Чуть подумав, парень качнул головой. Точно, нельзя здесь оставлять ее. За пару дней головой окончательно тронется, а потом и руки на себя наложит. Не хорошо это, неправильно.
- Тут один приютский дом есть для душевнобольных. Туда ее определим, денег на это я дам, - Прошка кивнул в ответ. Мол, все сделает в лучшем виде. - А меня давай-ка еще до одному адресу довези… А то князь Голицын уже, наверное, заждался.
***
К знакомому дому с кованными воротами перед садом они добрались уже под ночь. Обычные добропорядочные граждане давно уже третий сон видят, а вот молодой князь был совсем не из них. в окнах горел свет, слышалась музыка, пьяные крики.
- Опять гуляет…
Рафи, зажав саквояж с деньгами подмышкой, с силой заколотил в массивную дверь. По-другому стучать здесь явно было бы глупо.
- К его сиятельству барон Мирский, - бросил он, когда отворилась дверь и в проеме показался слуга в ливрее. - Он меня должен ждать.
Исчезнув, слуга через какое-то время снова появился. Широк распахнул дверь, пропуская парня внутрь дома.
- Его сиятельство князь Голицын ожидает вас в своем рабочем кабинете, - слуга повел его мимо гостиной, прямо на второй этаж. - Прошу.
Кабинет парню был хорошо знаком. Именно здесь он встречался со старым князем.
- Пришел все-таки, - аристократ стоял у окна с сигарой и то и дело глубоко затягивался. - Что-то быстро очень. Я-то думал неделю тебя не увижу. Сумма-то немалая.
Рафи молча положил саквояж из коричневой телячьей кожи на стол и щелкнул застежками на нем. Сумка раскрылась, показывая то, что скрывалось внутри - плотные пачки ассигнаций.
- Хорошо, очень хорошо, - взгляд у князя сразу же замаслился, словно увидел хорошенькую девицу. Здесь, правда, вместо женских прелестей были деньги. - Вижу, что сразу всю сумму принес. Прямо очень хорошо.
Голицын вытаскивал пачки ассигнаций и снова бросал их в саквояж, словно никак не мог наиграться. При этом бросал на Рафи очень странные взгляды, которые тому совсем не нравились.
- Значит, у вас, господин барон, водятся денежки. Не отрицайте, не отрицайте. Ведь, быстро собрали всю сумму, - князь широко улыбался, явно очень довольный собой. - Как же так получается, у вас, обычного барона есть много денег, а у меня, родовитого аристократа, их нет. Не кажется ли вам, что это просто вопиющая несправедливость?!
Парень вновь не проронил ни слова. Бессмысленно что-то говорить. И так было совершенно понятно, куда шел разговор.
- У меня к вам, дорогой барон, новое предложение. Заметьте, очень выгодное для вас предложение, - Голицын даже не пытался спрятать свое издевательское отношение. - Думаю, будет справедливо, если вы будете каждый месяц приносить мне столько же. Вот такой саквояж с деньгами за то, чтобы наши сестры смогли проводить время. Не правда ли, отличная сделка? Ведь, деньги это тлен, господин Мирский. Закончатся, попросите у ваше будущего тестя. Слухи говорят, что у вас появилась невеста? Уверен, шеф жандармского корпуса с радостью одолжит вам нужную сумму…
Глава 7. Как бы не было тяжело, лучше идти вперед
***
Двое, очень разные, как день и ночь, шли по улице, привлекая к себе внимание прохожих. На них оборачивались, пристально смотрели, гадая, кто они. Она – смешливая и светлая, как игривая солнечный лучик – едва не вприпрыжку бежала. Рассказывала что-то веселое, сама же и смеялась при этом. Он – темный, угрюмый, словно грозовая туча – шел рядом, быстро переставляя ноги.
- …Рафи, ну ты чего? Смешно же! – Лиза Мирская нахмурилась и с вызовом посмотрела на Рафаэля. Могло показаться, что она обиделась. Но смешинки в глазах девчонки говорило об обратном. Ничего она не обиделась, притворялась. - Ты специально не смеешься и даже не улыбаешься! Я же вижу! Рафи?!
Парнишка в ответ даже бровью не повел. Лицо как было, так и оставалось каменным.
- Это же, правда, смешная история! Давай я ее еще раз расскажу. Может ты просто не понял. Приготовься, Рафи! – дурачась, она направила на него указательный пальчик. – А то я по-настоящему обижусь.
Счастливо рассмеявшись, Лиза хлопнула в ладоши, и начала свой рассказ о сегодняшнем довольно милом происшествии с ее классной дамой. История, и правда, была довольно веселой и заслуживала, как минимум, улыбки. Но у Рафи даже выдавить ее из себя не удавалось. Слишком уже погано на душе было.
- … Раздался треск и она разом покраснела, схватилась за платье… Ты слушаешь меня?
Парень кивнул. Мол, все прекрасно слышит. Сам же продолжал думать о своих делах, которые даже не думали заканчиваться. Скорее они лишь множились и множились. А он и к этим-то подступиться не знает как.
- Рафи?
Парень вновь кивнул, делая это на привычном «автомате». Он, и правда, не знал, за что хвататься и как делать. Все слишком навалилось. Сначала, эта глупая дуэль, которая ему нужна была, как телеге пятой колеса. Да предложи ему противник примирение, он бы с радостью на это пошел. Сейчас же ему грозит новая дуэль с окончательно взбесившимся здоровяком. И к бабушке не ходи, граф Воротынский теперь из кожи вон лезть будет, чтобы все обставить наиболее показательно и оскорбительнее.
- Черт побери, этого урода, - пробурчал Рафи себе под нос.
А был еще князь Голицын со своим просто безумным предложением, которое и принять не получалось, и отказаться нельзя было. Он срочно должен был принять какое-то решение – либо каким-то образом достать еще денег, либо смотреть, как умирает его сестра. А как при всем при этом веселиться – улыбаться и смеяться?!
- Рафи, ты настоящий бука! Ты так ни разу и не улыбнулся! Все время, пока мы шли от гимназии и до дома, ты не проронили ни слова.
При этих словах он удивленно поднял голову, оглядываясь по сторонам. Оказалось, они уже пришли на место, а он совсем это и не заметил. Словно в тумане шел.
- Извини, Лиза, - Рафи виновато качнул головой. – Обещаю, что исправлюсь. С меня небольшой сюрприз.
У той тут же загорелись глаза. С лица исчез всякий намек на обиду, словно бы ничего и не было.
- Сюрприз? Какой? – Лиза оценивающе посмотрела на него. – Рафи?
Теперь точно не отстанет, вздохнул парень. Такой, вообще, лучше ничего не обещать. Рафи уже начал пятиться от крыльца, как дверь дома Мирских внезапно открылась и на его пороге показался сам хозяин, Мирский Михаил Павлович, собственной персоной.
- Елизавета! – раздался его строгий голос, от которого Лиза мигом поскучнела. – Заходи в дом! Что это за кривляния такие на улице? Разве такое поведение приличествует юной леди?
Шеф столичных жандармов определенно был не в духе. Смотрел на них так, что хотелось, как и его подчиненный, вытянуться во весь фрунт и застыть без единого движения. Настоящий гроза, внушающий страх одним своим видом.
- Елизавета, сколько раз мне еще повторить свою просьбу? Я очень сильно огорчен твоим поведением, - а вот теперь уже никаких сомнений не оставалось, что Мирский-старший чем-то очень недоволен. – Попрощайся с своим … другом и проходи в дом. Немедленно!
Девушка бросила быстрый взгляд на парня и стала подниматься по мраморным ступенькам. У двери снова оглянулась, словно прощаясь, и наконец, скрылась за дверью.
- А нам, молодой человек, нужно объясниться…
Рафи молча кивнул. Таким раздраженным Мирского он еще ни разу не видел.
- Прошу в мой кабинет.
И не дожидаясь ответа, князь взялся за бронзовую ручку двери.
***
При всей своей чисто человеческой симпатии к этому странному парню, Мирский понимал, что, как раньше, больше быть не может. Прочитанный им этим утром отчет от филлеров, приставленных к Рафаэлю Мирскому, не просто все настроение испортил, а привел в полное замешательство. И ладно бы там о каких-то юношеских глупостях и шалостях было написано, он бы понял и принял. Сам был молод, глуп, в голове гулял ветер, и хотелось совершать разные безрассудства – кулаки почесать в драке, забежать в желтый дом к веселым вдовушкам или чего-нибудь еще. Но отчет-то совсем о другом говорил.
- … Думаю, молодой человек, будет справедливо, если я дав вам возможность объясниться.
Мирский кивнул на кресло у письменного стола, где обычно занимался рабочими вопросами. Оба сели и в воздухе повисла тишина. Чувствовалось, что парень явно не был настроен на откровенность.
- Мне стали известны некоторые малопривлекательные обстоятельства, связанные с вами. И они требуют объяснения. Словом я жду.
Хозяин кабинета не мог не отметить возникшее напряжение. И это, к сожалению, подтверждало справедливость его подозрений.
- Значит, не желаете. Хорошо, тогда начну я, - Мирский поморщился, понимая, что разговор все равно должен состояться. А значит, нужно было «открыть карты». – Мои люди не раз вас видели в компании одной персоны, которая в обществе известна очень неблаговидным поведением. Я говорю о князе Голицыне, известном пьянице, безрассудном игроке, готовым поставить на заклад последнюю рубаху. За последнее время он столько долгов наделал, что от верховного суда его спасла лишь неожиданная смерть отца.
Жандарм не сводил взгляда с парня, явно заставляя его нервничать.
- И я задаю себе вопрос, что может связывать двух таких разных людей. Один - известный мот, буян, откровенный хам, а другой – довольно скромен, вежлив, сдержан и имеет награды от империи. Но узнав о продаже подаренного вам дома, я все понял. Вы, молодой человек, тоже игрок! – Мирский обвиняюще покачал головой. Как же вы так могли поступить. – Тоже больны этой болезнью, которая заставляет совершать поистине страшные поступки. Вам есть, что сказать в свое оправдание?
Парень точно что-то скрывал. И весьма возможно, что он действительно страстный игрок и готов промотать все, что у него есть.
- Опять молчите… А знаете, мне не дает покоя еще один вопрос: почему на все свои встречи с князем Голицыным вы берете свою сестру?
Вопрос был далеко не праздным. Жандарм по роду службы не раз встречался с теми, кто в пылу азарта совершал просто неимоверные вещи. Проигравшиеся в пух и прах аристократы резали своих обидчиков, как свиней, душили жен и матерей, сжигали родные поместья. Еще хуже, когда игра шла не на деньги, а на желания. А человек еще та библейская тварь, желания который могут и ужаснуть.