– Значит, три меча, – я принялся считать, загибая пальцы. – Хотя, Пашке лучше топор, конечно, у него с ним лучше выходит. Все равно, это где-то полторы сотни. Потом три доспеха, это, – тут я замешкался, складывать такие большие числа мне приходилось нечасто. – Четыреста пятьдесят… То есть все вместе шестьсот рублей… Еще поддоспешники запасные, подшлемники, щиты… Щитов тоже хотя бы по два на брата…
– Щиты, если с железной оковкой, то рубля по три. Поддоспешники, подшлемники, я, если честно, сам не помню. Давно такого покупать не приходилось.
– То есть по два щита, да на троих, это шесть… Восемнадцать рублей. И поддоспешники, ну пусть даже рублей по пять они, еще пятнадцать… Кони?
– Обычная тягловая лошадь рублей пятнадцать стоит. Хороший боевой конь – от шестидесяти до сотни. Но, надо смотреть по времени, иногда, когда наместники из набега приходят или наоборот, набег отбивают, то дешевле. Но из-под чужого седла конь – не лучшее приобретение. Настоящим другом он никогда не станет.
– Боевые кони нам ни к месту пока, мы на них даже взобраться не сможем, – сказал я и заметил одобрительный кивок старика. – Но пусть даже по два коня на брата – один под седло, второй вьючный… Это еще девяносто… Возок, наверное, дешевле будет взять, он на санях рублей пять стоит. И увезти можно больше, хоть ту же самую солонину… Но если брать все же по две лошади…
Я сбился и принялся пересчитывать все в уме, и с каждым действием сумма получалась все более внушительная. А настроение мое быстро улетучивалось…
– Семьсот двадцать три рубля!? – чуть не закричал я.
– Самострелы забыл, – напомнил мне старый солдат. – Это еще рублей по десять, если такие же, как я привез. И рубля по три за колчаны, тетивы и болты. На первое время, болты докупать придется, ясное дело.
– Так это что, почти тысяча рублей нужна на то, чтобы троих воинов снарядить? – я схватился за голову. – А ты же говорил, что мы ватагу собирать будем! Так это сколько стоить-то будет?
– Война дело дорогое, – согласился со мной Игнат и тут же продолжил, но уже другим тоном. – Только вот не ватагу, а дружину. Набирать мы будем уже оружных воинов. Но и они бесплатно за тебя сражаться не станут, им нужно будет платить. И долю с добычи, конечно.
– Ты же сам говорил, что оружные за мной не пойдут, и что селян придется набирать.
– Будет бой – будут и трофеи. Если победим. Если нет – тебе об этом уже не волноваться, сам понимаешь.
– Так ведь, если крестьян, наберем, то перережут всех. Пусть даже мы их обучим копьями драться, строй держать…Все равно перебьют…
– Ты – князь! – выкрикнул Игнат и ударил кулаком по лавке, на которой сидел. – И дело этих людей – за тебя в бой идти. И умирать. А твое – сделать так, чтобы как можно больше из них живыми осталось. Войском управлять нужно правильно, чтобы сыты были и готовы к бою. В сече – командовать. Понимаешь?
Я опустил голову и уставился на носки сапог. Нет, я никогда не представлял себя впереди верной дружины на белом коне. Даже если в самом начале такие мысли возникали, то Игнат старательно выбил их из моей головы своей учебой. Но свыкнуться с этим все равно было трудно.
– А вообще я рад, что ты этот разговор начал, – вдруг сказал старый солдат, снова привлекая мое внимание. – Давно ждал, если честно.
– Почему? – не понял я.
– Потому что ты не теленок, которого за собой на веревке ведут, а княжий сын, – неожиданно жестко ответил старик. – И должен знать, что и зачем делаешь. Да, ты можешь сказать, что я тебя сейчас учу, да и до конца этой учебы далеко еще. Но знать ты должен, понял?
– Понял, – подтвердил я и тут же задал следующий вопрос. – Так зачем мы в Брянск едем? Рискованно же.
– Рискованно. Но мы затем туда и едем, чтобы все нужное для продолжения учебы добыть. Да и вообще на первое время, – он посмотрел в котел, видимо, удостоверившись, что вода все еще прикрывает куски мяса, встал. – Раз уж ты начал правильные вопросы задавать… Пойдем, покажу кое-что.
Он двинулся в сторону избы. Мне не оставалось ничего другого, кроме как отправиться за ним.
Убедившись в том, что парни после бессонной ночи дрыхнут без задних ног, Игнат подошел к собственной кровати, запустил под нее руки, вытащил большой сверток, положил на постель и развернул. Внутри было еще два свертка и меч. Не спрашивая разрешения, я схватился за рукоять, удивившись, насколько же она приятна ладони, и наполовину высвободил лезвие из украшенных серебром ножен.
По всей длине гарда была украшена ровными фигурами в ряд, которые чем-то напоминали наши буквы, но прочесть я их не мог, потому что не знал этого языка. На навершии же с обеих сторон был изображен равносторонний крест в окружении вычеканенных звеньев цепи.
Не выдержав, я вытащил меч из ножен. Лезвие, снабженное узким долом почти на всю длину, было настолько хорошо заточенным, что им, кажется, можно было бриться. Все, кроме части у самой гарды, рассчитанной на то, чтобы принимать удары. Или схватиться второй рукой.
– Ты спрашивал, как люди тебя признают, – сказал Игнат. – Этот меч ковали не здесь, а где-то на закате, он из самой лучшей стали. И твой отец с ним в руках был непобедим.
– Это меч моего отца? – чуть не задохнулся я от восторга.
– Да, – кивнул старик. – А теперь посмотри, что в остальных свертках.
Мне не хотелось убирать чудесное оружие, которое казалось продолжением моей руки. Не без сожаления, я вернул его в ножны, положил обратно на холстину, и развернул первый из свертков. Внутри оказался красный плащ, расшитый золотого цвета нитью и с золотой же застежкой. Такой было впору носить только князю и никому другому.
Бережно вернув на место плащ, я открыл третий сверток. В нем оказалось знамя: черный орел, раскинувший крылья над лазурным полем. Его явно не единожды чинили, но от этого оно становилось только ценнее.
– Старое знамя твоего отца, – усмехнулся Игнат. – Мой десяток нес его, когда мы шли в бой.
– Где… – глотку перехватило, и я не смог произнести фразу с первого раза. – Где ты это взял?
– Украл, – честно ответил старик. – Поэтому мне лучше не попадаться на глаза ни к кому из бояр. И вот это вот все надо припрятать до лучших времен. Ну и в Брянске дела придется вам самим вести, без меня.
– А они нас ворами не объявят? – спросил я.
– Вот поэтому мы и должны первыми объявить их ворами, – ответил Игнат. – Они-то у тебя целое княжество украли.
Глава 12
Брянское княжество. Дорога от Васильева села к Брянску. Поздняя осень 54-го года от Последней Войны.
Ну вот, наконец, этот день и наступил. Вчера, сразу после тренировки, Игнат заявил, что сегодня последний день, который мы проведем в Васильевом селе. Приказал закончить свои дела, со всеми попрощаться, но не затягивать: пройти нам предстоит много, поэтому выйдем мы ни свет, ни заря.
Правда с утра никуда уйти все равно не получилось. Пока завтракали, проверяли, все ли собрали, пока искали то, что умудрились потерять, навьючивали коней… Пока прощались с теми, кто пришел проводить нас в дорогу. Короче говоря, вышли мы уже ближе к полудню.
Провожать нас заявились тетка Оксана с мужем, Машка, Сашка и даже дядька Виталий. Я, правда, рассчитывал на то, что и староста Демьян придет, если не благословить сына в дорогу, то хотя бы попытаться остановить свое чадо. Но нет, похоже, что их отношения были окончательно и бесповоротно испорчены. Как он только Сашку отпустил? Или она не отпрашивалась?
Сказать, что уезжал с легким сердцем, не могу. Никак. Уверен, что и у парней на душе кошки скребли. Да и Игнат скорее всего успел привыкнуть к такой жизни. Что он там видел? Постоянно в бою, вокруг кровь и смерть. А тут все спокойно, даже рутинно как-то.
Хотя, насчет Игната я как раз сомневался. Были у него какие-то задумки, не просто так он все это делал и не зря же приехал за мной. Может быть, наоборот радовался, что возвращается в привычную стихию. Кто знает? Чужая душа – потемки.
А вот мне было нехорошо. Вроде бы прежняя жизнь закончилась еще со смертью матери, но сейчас, по прошествии определенного времени, я понимаю, что не так уж много и поменялось. Учебе лекарскому делу пришло на смену воинское учение, а мать в качестве наставника заменил Игнат.
Возможно мои мысли звучали несколько цинично, но это было не так. Я действительно скучал по матери, но я все еще жил в родном селе.
А теперь мы вчетвером уходили из него, и никто даже предположить не мог, что ждет нас дальше. Игнат продолжал учить нас: показывал по дороге интересные места, рассказывал, как легче запомнить путь, чтобы не заблудиться. Я слушал его вполуха, но думал больше о своем.
Перед глазами по-прежнему стояло лицо Маши, которая, когда мы уходили, не моргая, смотрела на меня. То ли хоронила мысленно, то ли наоборот, гадала, когда мы увидимся снова. Хотя, после того, что произошло вчера…
***
Игнат и дядька Виталий завалились в харчевню, похоже, решили погулять напоследок. Ромка присоединился к ним, не сказать, чтобы с удовольствием, но, похоже идти ему все равно было некуда. Пашка тоже пошел, хоть явно предпочел бы лишний раз увидеться с Сашей, но ее отец по вечерам из дома не выпускал. Он, видимо, думал, что мы можем попытаться украсть ее, как будто нам больше нечего делать.
А я от участия в попойке сумел отмазаться, под предлогом того, что буду писать купчую на дом, а потом пойду отдавать ее тетке Оксане. На самом же деле бумага, по которой права на мое подворье переходили владелице мясницкой лавки, если я не вернусь в течение года, была составлена уже давно. Оставалось только вписать дату.
Да, дом пришлось отдать бесплатно. Не нашлось покупателя на удаленное от центра деревни подворье. Не планировалось свадеб в ближайшее время, так что и ни одна молодая семья в нем не нуждалась. Успокаивало лишь то, что как бы и не продавал дом, а передавал его на время, и если вернусь в течение года, то смогу составить новую купчую.