– Я колю ему сильнейшие препараты, – сообщил после короткой паузы, понадобившейся, чтобы понять о ком идёт речь, бледный врач, – но он в беспамятстве.
– Мне нужна кухня, – сказала Гермиона, небрежно бросая мешок с останками графа на пол. Он упал с глухим стуком. – Дарья Филипповна, вскипятите большую кастрюлю воды. Я сейчас приду к вам.
Старушка торопливо побежала выполнять поручение.
– Лёша, помоги мне, – велела Гермиона, начиная вытягивать из сумок и чемоданов флаконы, колбы, пакеты трав и прочих составляющих магических зелий и отваров. – Отнеси это на кухню. Гришка! – Мальчик, проснувшийся с её приходом, любопытным взглядом следил за происходящим. – Мне нужен подорожник, ягоды рябины, ключевая вода, – она закрыла глаза, пытаясь придумать, что бы ещё из того, что может пригодиться, возможно было достать в маггловской деревушке. – Поймай несколько бабочек, их должно быть много около освещённых окон. Мне нужны цветы ромашки, чабрец, маковые зёрна, лепестки роз. Здесь есть розы, посаженные впервые, цветущие первый год?
Никто не ответил. Все застыли в испуге.
– Я спрашиваю: есть где-то розы, цветущие первый раз?!
– Да, мать, есть, – тихо сказал Тихон Фёдорович. – Только на что тебе всё это?
– Не важно. Мне нужно несколько головок таких роз. Лучше бы жёлтых. Гриша, ты запомнил, что я тебе перечислила? Подорожник, ромашка, чабрец, рябина, ключевая вода, ночные бабочки, розы.
– Старый погребной мёд, несколько лет не видавший света, миссис Саузвильт, – вдруг сказал монах. – И кровь козлёнка-сосунка. А бабочки вам ни к чему, здесь нет подходящих бабочек.
Гермиона удивлённо посмотрела на старика.
– Вы правы, старый мёд и кровь снимают внутренние опухоли и успокаивают раздражения, – пробормотала она. – Но вы ли это, брат Гавриил?
– Считайте, что я ничего не говорил вам, миледи.
– Кровь, – пробормотала Гермиона, – лучше бы не козлёнка…
Монах таким взглядом посмотрел на колдунью, что слова застряли у неё в горле. Да и не было, насколько ей известно, в Васильковке грудных младенцев…
– Спасибо, – прошептала Гермиона. – Тихон Фёдорович, есть в погребе старый-старый мёд?
– Найдём, – растерянно промямлил старик.
– Вы что это затеяли? – не выдержал врач. – Какие козлята?! Вы сумасшедшие!
– Делайте свою работу, доктор, – всё так же тихо продолжала Гермиона. – Всё, что можете. И я сделаю. Всё, что могу.
Она уже собиралась выходить, нагрузив ошалевшего Лёшу всевозможными склянками, когда её снова окликнул тихий голос монаха.
– Мне не стоит это говорить, зная вас, миссис Саузвильт, – его голос дрогнул. – Однако я всё равно скажу. Здесь много у кого есть скот, миледи, – он немного помедлил. – Вы можете отыскать безоар. Только Богом молю вас: не пугайте людей!
– О Мерлин! Безоар! – вскричала Гермиона, чуть не выронив свою ношу. – Желудок козы! О, я тупая, как горный тролль! Спасибо, брат Гавриил! – горячо зашептала она. – Спасибо вам! – и опять хотела бежать.
– Миссис Саузвильт! – вновь окликнул монах. – Только не режьте всех деревенских коз. Не забывайте, что вы, – он опустил голову, отвёл взгляд и выдавил последнее слово сквозь зубы, – волшебница.
Эффект от всей этой сцены был едва ли не больше того, который произвели её дальнейшие действия. Гермиона отнесла на кухню, где Дарья Филипповна уже кипятила огромную выварку с водой, всё, что нашла в своих сумках, ещё раз перечислила, что Грише следовало отыскать, а затем, не слушая увязавшихся за ней Лёшки и Дмитрия Сергеевича, отправилась в сарай, где Петушины держали скот.
Здесь был маленький сосунок, но Манящие чары не нашли в желудках трёх старых больших животных ни одного безоара. Гермиона не отчаивалась – в деревне пятнадцать домов, коз держат почти все.
Уже не видя смысла ломать комедию, наследница Тёмного Лорда окликнула Тихона Фёдоровича и сообщила ему, что покупает козлёнка за тысячу долларов, чем повергла старика в прострацию.
– Перестаньте хлопать глазами, – взмолилась она, – мы теряем время! Зарежьте козлёнка и выпустите ему кровь. Эту кровь принесите на кухню. И не спорьте со мной. – Сказав это, она подняла глаза и поймала взгляд участкового. – Дмитрий Сергеевич, вам не удастся связать меня или запереть где бы то ни было – как бы вы не старались.
Мужчина вздрогнул и побледнел, как полотно.
– Вы можете считать, что я сошла с ума, – продолжала она. – Тогда руководствуйтесь тем, что с сумасшедшими не спорят. – Она достала палочку. – Акцио, безоар!
Ведьма пристально всматривалась в ночь. Где-то с надрывом заблеяла коза.
– Слава Моргане, – выдохнула Гермиона.
Вскоре она увидела медленно летящий, похожий на большого жука, сморщенный камушек безоара. Ведьма ловко поймала его и быстро пошла на кухню.
Ей пришлось выставить всех и запереть дверь, пришлось вспомнить весь школьный курс зельеварения, пришлось очень много импровизировать, хотя это всегда давалось ей с трудом. Гермиона понимала, что все, кроме брата Гавриила, теперь считают её умалишённой. Пусть. Плевать. Нужно делать хоть что-то…
Понадобилось около двух часов на то, чтобы сварить то, что она задумала – и вот большая чашка маслянисто-красного отвара была готова. Гермиона распахнула дверь душной, полной пара кухоньки и окунулась в ночной воздух. Намокшая от пота и пара одежда прилипла к телу. Гермиона поспешила в спальню.
– Не делайте глупостей! – запротестовал доктор. – Что это за жидкость? Что вы туда намешали? Кровь козлёнка?! – скривился он. – Вы насмотрелись телевизора! Убьёте человека, это же не игрушки!
– Пусти её, доктор, – тихо сказал монах. – Хуже не будет.
Врач поморщился, но, оглядевшись вокруг, нехотя отступил. Гермиона опустилась на колени перед кроватью. На улице начинало светать, где-то далеко, на другом краю деревни, закричал петух. Осторожно, дрожащими руками Гермиона приподняла голову супруга и влила ему в рот обжигающую жидкость. Все в комнате притихли и смотрели с любопытством, затаив дыхание. Гермиона осторожно опустила голову Генри и поставила чашку на пол. Она сжала его ладони.
Ну же!
Доктор Кареленский, скрестив руки на груди, смотрел, преисполненный скепсисом. Внезапно руки больного дрогнули, и он сжал ледяные ладони жены. Медленно, будто нечто очень тяжелое, Генри поднял веки и посмотрел на неё воспалёнными глазами.
– Я нашла безоар, – дрогнувшим голосом сказала Гермиона. – Брат Гавриил подсказал мне. Всё будет хорошо.
Он попытался улыбнуться, но скривился от судороги. Рука, сжимавшая её ладони, опять ослабла. Генри закрыл глаза.
– Ничего, – сдавленно прошептала Гермиона. – Просто нужно время.
Все в комнате молчали.
И тут сквозь стену со стороны светлеющего востока в комнату просочился призрак.
Старый монах вскрикнул и стал бешено креститься, глядя на него и отступая к стене. Все воззрились на старика с удивлением, и только Гермиона поднялась с колен и повернулась к прозрачной фигуре.
– Здесь пахнет смертью, – задумчиво сказал граф.
– Замолчи! – с яростью крикнула ведьма, отчего все в комнате вздрогнули. Тихон Фёдорович уронил стакан. – Нашёл? – быстро спросила Гермиона, не сводя с призрака глаз.
– Ради Христа, миссис Саузвильт! – вскричал монах. – Неужто вы призвали на помощь этого убийцу?!
– Не лицемерному трусу вроде вас называть меня убийцей! – огрызнулся граф. – Может быть, я и убиваю человеческие тела, но вы и вам подобные заживо гноите души!
– Да как смеете вы, не осмелившийся уйти уготованной вам дорогой и пресмыкающийся в отторгнувшем вас мире по могильным ямам, обвинять меня в трусости?! – вскричал монах.
– Не по своей воле стал я призраком.
– Не по воле, да по заслугам! Кто жил чудовищем, чудовищем останется и в смерти…
– Брат Гавриил! – громко сказала Гермиона. – Если вы не замолчите, я заколдую вас. Клянусь. Ваше Сиятельство, – обратилась она к графу, – вы… отыскали Белого Монаха?
– Да, миледи, – после секундной паузы поклонился тот. – Я отыскал того, о ком вы говорили. Но не монах прячется в здешних лесах и пещерах. Не в рясу облачён ваш противник, но в мантию. Он не монах, он – волшебник.
– Отведи меня к нему.
– Леди Саузвильт, не ходите с ним! – взмолился брат Гавриил. – Он – исчадие ада! Языческая магия закрыла перед ним пылающие врата, но они ждали его! Не доверяйтесь кровожадному монстру! Он обманет вас, он вас погубит!
– Вы оба рехнулись!!! – не выдержал Лёшка. – Никто никуда не пойдёт! Ева Бенедиктовна, вы перенесли тяжёлое потрясение, вам нужно…
– Отведи меня к нему, – повторила Гермиона и пошла к двери, вслед за просочившимся сквозь стену привидением. Кинувшийся было за ней Лёша натолкнулся на невидимый щит и отпрянул, впервые в жизни начав креститься.
* * *
Утренний лес едва шевелился, мокрая от росы листва почти не шуршала под копытами Вихря. Прохладный воздух скоро просушил влажные одежды и волосы Гермионы. Он, казалось, охладил и её разгорячённую голову. Ведьма осторожно вела коня вслед за скользящим в ещё сероватом воздухе духом, ведшим её за собой.
– Он в пещере, там, – сообщил граф. – Я не нарушал его уединения, дабы не вспугнуть. Но ваш противник там. – Они остановились. – Вон чернеет вход, видите?
– Благодарю вас, Ваше Сиятельство, – ровный голос Гермионы звучал бесстрастно и решительно. – Я никогда не забуду этого.
– Будь осторожна, ведьма, – тихо сказал граф.
* * *
Она подошла к чёрному провалу пещеры и прислушалась. Внутри было тихо, из глубины пробивался слабый свет огня. Гермиона сжала палочку и, в последний раз оглянувшись на оставшегося вдалеке около беспокойного Вихря графа, нырнула в каменный провал.
Внутри было сыро и холодно. Гермиона старалась ступать беззвучно и перестала даже дышать. Только сердце билось с бешеной силой. Вот поворот – грот оказался довольно глубоким – за ним дрожит огонь. Один шаг.
Гермиона вдохнула, вскинула палочку и быстро ступила вперёд.