— Уверен, он любил тебя, — тихо сказал я.
Филип лишь махнул рукой.
— Мне было стыдно, что я не смог сопротивляться Нильсонам, а ты — смог. Раз уж ты так хорошо справляешься с обязанностями… наследника главы рода, да будет так — поступай, как знаешь. Только раньше времени меня не хорони, — усмехнулся он горько.
Я ободряюще сжал плечо Филипа и пошел наверх. Сейчас я понял одно: Филип — отважный человек. Потому что человеку его статуса для признания своей слабости нужна неизмеримая отвага.
Лия вернулась в академию. Филип нанял, используя какие-то старые связи, трех громил-магов (боевых) для охраны, и один из них сопроводил Лию в академию. Обходиться нам эти парни будут по двести тысяч в месяц — каждый из них. Вот уже нет шестисот тысяч крон. Многовато, конечно, для нынешнего моего финансового состояния. Деньги, заработанные с продажи «кирпичей», растают на глазах. Надо что-то решать или с Нильсонами, или с вопросом увеличения дохода. Так как для того, чтобы дотянуться до первых, у меня пока руки коротки, стоит заострить внимание на расширении бизнеса.
Громилы были внушительные: здоровые, сильные, крепкие ребята. С пистолетами.
Я внимательно изучил информацию о пистолетах в интернете и был поражен. Вот это изобретение! Спустил курок — и нету человека. В Джамалоне бы такое оружие — войны вести стало бы куда проще.
Трех телохранителей, может, и мало было, но и большее число не смогло бы помочь, если эти трое не помогут. Нильсоны ведь не дураки — не отправят к нам целое войско. В том, что они постараются нам нагадить — я не сомневался. Но гадить они будут не явно, значит, отправят одного-двух своих людей, чтобы навредить нам, иначе привлекут к себе внимание, а этого им не нужно.
Один телохранитель был приставлен к Филипу, второй — к Астре, третий — к Акке. Я в охране не нуждался. Нет, я не наивный дурак, но я был уверен, что если не сумею сам позаботиться о себе, то мне вообще впору забыть о своих грандиозных планах.
Прошла неделя с похищения Лии — пока все было тихо. Я понимал, что это затишье перед бурей. То и дело ожидал, что на меня нападут, или будут угрожать через домочадцев (то, что угрожали именно мне — факт), но ничего такого не происходило.
Зато в торговле дела шли лучше. Стали приходить новые клиенты, привлеченные Карлом. Знатных среди них, конечно, почти не было, но были просто хорошо обеспеченные, поэтому даже дрожжи раскупали неплохо.
Прибыль пока была небольшая: ее хватало на основные расходы семьи, но вот телохранители обходятся нам дорого. Каждый месяц отдавать больше половины миллиона крон — роскошь для нас в нынешнее время.
После всех расходов: Ульбергам неизбежно приходилось давать на содержание особняка, продукты, зарплату Бирлы; на найм громил потратились; Босстрому отдавал его часть прибыли — у меня на руках осталась смешная сумма — сто тысяч крон. Срочно надо что-то делать с этим!
Снедаемый этими тревожными мыслями, я в очередное утро пришел на свое рабочее место. Спустился в подвал за «кирпичами». И застыл на месте.
Тут только я понял, что подлянки стоило ожидать совсем не там, где мы ожидали.
На полу стоял бочонок, в котором лежали растолченные на маленькие куски «кирпичи». Сверху лежала записка:
«В следующий раз мы разделаем на куски тебя — и никакой телекинез тебе уже не поможет!»
Глава 11
Что-то здесь не так.
Я раз в тридцатый обошел подвал, рассмотрел каждый его метр. Тщательнейшим образом изучил записку. И мне что-то не нравилось. Что-то смутно бередило ум, не давало покоя. Нечто ускользало от моего внимания — нечто очень важное.
Нильсоны забрались в подвал. Как? Следов взлома нет. Впрочем, они могли знать код от потайной двери, ведь столько лет держали под своим гнетом Ульбергов, немудрено, если выпытали у них код. А те, трусливые задницы, конечно, не стали бы даже противиться своим якобы благодетелям.
Так что меня смущало даже не отсутствие следов взлома. Но что?
Меня хотели запугать. Не убить пока — а именно что запугать. Ведь в противном случае они могли просто попытаться тихонько убрать меня с дороги, отправив наемного убийцу.
Но было в угрозе Нильсонов что-то странное, что царапало мой ум. Что же это?
От ярости я ударил кулаком об каменную стену и тут же пожалел об этом. На костяшках пальцев ободралась кожа; да, раньше хоть я и был магом, но и кулаки тоже приходилось пускать в дело, и они у меня были такие, что дубовую доску перешибить можно. Сейчас всё иначе. Так что, Акрам, а ну возьми себя в руки, ведь сдержанность — одно из твоих главных достоинств. По юности я проявлял, конечно, свою вспыльчивость, но с годами научился владеть собой, обуздав импульсивность характера.
Я взял в руки записку и перечитал ее в сотый раз.
«…разделаем на куски…» И якобы мой дар мне не поможет. Мой дар!
Я впился взглядом в слова на изрядно помятой бумажке:
«В следующий раз мы разделаем на куски тебя — и никакой телекинез тебе уже не поможет!»
В следующее мгновение я вспомнил крик Кеннета после того, как его ледяное копье растаяло под моим воздействием:
«Да он хренов огненный маг!»
Вот оно! Вот что не давало мне покоя!
Нильсоны подумали, что я маг огня! Откуда им было знать про телекинез??? Никто о нем не знал, кроме Ульбергов и Эйвы, да еще нескольких полицейских, которые нас допрашивали после нападения на Эйву. Нильсоны никак не могли знать про телекинез, никак.
Я вытащил телефон и набрал нужный номер.
— Здравствуй, детка. Мне снова нужна твоя помощь.
Я на такси приехал к лесному участку Бергов. Эйва передала мне мешочек с травами, которые я попросил, и мы почти сразу расстались. У меня было непреодолимое желание впиться в ее губы поцелуем, но я пересилил себя — ее шофер смотрел. Не знаю, что думает по поводу нашей дружбы отец Эйвы, но ему может не понравиться, что ее дочь обжимается с нищим наследником загибающегося рода. Откуда графу Бергу знать, что род Ульбергов вскоре восстанет из мертвых и сотрясет всю Альхену своей славой и могуществом?
Я поехал домой.
Там меня ожидал крайне неприятный сюрприз.
— У твоего отца сердечный приступ! — ошарашила меня Астра с порога.
— Он жив? — первым делом спросил я.
— Да. Он в больнице. Состояние крайне тяжелое.
— Давай номер больницы.
Астра записала на бумажке. Я позвонил и спросил про состояние Филипа. Узнав, что звонит якобы сын, сообщили, что барон пока жив, но прогнозировать ничего они не могут.
— Как это случилось? — повернулся я к Астре, завершив звонок.
— Он читал. И внезапно схватился за сердце. Бедняжка мой, — всхлипнула женщина.
Я с недоверием смотрел на ее слезы. Неужто и правда переживает?
— Тебе нужно выпить травяного чая для успокоения, я принесу, — вложил я в голос всю заботливость, на которую был способен.
— Спасибо, дорогой.
Дорогой? Вот уж точно фальшивит. Либо крыша поехала от страха за Филипа. Может, и впрямь переживает? Ведь не означает же тот факт, что она змея, что она ненавидит своего мужа.
Бирлы, к моему счастью, на кухне не было.
Я заварил травяной чай, после чего, оглянувшись на дверь, высыпал в него часть травок, полученных от Эйвы. Подождал немного, после чего вложил немного своей энергии в отвар.
— А где Бирла? — спросил у Астры, вернувшись в гостиную.
Женщина сидела на диване.
— Они с Акке поехали к отцу. Я не смогла. Мне очень дурно стало.
— Еще бы! — понимающе кивнул я, протягивая ей чашку.
Астра принялась пить. Слишком медленно пить.
— Горько как, — поморщилась она.
— Зато легче станет. Поспишь потом.
— Ты был в магазине? Как там дела?
Что-то раньше ты не особо интересовалась этим…
— Ох! — Я схватился за голову. — Ты сообщила про отца, и я забыл… немудрено, с отцом трагедия, тут уж не до проблем на работе…
— Что случилось? — с беспокойством подалась мачеха Акселя вперед.
— Не знаю даже, как сказать… — играл я свою роль. — В подвал проникли, представляешь? Эти Нильсоны совсем уже берега попутали. Они раскрошили все «кирпичи», оставили мне записку с угрозой! Ублюдки! Они как-то узнали код от потайной двери!
— Тоже мне новость, — хмыкнула Астра. — Они с самого начала его знали. Потребовали от Филипа сообщить, пригрозили, что иначе найдут других посредников для торговли, а нам ой как нужны были деньги…
— Ублюдки! — повторил я, вкладывая в голос всю ярость, которую мог изобразить.
Пока мы с Астрой говорили, прошло минут пять. Совершенно неожиданно для самой себя — но не для меня — она схватилась за горло. Оттуда вырывались тяжелые хрипы, Астра ловила ртом воздух. Чашку она выронила на пол.
— Что, душновато стало? — с поддельным сочувствием спросил я.
— Ты… что мне… дал, мразь? — прохрипела женщина.
— Видеть твое поражение — какая услада для моих глаз, — улыбнулся я. — Но давай я не буду попусту сотрясать воздух, а то ведь времени у тебя очень мало. Короче, слушай сюда, змея: либо ты сейчас честно говоришь мне, кто проник в подвал, либо я не даю тебе противоядие от сильнейшего яда, под действием которого у тебя через десять минут наступит удушье. Говоря проще — ты умрешь, Астра.
— Ниль… Нильсоны имели доступ в подвал…
— Я даю тебе еще один шанс, дорогая. Кто проник в подвал? — чеканя каждое слово, спросил я.
Астра захрипела еще сильнее. Она судорожно хваталась ладонями за горло, будто это могло помочь ей справиться с удушьем.
— У тебя осталось минут семь, Астра.
— Я… это была я. Они запугали меня до… до смерти. Угрожали…
— Я почти не сомневался… — тихо сказал я, устало проводя ладонью по лицу.
— Ты… обещал… антидот…
Астра протянула ко мне руки в паническом ужасе, но не смогла встать и рухнула лицом в подушку. Откуда-то из-под подола ее платья на пол что-то со звоном выкатилось. Я поднял — это была крохотная склянка, на дне которой блестела капля желтоватой жидкости. Крышечка была приоткрыта. Сердце сжалось от тревожного предчувствия.