Остальная компашка уже откровенно ржала. Вот-вот, как они думали, «деревенщина» начнет извиняться и просить прощения за несуществующее оскорбление.
Только неожиданно для всех все пошло совсем по другому сценарию, которого никто из них и предвидеть не мог.
— Ты, блондинчик, наверное, что-то попутал, — новичок вдруг широко и невероятно развязно улыбнулся, словно встретил самых близких лучших друзей, с которыми не один пуд соли съел и побывал во всевозможных передрягах. — Если своих холопов или слуг ищешь, то посмотри рядом.
Такого и особенно таким тоном Сабурову еще никто не говорил. Тот, честно говоря, даже не сразу понял, что услышал. Когда же до него дошло, то его охватило настоящее бешенство. Глаза жутко расширились, рот скривился в оскале. Настоящий зверь.
Каким-то неуловимым движением блондин перетек вплотную к новичку и схватил его за лацканы пиджака. Дернул на себя так, что ткань затрещала.
— Землю жрать теперь будешь, сучонок! — тихим, срывающимся от ярости, голосом прошипел он. — Двое суток даю, иначе тебе не жить. Сегодня поспрашивай, кто я такой… И если хорошо прощения попросишь, то сможешь и дальше воздухом дышать. Или сейчас же собирай монатки и вали в свою деревню коров за сиськи дергать.
Глаза у него налились багровым золотом, придавая взгляду какую-то мистическую глубину и выдавая магическую сущность. Он был магом с ярко выраженной огненной стихией, и в этом не было никаких сомнений. Такого злить, себе дороже.
— Судья что ли, чтобы мне срок давать? — улыбка у новичка стала еще шире. Странно, но, по виду, он совсем не испытывал страх от угроз. Одно слово, что новичок. — Не судья. Так, какого хера языком треплешь? И ручонки убери. Обломаю. А кого за сиськи дергать, и без тебя разберусь. Может и за те вон подержусь, — парнишка коротко кивнул за спину блондина, явно намекая на его девицу, «куколку» Агнешку. — И думаю, ей даже понравиться.
За спиной у Сабурова кто-то даже хрюкнул от удивления, что того еще сильнее подстегнуло.
— Да я тебя… — остро запахло паленой тканью. Казалось, еще мгновение и случится страшное.
Но вдруг гнетущая атмосфера спала. Около сцепившихся парней, словно из неоткуда, возник сам директор. Его внушительная, гороподобная, фигура нависла над обоими, схватив их словно кутят за шкирку.
— Сколько раз я говорил, что моя гимназия это не место для сор! В правилах четко написано, что в стенах заведения, под угрозой исключения, запрещены любые стычки, а уж тем более драки с использованием магических приемов, — с явной угрозой звучал грудной голос Добролюбова, обращенный больше к блондину. — А вас, господин Сабуров, я уже не раз предупреждал. Вы хотите исключения с позором? Надеетесь на свое родство с монаршей фамилией? Напрасно, более чем напрасно! Вылетите с визгом из гимназии. Интересно, как тогда ваш батюшка на клеймо хулигана и дебошира посмотрит? Уверен, вам придется несладко.
Сабуров, только что смотревший с вызовом, отвернул взгляд. Отца он откровенно побаивался, даже спорить нечего.
— А вами, сударь, я очень недоволен, — директор гимназии повернулся к новичку и, сдвинув брови, покачал головой. — Не хорошо вы начинаете свой день в нашем учебном заведении. На вашем месте и учитывая ваше происхождение нужно действовать более осмотрительно. Чувствую, с вашим мещанским происхождением вам придется очень не просто…
И надо было видеть в этот момент, какая гримаса появилась на лице Сабурова. Сначала там читалось жуткое удивление, почти шок от услышанного. Следом «полыхнуло» возмущение, тут же сменившееся гневом. Не надо было быть гениальным физиогномистом, чтобы легко «прочитать» эти эмоции.
Получалось, его, великого князя Алексея Сабурова оскорбил не просто не родовитый, а даже незнатный. Какое-то мещанское быдло с улицы посмело что-то вякать в его сторону! Да он и за меньшее в землю втаптывал, заставлял в у него в ногах валяться и землю целовать.
Признаться, Рафи шел в своей первый день в гимназию со смешанными чувствами. С одной стороны, с его настоящим возрастом (по крайней мере, он помнил себя взрослого в другом мире) бояться школьной жизни было более чем глупо. Что там может быть опасного для того, кто уже прошел все это и не раз? Чего пугаться подростковой агрессии, с помощью которой они самоутверждаются в своих глазах и глазах своих сверстников? Все это на раз просчитывается и «гасится» в самом зародыше. С другой стороны, все радикально усложняли два совершенно новых момента — магия и аристократия, которые делали взаимоотношения между гимназистами еще более запутанными и сложными.
За свою недолгую жизнь в этом мире он многое узнал про местную аристократию и так называемое высшее общество. Никаким благородством, о котором так любили писать в художественных книжках и со смаком разглагольствовать в столичных салонах, там и «не пахло». Напротив, грязи было столько, что иногда вместо дворцовых комнат ощущалась вонь хлева.
Скорее всего, подозревал парень, в гимназии творилось тоже самое. А значит, держаться нужно настороже. Хотя, «встреча» его все равно немало удивила сначала одним, затем вторым, и наконец, третьим…
Сначала на него, любующегося роскошным интерьером холла гимназии, «наехал» какой-то блондинистый парень. По-другому было и не сказать. Именно «наехал», обратившись к нему как к слуге, пыли под ногами. Чувствовалось, что он и собравшаяся вокруг него компания видели себя здесь «крутыми шишками на ровном месте». Похоже, «держали» здесь все и вся. Вот на такого типа ему и «повезло» нарваться.
Рафи бы сдержаться, попробовать «спустить зарождающий конфликт на тормозах». Ведь, без проблем бы получилось. В другом мире он на раз такие ситуации «решал». Сейчас же его неожиданно понесло.
— Ты что-то попутал. Я тебе слуга или холоп, чтобы по свистку прибегать? — Рафаэль улыбнулся во весь рот, смотря прямо в глаза блондину. А чего хмурится или ругаться? В таких ситуациях улыбка немало помогала. — Вон своих собачек свистом зови…
Вот так слово за слово они и «сцепились». У блондина, похоже, никогда не слышавшего слова в ответ, даже лицо перекосилось. Разве только дым из носа не шел.
— … А какие сиськи мацать ты мне не указывай! Какие хочу, такие и щупаю. Захочу, вон теми займусь, — Рафи подмигнул жгучей брюнетке с кукольным личиком, «во все глаза» следившей за их ссорой. Тем более девица была в самом соку. Грудь прямо просилась в руки, а соски так торчали, что о них порезаться можно было. — А, красотка? Вижу, что совсем не против… — ему даже показалось, что та что-то неопределенное пискнула в ответ. — Вот видишь, она совсем не против.
Видит Бог, у блондина едва «крышу не сорвало». Он резко вскочил с дивана и вцепился в его пиджак, как клещ. Еще чуть-чуть ему ворот оторвет, и их разговор станет еще горячее. Рафи, напрягся, приготовившись пнуть коленом противника.
Но судьба преподнесла очередной сюрприз.
— Что это еще такое? Немедленно прекратить! — раздался звенящий от злости бас, и их как кутят оторвали друг от друга. — Господин Сабуров, вас я уже не раз предупреждал о непозволительности такого поведения. Вижу, вы так и не вняли моим словам…
Затихший Рафи в этот момент внимательно слушал.
Разнявший их высокий мужчина с внушительным животом и характерным строгим прищуром глаз оказался директором гимназии. И едва он раскидал парней в разные стороны, как тут же принялся стыдить блондина. Последний, как Рафи и думал, был местным хулиганом и заводилой во всевозможных драках и стычках.
— А вы, сударь, очень плохо начали свой первый день в моей гимназии, — неожиданно директор перешел к Рафи, заставив его потупить глаза. Вообще, рядом с гороподобным мужчиной было как-то не по себе. Чувствовалась какая-то странная дрожь и слабость. — Вы очень и очень неосмотрительны. И еще хочу вот что вам скажу…
И тут Рафи внутренне «сжался», предчувствуя новую еще более сильную волну гнева со стороны директора. Но все опять встало с ног на голову.
— Через несколько минут к нам прибудут два заместителя министра внутренних дел и министра просвещения и общественного призрения, — голос директора почему-то внезапно растерял часть гневных ноток. А в его глазах появилось нечто похожее на удивление. — Приготовьтесь, вас, сударь, будут награждать почетными наградами. И хочу вам поставить на вид, что о таких событиях вы должны немедленно извещать меня. Вам ясно?
Впав на некоторое время в ступор, Рафи не сразу понял, что обращаются к нему. Заторможено кивнул.
Глава 4
Из неприметного экипажа с плотными шторками на окнах, какие десятками катаются по столичным дорогам, вышли два подозрительных типа. Одетые в добротные армяки, широкие брюки и надвинутые на глаза кепки, они совсем не внушали доверия. Напоминали скорее бандитов из подворотни, чем добропорядочных граждан.
Словно оправдывая такое впечатление, с угрожающими гримасами стали оглядываться по сторонам. К счастью, никого вокруг не было. В полуденное время все по трактирам или дома сидят, кушают.
— Тащи этого…
Из нутра экипажа вытащили связанного человека с накинутым на голову мешком и, подхватив под руки, потащили в сторону мрачного доходного дома из красного кирпича.
В фойе пленника, а никем другим бедолага со связанными руками быть и не мог, приняли еще двое мордоворотов с лицами самых настоящих висельников. Те, принимая человека, буркнули в ответ что-то неопределенное и скрылись в темноте коридора.
Через несколько минут на одном из этажей открылась дверь неприметной квартиры и двое, волоча третьего, оказались внутри. Они коротко поклонились в темноту большой комнаты и усадили связанного человека на стул, что стоял у самого окна и оттого в свету был хорошо различим.
— Дернешься, сука, шкуру с живого сыму! — с пленника сдернули мешок и тут же сунули под нос здоровенный волосатый кулачище, видимо, иллюстрируя угрозу. — С тобой здеся сурьезные люди гутарить будут.