На третьем по счету абзаце с описанием букета Ниаз раздраженно отшвырнула книгу на край кровати и встала. Чем ожидать непонятно чего и мариноваться в своих страхах, лучше встретиться с наставником лицом к лицу, и будь, что будет!
Школьница одернула воротник новой, адептовской формы, и выскользнула из комнаты.
Школа теперь казалась немного другой. Неофиты уступали ей дорогу, адепты первого ранга не замечали, а остальным по-прежнему приходилось уступать дорогу. Но испуганные, завистливые или раболепные взгляды неофитов поднимали настроение, даже давали на какое-то время позабыть про наставника. Девушке хотелось похвастаться перед каждым, что после года простоя она наконец взяла непреодолимую планку. Сделала то, что считалось невероятно сложным.
Но Ниаз терпела и не хвасталась ни перед кем.
В садах девушка прикрылась ладонью, чтобы даже случайно не посмотреть вправо, в заросли орешника, где затаился и врос в землю последний паук. Оживший куст, одеревеневший монстр — девушка не знала, чем теперь является тварь, но она внушала невероятный ужас. Непрерывно шевелящий педипальпами монстр вгонял в ступор, замораживал кровь в жилах. Ниаз слишком хорошо знала, как получаются такие монстры.
Следующий шаг девушки пришелся не на траву, а на утоптанную землю тропинки. Значит, наставник хочет ее видеть. Это пугало. Впрочем, неизвестность страшила не меньше.
Пау Лимбос сидел в беседке, на своем обычном месте. Ниаз знала, что маг предпочитает проводить время здесь, непрерывно медитируя, поглощая невероятные объемы энергии. Девчонка впервые задумалась, что наставник похож на присосавшегося к энергии клеща, и сразу же отогнала подобные мысли, чтобы Пау не дай бао каким-то образом не догадался, о чем она думает.
— Здравствуй, Ниаз. Итак, наконец я могу нормально поздравить тебя с прорывом, — улыбнулся наставник. Наверняка его доброжелательность искренней не была, хотя таковой не казалась.
— Здравствуйте, наставник. Спасибо, — поклонилась девушка. Решимость обсудить свое будущее таяла, сменялась непонятным ступором.
— Зачем пришла? — полюбопытствовал маг.
— Я... я хочу узнать, нет ли для меня каких-то заданий, раз я теперь адепт, — выдавила Ниаз.
— Может, повременим? — предложил Лимбос. — Освоишься с новой силой, отдохнешь, а потом к новым свершениям? Да и вообще, уверена, что хочешь дальше двигаться по стезе друида?
Выглядело как нежелание возиться с отработанным материалом, но Ниаз понадеялась, что ошиблась.
— А кем еще можно стать, если я год управляла ростом растений, и медитировала в наших садах? — осторожно спросила девушка.
— Есть и другие способы стать сильнее. Не такие закостенелые, как развитие аспекта, очень рисковые, но и результат дадут... яркий. При удаче. Нильям вот глипсов с пустыни принес: я провел над тварями опыты, и почти уверен, что в этот раз все получится.
Ниаз будто обожгло волной ужаса. Мысли лихорадочно заметались.
— Могу предложить вам другой вариант... — выдавила девушка, чувствуя себя моральным уродом, который окунул под воду котенка и держит его там, не давая вынырнуть. Но страх стать чудовищем оказался сильнее презрения к поступку, который решилась совершить Ниаз.
Глава 24
С последнего, третьего занятия по артефакторике я возвращался в комнату довольный жизнью и своей в ней ролью. Благодаря услышанному и увиденному в рейде, благодаря прочитанным в закрытой секции книжкам я знал больше, чем давали лекции Тифона, и не стеснялся задавать вопросы преподавателю. После парочки особо заковыристых, вроде вариантов объединения нескольких артефактов в единую сеть, по типу доспехов-артефактов на пацанах, преподаватель выразил удивление приподнятыми бровями, а затем развернуто ответил на каждый вопрос, начертив на доске схемы, где я опять же увидел несколько неизвестных мне прежде рун: первую можно перевести как "многомерная связь" и руну, вторую можно перевести даже не словами, а образом репья, который цепляется за другой такой же репей.
В общем, с занятия я ушел куда более просвещенный, чем уходил на него. За три дня индивидуальных лекций я неплохо так подтянул теорию артефакторики, и самое главное: знания были полностью моими. Не чужеродной информацией от заклинания Апелиуса, а своим: понятым и осмысленным.
После занятия я по инерции продолжал размышлять об артефактах: ушел в мысли чуть меньше, чем полностью. Поэтому не почувствовал запах гари, пока Апелиус обратил на него внимание:
— Чуешь, горелым чем-то пахнет?
Я принюхался и действительно уловил нотки гари.
— Кто-то проводит эксперименты по зельеварению у себя в комнате?
Такое предположение действительно было самым логичным. В лабораториях практиков часто происходят казусы, сопровождаемые взрывами, едкими запахами, а то и потерей пальцев, но в комнате практики предпочитают не химичить. Хотя подобное не запрещают.
Когда я повернул в свой коридор, мое хорошее настроение вмиг исчезло. Именно возле моей комнаты толпились неофиты, и гарью тянуло именно оттуда, из приоткрытой двери.
Я оттеснил плечом мелкоранговых и вошел в комнату.
Девчонки в комнате не было.
В первую секунду я было предположил, что Эмили что-то нахимичила здесь, но едва огляделся, отбросил эту теорию. Сюда кто-то вломился: вырван с мясом замок на двери, расплавились от энергии защитные руны из металла, который я крепил на стену, чтобы объединялись в защитную печать при запертой двери. На стене и двери не просто подпалины — дерево и штукатурка обуглились. Энергии в удар было вложено столько, что контур перегрузило в секунды: в комнате до сих пор нельзя было нормально дышать от плотнейшей энергии, плавающей по помещению, будто металлическая взвесь.
На полу валялась недокрашенная фигурка.
Рабыня — неофит. Кому она была нужна?
— Скажи, что я не прав, — попросил я Апелиуса, сложив одно к одному. Архимаг молчал, что само по себе можно считать за ответ. — Ну не-ет...
— Ты чего? — испуганно спросил неофит из-за спины: я разговаривал в голос, но сейчас конспирация была мне совершенно безразлична.
— Вон! — заорал я любопытным практикам. Со светящихся синим пальцев сорвался воздушный удар, врезавшись в пол коридора. Школьники прыснули в стороны.
Я вышел из комнаты и зачем-то попытался прикрыть дверь так, чтобы не было заметно, что она открыта, но ничего этим не добился и плюнул. А потом рванул прямиком в сады, выкладываясь по полной. Чтобы понять, почему наставник после становления Ниаз ничуть не огорчился и продолжал ходить за монстрами в пустыню, не нужно быть гением.
Я ему даже глипсов приносил, для опытов...
Срань!
Сады встретили меня убаюкивающим шелестом трав, игрой веселых солнечных лучей на росе. Только теперь умиротворяющая атмосфера сада казалась жуткой. Как спокойная тишина на кладбище, где ты заходишься в судорожном беззвучном плаче у могилы.
— Я отсутствовал всего несколько часов, — пробормотал я. — Всего два или три часа! Он не мог провести ритуал так быстро!
— Мне жаль, пацан... — с тоской и усталостью в голосе сказал архимаг. — Я не хочу тебя огорчать...
— Тогда давай помолчим, — перебил я Апелиуса и дальше бежал в тишине.
Наставник сидел на лавке в беседке. Увидев меня, маг поднял крошечный бокал в салюте. На столе стояла бутылка, но я не обратил не нее особого внимания, зато обратил внимание на довольный вид Пау Лимбоса: на улыбающуюся рожу, на блестящие пьяные глаза. Практики обладают потрясающим сопротивлением к алкоголю и с каждым рангом сопротивление только растет. Чтобы пронять мага, нужно что-то действительно крепкое, магическое и очень дорогое. Такой напиток будут использовать лишь по действительно значимому поводу.
— Ты можешь быть гениальным практиком, красавчиком и отличным заклинателем, — нараспев произнес Лимбос. — А потом тебе просто не повезет. Ты окажешься не в том времени и месте, пойдешь против своего наставника и будешь вынужден потерпеть сокрушительное поражение... Не бойся, Нильям! Я возмещу тебе стоимость рабыни, ха-ха.
Я остановился, сжал кулаки. Слова наставника падали, будто каменные глыбы, но я был слишком слаб, чтобы оскорбить его и выжить.
— Кстати: помнишь, ты мне должен услугу, за помощь в переселении души? Так вот: я хочу, чтобы ты забыл о девчонке. Вообще не думай, что делать с ситуацией, просто отпусти ее. Считай, что у тебя никогда не было этой рабыни. Или — что я у тебя ее купил. Все равно что-то делать уже поздно.
И пьяный наставник швырнул мне под ноги старт. Как кость — собаке.
НЕТ.
— Я хотел захватить Эмили, когда она покинет школу после окончания обучения, и поставить ритуал на адепте, но ты предоставил мне другую девчонку, — поделился планами Пау Лимбос. — Благодаря тебе и твоему имуществу я нашел пару огрехов в ритуале. Спасибо!
ГОСПОДИ, НЕТ.
— А это за испорченную защиту.
К моим ногам полетел черныш.
— Я поставлю ее статую на входе, — сказал Пау Лимбос и хохотнул. — К сожалению, ритуал на разумном существе прошел очень неудачно, и ее мозг умер. Зато тело живет: дышит корою, пьет и ест корешками.
Ненависть клубилась во мне, росла с каждым словом. Я ощутил горечь в груди, ощутил обжигающую ненависть. Бао в искре заклубилась нехорошим водоворотом, ускоряясь с каждым услышанным мною словом. Никогда еще мои люди не умирали. Никогда люди еще не умирали из-за моего эгоизма. Никогда еще меня не унижали так.
— Чего молчишь? — насмешливо спросил Пау Лимбос. — Есть, что сказать?
Придет день, я наберусь сил, и заставлю эту мразь пожалеть о том, что он совершил... — подумал я и понял — не заставлю. Я сейчас стою на перепутье. Наставник вытолкнул меня к выбору двух дорог. Одна — узенькая тропка, шагая по которой, я буду таить ненависть, записывать врагов, и планировать их козни. Но Пау только начал меня ломать. И он продолжит. Если я сейчас пойду на попятную, меня проще будет доломать, скрутить то, что останется, в очень удобную форму — в какую захочет наставник, и вырастить. Первая тропка — шаг к тому, чтобы стать