голосов сотен человек нужную информацию, но сейчас именно то, что надо.