Из рассечённой брови кровь текла мне в глаз, и приходилось постоянно ее вытирать, Кен понял это и начал бить в голову со стороны затекающего глаза. Я отвечал ударом на удар и продолжал придерживаться собственной задумки, это было рискованно…
Справа летит очередной его удар, откинуть корпус и нагнуть голову, подставляя лоб, в голове зашумело, а я отчетливо понял, что долго так не выдержу.
Вот только среди шума и криков я услышал характерный хруст. Кен одернул правую руку и в следующей атаке лишь прикрывался ей, атакуя левой. Мой план удался, пришло время действовать.
Двоечку в голову, троечку в корпус, да еще метя в печень, ведь он в ближайшую минуту ограничен в атаках, и этим надо пользоваться. Я превратился в ураган, удар, еще удар.
Кен ушел в глухую защиту, но я не переставал его молотить, то в корпус, то в голову, меняя произвольно очередность. Я не давал ему даже открыться, чтоб хоть как-то контратаковать. Кровь вместе с потом заливали мне глаза, я видел перед собой только силуэт, по которому наносил удары. Спустя минуту моего натиска Кен пошатнулся, а после удачного удара в челюсть рухнул на ринг, я отступил на пару шагов и предплечьем смахнул кровь, заливающую глаза. Спустя пару секунд, когда зрение прояснилось, я увидел перед собой окровавленного Кена, сидящего на жопе. Его взгляд был потерян, он не понимал, что произошло.
Ведущий подошел к нему и что-то спросил, но я этого не расслышал, поскольку в голове звенело от пропущенных плюх, надо признать, удар у него тяжелый. В придачу к этому зрители еще что-то орали, уважаемые люди, которых захватил азарт.
После этого ведущий скрестил руки перед собой, дав понять, что бой окончен, поскольку Кен не в состоянии продолжать.
Я победил? Я смог? Радость затопила меня, хотелось тут же сесть, но я удержался.
Вздохнув и выдохнув, я подошел к Кену и протянул ему руку. Хотя у меня у самого тело изнывало от боли и я валился с ног, все же помог Кену подняться. И мы, поддерживая друг друга, покинули ринг и поковыляли к ближайшей лавочке, что была рядом.
Рухнув на нее, мы пару минут сидели молча, пытаясь прийти в себя.
— Меня еще никто так не избивал, — буркнул он.
— Ты самый сильный из тех, с которыми мне приходилось драться, — попытался я улыбнуться, но тут же скривился от боли.
— Джон, если вдруг тебе когда-то понадобится моя помощь, обращайся. Буду рад тебе помочь, — буркнул, задыхаясь, Кен.
— Спасибо, ты тоже можешь рассчитывать на меня, помогу, чем смогу, — ответил я, и мы пожали друг другу руки.
Я встал и попытался уйти в дом, но гости Томаса подходили и поздравляли меня с победой, жали руки. Я не мог просто так уйти, поскольку это было бы некрасиво, да и болели они за меня все же.
Все это время Томас стоял в сторонке и попивал, по всей видимости, шампанское из бокала, осушив который, он неспешно подошел ко мне и также пожал руку.
Тут, видимо, меня догнал отходняк от боя. Голова просто раскалывалась от боли, ноги были словно свинцовые, а до правого бока даже дотронутся было нестерпимо больно. По всей видимости, Томас это заметил и тут же подозвал Диму-грека.
— Видимо, ему к врачу надо, — задумчиво произнес Томас, глядя на меня.
— Я позабочусь, — ответил Дима и подозвал жестом Роба. — Помоги мне его погрузить в повозку.
Роб, не задавая лишних вопросов, взял меня под руку, с другой стороны меня так же подхватил Дима-грек, и они дотащили меня до повозки. Погрузив меня, Дима сразу же погнал лошадей в сторону уже знакомого дома на окраине Бостона, к доктору.
Точно нельзя было сказать, сколько мы ехали, поскольку я пару раз терял сознание. И вот, наконец, мы добрались до дома Адама. Дима с Робом аккуратно взяли меня под руки и потащили к двери.
Как и в случае с Робом, Дима-грек долбился к Адаму в дом, будто к себе.
— Адам, открывай, — выкрикивал Дима, не прекращая долбиться в дверь.
Дверь отворила та же негритянка-служанка. Она сразу же увидела меня, висящего на Робе, и побежала наверх к доктору, но Адам и без того слышал крики Димы и вышел на лестницу.
— Опять вы, — пробормотал Адам. — Как я погляжу, вам, ребята, не везет в Бостоне. Или вы компанию не ту выбрали, постоянно под пули подставляетесь.
— Нет, Адам, — тут же возразила Дима. — Это он после кулачного боя.
— Хм, что-то новенькое, — уже с улыбкой произнес Адам. — Давайте его в кабинет. Роб, надеюсь, не забыл, где он.
— Забудешь такое, — с ухмылкой ответил Роб, волоча меня в сторону кабинета доктора.
Дима помог Робу занести меня в кабинет, и они усадили меня на стул. Тело изнывало от боли, ныло все. Адам, не церемонясь, отстранил парней и подошел ко мне. Присев на одно колено, начал меня разглядывать.
— Так, ну, рассечение мы сейчас зашьем, — протянул Адам, рассматривая мою бровь. К такому мне было не привыкать.
— Правый бок болит, — выдавил я из себя.
Адам осмотрел и как-то совсем не больно прикоснулся к тому месту, где болело. Легкими движениями ощупал весь правый бок.
— Хм, — Адам скривил гримасу. — У тебя ребро сломано, а возможно, и два. Интересно, в каких таких кулачных боях он участвовал, что ребро сломали? — спросил Адам, глядя на Диму.
— Долгая история, — ответил Дима. — Ну как? Сможешь его быстренько вылечить?
— Быстро только в карты можно проиграть, — ответил с некой злостью Адам. — У него ребро сломано, какая может быть скорость? Две недели как минимум в повязках, стягивающих грудную клетку, а то и больше. Ему нужен спокойный, постельный режим. Никаких конных поездок, пробежек и тому подобного. Это вам ясно?
— Ага, — сквозь сомкнутые губы промычал Дима. Я также кивнул в знак одобрения сказанного.
Адам достал из шкафа какие-то препараты и обработал мою рассечённую бровь. После чего достал загнутую иголку, простерилизовал ее в растворе и принялся зашивать.
Роб от такого зрелища стискивал зубы при каждом стежке, Дима же, наоборот, улыбался.
— С лицом все будет в порядке, заживет, и даже не заметишь, — сказал Адам, убирая инструменты в шкаф. — Ну а теперь приступим к самому сложному.
Адам достал довольно большое количество бинтов из того же шкафа, куда убрал инструменты. Также он вынул несколько бутыльков с препаратами и поставил их возле меня.
— Можешь встать самостоятельно? — спросил Адам.
Я кивнул и попробовал встать. Роб хотел было помочь, но его схватил за руку Дима. С большим трудом, но я все же поднялся со стула.
— Ну, вот и славненько, — с улыбкой пробормотал Адам. Он смочил ватный тампон препаратом из одного из бутыльков и начал обтирать мой торс. Не скажу, что было больно, когда он обмывал появляющийся синяк на моем правом боку, а также другие ссадины и царапины, скорей неприятно.
— Ну, теперь можем приступать, — сказал Адам и посмотрел на Диму, а после на меня. — Ты парень, как я погляжу, крепкий, так что обезболивающего дам тебе немного.
— Лучше дай ему виски, — с ухмылкой произнес Дима-грек.
— Можно, но потом, — ответил Адам. — Джон, будет больно, так что вот тебе полотенце, возьми его в зубы, — Адам скрутил трубкой полотенце и передал его мне. Я знал, что сейчас будет, поэтому с радостью принял его помощь.
Адам приготовил бинты и велел подойти Диме и Робу, чтоб помогли ему.
— Джон, я так понимаю, ты знаешь, что делать? — Я с полотенцем во рту кивнул. — Отлично, тогда начинаем.
Я глубоко выдохнул и задержал дыхание, тут же Адам начал бинтовать мой торс, начиная от живота, поднимаясь выше с каждым кругом, до самой груди. Но я надолго не мог задержать дыхание. Вдохнул, и боль пронзила правый бок еще с большей силой, так что я стиснул зубами полотенце.
— Выдыхай, снова задержи дыхание и терпи как можно дольше, — прикрикнул Адам. Я понимал, что без экзекуции обойтись нельзя, и послушно выполнил требования доктора.
Адам крепко обмотал меня, и я еще пару минут привыкал и пытался продохнуть. После чего он дал мне маковый раствор, однако это слабо подействовало. После чего Дима с Робом помогли мне добраться до комнаты, где когда-то пребывал Роб, после ранения. Роб остался со мной, а Дима вернулся к Томасу, поскольку тоже было много дел.
Всю ночь я практически не спал, тело ныло от боли, лежать было неудобно, по сути, провел ночь в полудреме. Утром Роб помог мне спуститься в гостиную. Я особо есть не хотел, но чтоб скорей выздороветь, пришлось умять полноценный завтрак.
Так я провел под наблюдением Адама почти неделю, прежде чем он разрешил покинуть его дом. Роб рассчитался с ним, и мы вернулись к Томасу.
По приезде к Томасу я застал его в гостиной, сидящим за столом. Увидев меня, он поднялся с кресла, подойдя, оглядел меня и заговорил:
— Как самочувствие? — с легкой улыбкой произнес он.
— Да все нормально, я привык к такому. Надеюсь, твои гости остались довольны боем?
— Более чем. Ты молодец, так уделал этого здоровяка, — довольно произнёс Томас и оглянулся, смотря на стол. — Пройдем ко мне в кабинет. Может, хочешь чего перекусить, или просто кофе выпьем.
— От кофе я бы не отказался.
Томас подозвал служанку, попросил принести кофе в его кабинет, и мы прошли туда.
— Проходи, присаживайся, — бросил мне Томас, зайдя в кабинет.
Ранее я не был тут и был впечатлен. Справа стоял массивный стол из красного дерева, на котором стояли дорогие безделушки в виде статуэток и прочих принадлежностей для письма.
Напротив стола метрах в трех два кожаных кресла, между ними журнальный столик с резными ножками, он также выполнен из красного дерева. По левую сторону стоял шкаф, полностью забитый книгами. На окнах висели плотные шторы, портьеры с золотистыми вставками, а на стенах были картины с позолоченными багетами.
Я сел в кресло, что стояло ближе к окну. Томас опустился в соседнее.
— Я бы хотел вернуться к нашему с тобой соглашению, — продолжил я.
— Да, конечно. Все уже улажено, Мэри отпустили буквально пару дней назад. У полиции, как оказалось, на нее попросту ничего нет. Она всего лишь свидетель данного ограбления, вот и давили на нее таким образом в надежде, что она что-нибудь интересное расскажет.