Старик понюхал пустой стакан.
— Ну а еще что интересного произошло?
— Еще мы в космос первыми полетели, — я немного сменил направление. — В тысяча девятьсот шестьдесят первом, а американцы на луну высадились в шестьдесят девятом. Мощные атомные электростанции построили по всей стране, везде электричество есть, дороги асфальтированные, маленькие устройства работающие на электричестве. А еще почта без почтальонов. Невидимая, прямо по воздуху.
— Ну это ты какие-то сказки уже рассказываешь. — усмехнулся старик.
Тут я понял, что дальше можно уже не продолжать. В силу возраста не готов он воспринимать такую информацию, просто не готов.
Одновременно я подумал о другом — может зря я все это затеял? Меня никто за язык не тянул и все же я выложил все как есть. Можно же было развернуть все иначе, не говорить про будущее. Как бы ничего страшного не произошло — пространственно-временной континуум не перевернулся, а обезьяны не станут захватывать мир. К тому же, старик явно перебрал с алкоголем. Может, завтра он и впрямь не вспомнит про наш разговор?!
— Ты вот что, Женька… Злобу на меня не держи, за то, что ударил тебя, — вдруг произнес Матвей Иванович. — Просто среди охотников ходит немало правдивых историй, что когда медведь начинал кому-то мстить, непременно страдали ни в чем не повинные люди. Сам такое один раз видел. Это очень страшно. Вот я и испугался, что раз зверь на тебя так смотрит, то врагом тебя считает. Значит, мстить будет.
— Ничего, переживу — я потрогал еще ноющую скулу. — Зато между нами неясностей не осталось.
— Чего ж сразу все не рассказал?
— А ты бы мне поверил?! — парировал я.
Тот рассмеялся. Кивнул.
— А если я из тюрьмы сбежал? Вдруг я опасный преступник?
— Да какой из тебя преступник? — махнул рукой Матвей Иванович. — Из тебя и браконьер-то никакой. По глазам многое можно понять. А твои глаза меня сбили с толку. Ты вроде и правду говоришь, а все равно что-то не то. Ладно, думаю, больше этой ночью зверь нас не побеспокоит. Бродить по улицам и засады устраивать, смысла уже нет. Нужно поспать хорошо, на завтра у нас много дел.
С этими словами он поднялся с места, бросил взгляд на бутылку. Махнул рукой и отправился в соседнюю комнату. Я тоже последовал его примеру, правда, заснуть не мог еще очень долго…
На следующее утро мы встали рано.
Пока я чинил окно и забивал ставни, Матвей Иванович сварил гречневую кашу с маслом, перемешал ее с говяжьей тушенкой.
Получилось у него знатно, хотя на завтрак такое обычно не едят. Я отметил, что раньше тушенка была куда лучше и качественнее, чем современные консервы. Тогда ведь для людей делали, а не лишь бы продать.
Я с аппетитом умял целую тарелку, после чего запил свежезаваренным чаем. Попутно, научился пользоваться самоваром.
— Значит, вот как мы поступим, — начал егерь, допивая чай. — Сначала сходим к Снегиреву, там тебя точно знают. Последняя группа уходила три недели назад, вернулась где-то пару дней назад. Я как раз на обход уходил, когда они вернулись. Трое их было. И Вязовскин с ними был.
Я кивнул, затем помедлив, добавил:
— Матвей Иванович. А может быть, что я родом не из этих мест и с группой Снегирева работал в первый раз?
— Не знаю, — произнес егерь. — Я тут давно живу, у Снегирева часто новые люди появляются. Он с ними по каким-то договорам работает. Но я тебя не один раз там видел.
— Ясно. Тогда идем?
Оказалось, что у бывшего браконьера не просто дом, а целая охотничья база. Размещалась она на самом краю поселка. Это была группа строений из сруба, огороженных высокой оградой. Внутри имелся небольшой автопарк, отдельная баня, столовая и склады. В центре двора стояло двухэтажное здание, над которым развевался потрепанный ветрами красный советский флаг.
Лесник фыркнул, но ничего не сказал.
В автопарке имелись два «ЗИС-5», один «ЗИС-150», три мотоцикла с колясками и новенький «ГАЗ-51А».
— Иванович, а зачем Снегиреву столько машин?
— Слух ходит, что он с топографами какой-то договор заключил. Севернее Соболевки, где-то в сорока километрах отсюда они изучают место под новый поселок. Говорят, что технику здесь лишь временно разместили. Уж не знаю, правда, или нет, но год назад я в те края забредал. Кроме пустой поляны там ничего не было.
Внутри участка Снегирева было практически пусто. Лишь бегала пара собак, да у входа стоял бородатый мужик, с большим мотком веревки в руках. Увидев нас, он бросил его и двинулся к нам навстречу.
— Оп-па! А чего это тут егерю понадобилось? — издалека поинтересовался он. Голос надменный, противный. — Нарушений у нас нет, все закону. Все прозрачно, добытое сдаем в охотхозяйство. Лишнего не стреляем. Отчеты Сергей Сергеевич подает вовремя.
— Знаю. Но я по другому делу! — проворчал лесник, затем указал на меня. — Парня вот вашего в лесу нашел. Головой ударился, не помнит ничего. Признаешь?
Бородатый посмотрел мне в лицо, прищурился. Мне показалось или на долю секунды, на его лице промелькнула тень то ли испуга, то ли сомнения.
— Ванька, ба! Вот так новость! — неуверенно произнес тот, осматривая меня как какую-то диковинку. — Тьфу ты! Зарос, как партизан!
Я старательно изобразил полную растерянность. Само собой я был готов к тому, что меня признают — так оно и получилось.
— А как ты… То есть, где пропадал? — громко спросил тот.
— Нашел его на извороте Уфы, у «Буковой рощи», — вместо меня ответил егерь. — На плоту сплавлялся, сам не зная куда. Что с ним не помнит, при себе было ружье без патронов, нож, одеяло, да несколько шкурок. Ваш бродяга?
— Наш! — охотно отозвался мужик.
— Тогда забирай его, — буркнул Матвей Иванович. — Делать мне больше нечего недоучек ваших по лесу собирать. Я вообще с браконьерами дел иметь не желаю.
— Чего сразу недоучек? — возмутился браконьер, но старик лишь рукой махнул и пошел прочь.
Так-то мы с ним заранее договорились, что если меня признают, мне нужно продолжать играть роль потерявшего память. Вдруг что-то выяснится? Если они поймут, что от меня угрозы нет, может раскроют, что произошло с группой? Есть реальный шанс узнать, куда ходила группа и что у них там произошло.
— Ванька, иди сюда, — мужик махнул рукой, приглашая за собой. — Сейчас я тебе сто грамм налью, мигом все вспомнишь. Тебя прям не узнать. Отсюда выходил выбритый, а сейчас как дикобраз.
Угрозы от него я не чувствовал, стало быть — я не враг народа. Однако мое появление его напрягло, пусть он и пытался этого не показывать. Он как будто бы чего-то ждал. Но это лишь мое предположение.
Мы прошли в одноэтажный домик. Судя по всему, это был барак.
Внутри было очень тепло, пахло нестираными носками, потом и табачным дымом. Людей в помещении не было. Вдоль стены как попало стояли застеленные кровати, посередине огромный стол, на нем самовар. Рядом стаканы, пустая бутылка, какие-то крошки. Еще тарелка с костями. Видимо тут недавно была трапеза.
Неподалеку, на лавке лежало расчехленное ружье. Двустволка.
— Вот, сейчас! — он извлек из большого шкафа практически пустую бутылку, на дне которой плескалось слегка мутноватая жидкость.
Бородатый дунул в стакан, выдувая пыль. Затем вылил в него почти все содержимое бутылки и протянул мне.
— Пей, вмиг здоровье поправишь, — довольно ухмыльнулся он.
Я попробовал и тут же закашлялся. Самогон был ядренейший.
Мужик усмехнулся. Как бы случайно приблизился к лежащему ружью.
— Что это? — пробормотал я, возвращая стакан на стол.
— Лекарство, — тот достал папиросу, сунул в рот. — Так это что же, лесник правду сказал? В лесу тебя подобрал?
— Ну да.
— А что с тобой произошло, помнишь?
Когда он произнес эту фразу, голос его чуть дрогнул. Однако я и вида не подал, хотя уши навострил.
Непринужденно покачал головой.
— Помню только, как очнулся на поляне. Рядом чье-то тело растерзанное. А потом медведь из кустов вылез.
Глаза у мужика округлились.
— Медведь? Вот сука… — последнее он произнес совсем тихо. И его реакция меня удивила…
Вот! Он точно что-то знает про случившееся в тайге.
— А ты кто? — напрямую спросил я, нахмурившись. — Без иронии спрашиваю, правда, не признал. Сплошная пелена в памяти. Повезло, что старика того встретил, хоть к людям меня вывел. А то я уже начал думать, что с голоду подохну.
Тот смерил меня подозрительным взглядом. Кажется, он решал, что со мной делать.
— Я Федор. Федор Зайцев. Здесь вроде завхоза. М-да… Знаешь что, а пойдем к Сергею Сергеевичу сходим? — вдруг произнес он, поднимаясь с лавки.
— Это еще кто? — почесав затылок, спросил я.
— Как кто, ну ты паря даешь, — искренне удивился мужик. — Это же начальник наш, Снегирев Сергей Сергеевич. Ну чего расселся, пошли!
Глава 8У Снегирева
Поднявшись по лестнице, завхоз Федор привел меня к обшарканной деревянной двери, на которой была криво приколочена табличка «Не беспокоить». Из-за двери раздавались невнятные звуки знакомой музыки. Кажется, это была «Вологда», в исполнении Владимира Нечаева.
Короткий коридор, в котором мы остановились, был грязным. В углах висела паутина, пол был засыпан то ли песком, то ли грязью, растертой до состояния пыли. Когда тут последний раз убирались, одному богу известно. Судя по всему, товарищ Снегирев, как начальник, не требовал содержать чистоту внутри своих владений. А остальных браконьеров оно вообще не беспокоило.
Федор выдохнул, постучал в дверь.
— Катитесь к черту! — раздалось с обратной стороны. Голос недовольный, одновременно резкий и хриплый.
— Сергей Сергеевич, дело есть. — Федор и не подумал убираться к черту. Видимо характер начальника был изучен вдоль и поперек. — Срочный вопрос. Разрешите войти?
Внутри что-то упало. Разбилось.
Послышались странные шаги — через раз звучал глухой, цокающий звук.
Дверь вздрогнула. Раздался звук отпираемого замка.