— Револьверы — это, конечно, хорошо, — поморщился Рафи, понимая, что у него столько оружия просто физически нет. — А вот револьверы с магическими пулями — это совсем другое дело.
Прямо на бумаги положил свой револьвер, дамский бульдог, который было удобно прятать за пазуху или даже за голенище сапога. Выщелкал золотистые бочонки в ладони и закрыл глаза, начав привычно «напитывать» пальцы теплом. Наставники по магии из гимназии наверняка бы его выругали за такое «грязное» насыщение патронов магией. Только сейчас ему было не до соблюдения правил и техник безопасности.
Через какое-то время парень открыл глаза и вытер со лба пот. Такое занятие отнимало немало сил, особенно у начинающего мага. Он же еще только начал идти по этой тропе.
— И что там у нас получилось? — с любопытством рассматривал чуть теплые бочонки, которые еле заметно светились. И этот свет, казалось, шел откуда-то изнутри. — Вроде бы, неплохо. Лучше, чем тогда.
Как-то раз он уже пробовал так делать. Помнится, даже проверял получившийся эффект в каких-то развалинах. От одного единственного выстрела зачарованным патроном тогда половину кирпичной стены снесло. Правда, грохот был такой, что у него даже уши заложило.
— Как говорится, против лома нет приема, если только нет другого лома. А тут не просто лом, а охренительных размеров кувалда с ракетным двигателем на конце, — ухмыльнулся парень, осторожно заряжая барабан револьвера. — Сам с ними поговорю. Надеюсь, пахан у них человек с мозгами. Посмотрит и все поймет. А не поймет, разговор будет короткий.
Испытывал ли он страх? Глупый вопрос: конечно, испытывал. Как бы он не подавал виду, не хорохорился, это мерзкое подспудное ощущение все равно прорывалось наружу. А сейчас, когда все так закрутилось, особенно было жутковато. Ведь, не к бабам на свиданку идет, а «валить» одного из страшнейших воров города — Рамазана и его брата.
— Чего-то мне не по себе, — Витян замедлил шаг, наклонившись в сторону парня. — Ты точно все рассчитал? Рамазан же сущий дьявол и люди у него такие же. А если не потянем? По стенке размажут…
— Соберись, братишка, — прошипел ему в ответ Рафи, незаметно кивая на идущих за ними людей. — Собери свои яйца в кулак, на тебя же смотрят. Морду сделай кирпичом! Выпрямись! Мы сами этого Рамазана размажем. Он и рыпнуться не сможет. Забыл про зачарованные патроны? Тебе лишь на курок нужно нажать.
Витян непроизвольно коснулся рукояти одного из своих револьверов за поясом. Мощь у них из-за новых патронов, и правда, была впечатляющей. Он во время проверки пару раз стрельнул и чуть с ног не слетел. От кирпичной стены старого дома, куда целился, один мусор остался. Раз и готово.
— А на своих бойцов посмотри. Настоящие орлы! С такими на любое дело не страшно идти, — Витяна сильно ткнули в бок. Мол, погляди. — Я же тебе говорил, что отставные солдаты из них настоящих зверей сделают. Зверюги, кого хочешь порвут.
Витян снова развернулся в сторону целого отряда в полсотни голов. Мрачные, в темной одинаковой одежде и с большими баулами за спиной, они казались близнецами. И лица были соответствующие — каменные, с плотно сжатыми губами, перекошенные угрожающими гримасами. У многих лица, вдобавок, были закрыты плотными масками, отчего казались еще более страшными.
— Видишь? И тебе нужно на высоте быть. Иди, скажи им пару слов, пока до места не дошли. Или до конца своих дней хочешь шестеркой быть? Хочешь крохи с барского стола подбирать? Чего взгляд прячешь? Нет? Тогда забудь о страхе! Иди к своим людям!
Глава 13
Околоточный полицейский надзиратель Веретенников шел между торговыми рядами степенно, неторопливо. На окружающих торговцев и простой люд поглядывал свысока, словно показывал, что они не ровня ему.
— Наше почтение, господин околоточный надзиратель! — в пояс поклонился рыжий купчишка, тряхнув связкой баранок на шее. — Доброго здравия, Спиридон Никитович! — с другой стороны в пояс кланялся румяный булочник с пухлыми щеками и расплывшимся носом, и сам похожий на булочку. — Может кваску ядрененького прикажете, господине? — позади полицейского догонял водонос с небольшим бочонком в руках и деревянной кружкой на цепочке. — Прикажите. Квасок сегодня особенно душистый вышел, д обрый.
Только полицейский даже носом не повел. Чуть качнул головой, затем повел плечами. Мол, прочь пошел, от важных раздумий отвлекаешь. А подумать ему, действительно, было о чем.
— Гм, совсем ум за разум заходит, — причмокнул губами Веретенников, пытаясь разобраться в своих мыслях. — Очень странно все это…
Не первый годы Спиридон Никитович на своем околотке полицейским надзирателем служит. Почитай, с тех пор прошло уже полных два десятка годков и еще три. Двадцать три года, значит, исполнилось с того, как его курносого и лопоухого устроили на должность.
— И ведь все всегда своим чередом шло. На своем, значит-ца, месте было. Одно здесь, другое там. А сейчас что? — бурчал он, нервно оглаживая усы. — Что это еще за тишь до гладь?
Что-то совсем уж странное творилось в последние дни в его околотке. За последнюю неделю здесь ни одного даже самого мало мальского происшествия не случилось, что пугало, если честно. Никогда же такого раньше не было.
— И чего они все попрятались, как крысы? Никого не видно: ни старших, ни кержачья, ни боссоты.
За все годы его службы в должности околоточного надзирателя никогда такого не было, чтобы на улицах такое спокойствие было. Выйди глубокой ночью в темный переулок и никто тебя пальцем не тронет. Кошелек и часы, пальто или шинель, все при человеке останется. Раньше о таком и мечтать нельзя было. За ночь бывало пару мертвяков в канаве находили.
Веретенников, ведь, не поленился и у своих соседей по околотку поспрашивал про эту напасть. Какого же было его удивление, что и у них точно такое же творилось. Вон к примеру, околоток Иваныча, который по возрасту ему годком был, вообще, стал образцовым. Раньше его начальство в хвост и гриву драло, а сейчас грамоты выдает и поощрения выписывает. Как же так?
— Дожил, называется до такой благодати: никто некого не режет, в рожу не бьет, золотые часики не подрезает, гулящих девок смертным боем не бьет. И как теперь жить, прости Господи? Хоть бросай все, и на печку лезь.
Шутки шутками, а на душе у него было тревожно. Нутром чуял, что такое затишье на околотке совсем было не к добру. Ведь, ворье просто так не исчезает без следа. Затихарились, значит.
— Похоже, крупная рыба у нас завелась, — пониманием загорелись глаза у околоточного надзирателя. От пришедшей в головы мысли у него даже спина вспотела. — Очень крупная… Щука всех пескарей разогнала…
Выходит, в воровском обществе новый хозяин объявился. Ничем другим такое затишье было не объяснить.
— Да… Свято место пусто не бывает, — кивнул он своим мыслям. — Неспроста ведь от Старших ни слуха ни духа. Как в воду канули… Наверное, червей уже кормят…
И едва произнес это, нервно дернул головой. Сразу же стал по сторонам оглядываться. Не дай Бог громко это сказал. За такое ведь по головке не погладят.
— Ничего, ничего, — Веретенников наткнулся взглядом на золотые маковки какого-то церкви, и рука сама собой сотворила крестное знамение. — Даст Бог все будет хорошо. Я ведь человек маленький. Мне много не нужно. Дадут пятерку, и слава Богу…
Непростая выдалась неделя. Шебутная одним словом. Рафи, сменив гимназический мундир на простой армяк и неприметный картуз, целыми днями носился по городу с револьвером за пазухой. Помогал Витяну власть в руки брать, решая «скользкие» и дурно пахнущие вопросы.
— Ничего, со временем оботрется, шишек набьет. Может и поумнеет. Жизнь всему научит. А нет, тогда и суда нет…
Он как раз возвращался с очередного такого «разговора». Рамазану, " держащему" в страхе всех центровых воров, пришлось капитально вправлять мозги. Тот все никак поверить не мог, что его время уже ушло и наступили другие порядки. Угрожал, «пальцы гнул», зубы скалил. Мол, в гробу он новый закон видел и теперь никаких Старших на своей шее не потерпит. Целую кодлу — с полсотни здоровых лбов-амбалов с топорами и дубинами — против них выставил. Напугать, а потом и покалечить, хотел.
— А Витян не сдрейфил. С яйцами оказался, — продолжая идти по мостовой, мыслями парень ещё был там, на " разборке" с Рамазаном, паханом центровых воров. Слишком уж «жесткая» случилась история со всем этом. Никак она теперь из его головы не выходила. — Может и выйдет из него толк, если хорошенько натаскать. Материал хороший, поддатливый. Понемногу мозги ему вправлю, чтобы забыл о своих босяцких замашках. Со временем из него нормального мафиози воспитаем, чтобы за порядком следил и всю шваль к ногтю прижал. А я помогу…
С этими словами Рафи многозначительно коснулся кармана, где прятался револьвер. В барабане безобидного с виду дамского пистолета не хватало пары зачарованных патронов, которыми несколько дней назад он разогнал всю шайку Рамазана. Два раза выстрелил и они, как кегли разлетелись в разные стороны. Словом, у него было чем помочь.
Одновременно с помощью в «силовых» акциях Рафи усиленно занимался и «просвещением» Витяна. Парень прекрасно видел, что нормального боса мафии из его товарища сразу не получится. Тот при всех его сильных сторонах — напористости, резкости и жестокости — оставался малообразованным, слишком прямолинейным и зашторенным. И если с неграмотностью и узким кругозором еще можно было что-то поделать, то с остальным все обстояло очень и очень плохо.
— … Дружище, ты пойми, мир не черно-белый! Он не делится только на своих и чужих! — в одну из встреч втолковывал ему Рафи, пытаясь преодолеть его косность в некоторых убеждениях. — Ты теперь не босяк, не пахан сквада с двумя десятками сопливых бойцов с палками, а Старший! Ты стоишь на самом верху, а под тобой — тысячи человек, твоих людей. И чтобы управлять ими, тебе волей-неволей придется разговаривать с властью, особенно с полицией и жандармами…