Другое дело, если кто-то заговорит об отряде, который разгромил ватажников и спас деревню, а во главе этого отряда как раз и был тот самый княжич. И что они вместе с дружиной путешествуют по Пяти Княжествам, вершат справедливость, и вот-вот придут к наместникам, чтобы потребовать вернуть наследство. Короче говоря, нам нужно было родить миф, такой, чтобы его подхватили люди.
Это мысль была не моя, конечно, сам бы я до такого не додумался. Придумали ее мы сообща, когда собрались на совет вместе со старыми воинами отца, да боярами Лукой и Яном.
Верные люди, готовые распространять слухи, у них имелись в каждом более-менее крупном городе. Дело оставалось за малым: совершить подвиги. Совсем ерунда, не правда ли?
- На постой моих людей определишь? - спросил я.
- Еды мало осталось, - ответил старик. - За зиму запасы-то все подъели, а до жатвы долго еще.
- А ты что же думаешь, мы тебе бесплатно помогать будем? - удивился Игнат. - Серебра у вас нет, сам говоришь, разбойники все забрали. Еды тоже, говоришь, нет. Сено хотя бы для коней найдется?
- Сено найдется… - чуть подумав, ответил старик. - Насчет прокорма…
- С харчами сами разберемся, - махнул я рукой. - Пойди, найди братьев тех, что на разведку ходили, пусть сюда подойдут. А мы пока обсудим, что и как делать будем.
Старейшина на секунду замешкался. Было видно, что он не хотел оставлять нас одних в своем доме, но потом все-таки решился и пошел. Ну да, конечно, изба у него была богатая, но кое-где были заметны следы быстрого и расчетливого грабежа: посуды на полках явно недоставало, похоже, что разбойники забрали ту, что была изготовлена из меди, да и обычных мелких украшательств тоже на месте не было.
- Что думаешь? - спросил я у Игната.
- Можно разбойников здесь подождать, они рано или поздно все, что отняли, съедят, и придут за добавкой. Вот, когда снова грабить придут, по домам разойдутся, и нападем, да вырежем всех по одиночке.
- Можно, - согласился я. - Но, если разбойники прознают, могут кого-нибудь из местных в заложники взять. Или красного петуха пустить и на прорыв пойти. Не думаю, что селяне к этому с пониманием отнесутся.
- Тоже верно, - согласился старый воин. - А ты как поступить думаешь?
- Сходим на разведку, посмотрим на лагерь разбойников, - пожал я плечами. - Там посмотрим. Если подходы хорошие найдем, то ночью нагрянем, когда спать будут.
Старейшина тем временем вернулся с двумя абсолютно разбойного вида парнями. Одеты они были, конечно, не для сечи, в длинные холщовые рубахи, зато у каждого за поясом было по топору, а за спиной по луку в налуче. Луки были так себе, охотничьи однодеревки, но раз уж парни охотники, то пользоваться ими умели наверняка.
В том, что они братья сомнений не было: уж больно рожи похожие. Не одногодки, конечно, один явно постарше, но все равно.
- Вот, значится, привел, - проговорил староста, который, похоже, в присутствии своих чувствовал себя гораздо увереннее. - Антон и Глеб, в селе нашем лучшие охотники. Они уже ходили до лагеря разбойников.
- Мы бы и сами разобрались, - неожиданно низким голосом, никак не соответствующим молодому возрасту, проговорил тот, которого назвали Антоном. - Да наше мужичье не соберется никак.
- Ну, что видели? - спросил я.
- Логово они недалеко устроили, - ответил Глеб. Этот наоборот, говорил задумчиво и спокойно. - Видимо, собираются харчеваться у нас до осени, пока мытарь не придет с дружиной. Шатер у них есть, большой, вокруг - палатки мелкие стоят.
- Уголь есть? - повернулся Игнат к старосте.
- Сейчас в печи поищу, - старейшина действительно пошел к печи, открыл горнило и достал оттуда кусочек угля, протянул старому воину.
Тот уголь не взял, кивнул на него и обратился к охотнику:
- Рисуй. Вот все как видел, так и рисуй. На столе прямо, потом протрут.
На лице старосты появилось выражение недовольства, он, очевидно, не хотел, чтобы мы портили его мебель, но решил промолчать. Глеб взял кусочек мела, изобразил на столешнице большой круг, вокруг него нарисовал пять прямоугольников поменьше. Рядом схематично обозначил три костра, потом обвел весь рисунок кривой чертой.
- Это леса граница, - сказал он. - Там полянка есть удобная, вот на ней ватажники и встали. Хорошее место было, а они его засрали уже все. Два десятка там их, часть - явно матерые, одеты хорошо, в броне. Но больше десятка молодых, одеты плохо, вооружены барахлом всяким: дубины, кистени. У кого-то топоры.
- Службу как несут? - спросил Игнат. - По ночам бодрствуют? Костры жгут?
- Жгут, я нарисовал же, - кивнул тот на рисунок. - Человек семь по ночам не спят, у костров сидят. Но особо, кажется, не боятся никого. Хотя, кого им бояться-то?
- Подходы удобные знаешь? - спросил я. - Десяток людей провести сможешь?
- Два десятка смогу, - уверенно ответил Антон.
- Мы этот лес, как свои пять пальцев знаем, - вторил ему Глеб.
Глава 10
Белгородское княжество. Село Лисица и окрестности. Конец весны 55-го года от Последней Войны
Дождавшись ночи, мы двинулись в путь. Как братья-охотники и обещали, отправились двумя десятками, кружным путем через лес. Но шли недолго, уже скоро деревья расступились, и мы увидели поляну, на которой располагался лагерь.
Стоянку разбойников мы и так нашли бы. Не потому что они расположились близко к деревне, а хотя бы по запаху дыма. Пахло им знатно на всю округу, дров ватажники не жалели, да и с чего бы: лес ведь кругом. Сухостоя полно, всегда нарубить можно, валежника тоже навалом.
Тут все было так, как нарисовал Антон: большой шатер в центре, окруженный четырьмя палатками поменьше. Еще разбойники разожгли целых четыре костра, из-за чего на поляне было светло, как днем. Зато нас за пределами освещенного круга они видеть точно не могли.
Караульных они конечно же выставили: у каждого костра сидело по паре человек, периодически кто-то из них поднимался и принимался обходить лагерь. Но все караульные были безусыми юнцами, я это и отсюда видел, вид более-менее опытных воинов имели всего двое мужиков. Это оказалось нам на руку.
Глухо крякнула утка, и мы замерли, до рези в глазах вглядываясь в то, что происходит на поляне. Речка была недалеко и кряквы там, конечно, водились, поэтому голос птицы не переполошил охрану. Только один поднял голову и оглянулся, но быстро успокоился.
Однако, когда мы досчитали до десяти, со всех сторон в лагерь полетели самострельные болты. Те из караульных, что сидели с нашей стороны, тут же завалились на землю: одному болт вошел в левую половину груди, а второму в горло. Судя по тому, что никто не кричал, остальных охранников постигла та же участь.
И тут же мы, как мне хотелось думать, неслышными тенями рванули вперед, вооруженные длинными ножами и засапожниками, готовые резать всех, кто попадется нам на пути. Мы заранее договорились об этом: один десяток перезаряжает самострелы, а второй зачищает поляну от недобитых.
Я подбежал к ближайшей палатке, отдернул полог, но внутри были только бочки и мешки. Вот ведь чертовщина! Я с трудом удержался от того, чтобы выругаться вслух. Надо же было из всех палаток выбрать именно ту, где разбойники хранили снедь!
Рядом послышался хруст, с каким клинок вскрывает человеческое горло. Кому-то повезло больше, чем мне. Тогда я решил проверить раненых возле костра, но и там моя помощь уже не требовалась: стрелки сработали наповал.
Вдруг кто-то заорал, и крик тут же прервался, сменившись предсмертным хрипом. Мои дружинники обступили шатер, из которого слышался подозрительный шум, все они держали самострелы наготове. Похоже, что работа для клинков снаружи уже была закончена.
А ведь всего несколько мгновений прошло.
Черт, вот успел последний крикнуть и переполошил всех! Иначе взяли бы тепленькими, спящими, а теперь ведь наверняка успеют оружие похватать… А что если предложить им сдаться? Ведь может сработать. То, что остальных мы перебили, они и так понимают, так может решат спасти хотя бы свои шкуры?
- Господа разбойники, во-первых вы окружены! Мечи на землю и выходите! - крикнул я. - Или подожжем шатер и выбирайтесь, как хотите! Бежать даже не пытайтесь, у нас два десятка самострелов, утыкаем как сраных ежей!
- Не стреляйте, мы сдаемся, - был ответ.
Через секунду из-под полога шатра полезли люди. Сначала - трое молодых парней, потом двое крепких мужиков. А следом еще один - высокий, плечистый, по-своему красивый мужчина, одетый гораздо богаче, чем остальные, похоже, что атаман. И, что самое главное, меча он не бросил, так и оставил висеть на поясе. Он же был единственным одетым, остальные вышли в одних исподних рубахах.
- А ты чего меч не бросил? - спросил я, махнул рукой и двое стрелков сразу же взяли его на прицел.
- А ты попробуй его у меня отбери, - ответил тот. - Выйди со мной один на один, и посмотрим, кто чего стоит. Или ты только командовать горазд, сопляк?
Как еще разглядел-то в такой темноте, что я молодой? Или может быть, по голосу узнал?
Как там бояре говорили? Нужно создать миф, о котором потом будут рассказывать на площадях? Вот сейчас - тот самый момент: выйти один на один с атаманом разбойников, победить его, причем, победить красиво.
Не знаю, что толкнуло меня вперед, но я вытянул из ножен отцовский меч, взмахнул пару раз, примериваясь к весу, перехватил обеими руками. Если у него клинок местной ковки, то я смогу сталь в сталь блокировать, и ничего моему мечу не будет. Жаль только не рассмотреть толком, костры горят, конечно, но все равно темно.
Все признавали, что за год тренировок я стал хорошим бойцом, и в поединке мог поспорить почти с любым. Наверное, пришел момент проверить, так ли это. Ну, а если убьют, то, значит, воин из меня никудышный, и в князьях мне делать нечего.
Да и не дадут ему меня убить. Если увидят, что не выдерживаю, стрельнут в спину, вот и все дела.
- О, да сопляк смелый, да? - теперь и он вытянул клинок и шагнул вперед. Остальных ватажников мои парни тем временем уложили лицом в землю, и держали под самострелами.