Нет, все-таки повезло мне, что я сделал ставку именно на стрелков. Хотя наверху мы, конечно, показали себя не лучшим образом, пробиться в башню не смогли. Впрочем, я успокаивал себя тем, что от нас этого и не требовали, нужно было только выиграть немного времени для атаки с тыла.
А вот в отряде Степана таких стрелков не было. Да, все его люди были матерыми вояками-рубаками, но вот тех, кто мог бы прикрыть их снизу, когда они лезли со стены, не имелось. Моих же было всего пять человек, и прикрыть всех они не могли, тем более, что уже впряглись в щиты и тащили их наравне со всеми.
Несколько крымчаков дорвались до зубцов стены и стали расстреливать еще не успевших спрятаться за щитами наемников. Я, скрипя зубами от ярости, смотрел как упал один наемник, получив стрелу в грудь, потом рухнул еще один. Третьим, не добравшись до щита считанных шагов, упал сам Степан, и я почувствовал накрывшую меня дикую вспышку ярости.
Нет, мы с капитаном наемников не были друзьями, и не были даже приятелями, но он почему-то мне нравился как человек. К тому же он собирался после осады Херсона не идти в Крым, как остальные, а помочь мне. Да, за деньги, но все равно он был одним из немногих, кто был готов плюнуть на значительную добычу, которую обещал большой поход на Крым и поработать на меня за гораздо более скромную плату.
Людей Степана осталось совсем немного, едва два десятка из трех. Кто-то из них что-то проорал, потом послышалось еще несколько криков, и они примостились за двумя щитами из трех. Это было понятно, чтобы вытащить все три у них не хватило бы сил.
Едва они двинулись назад, как двое из наемников подошли к Степану и потащили его прочь от стены, все так же укрываясь за щитами. Я почувствовал облегчение, похоже, наемник все-таки был жив. А если так, я лично займусь его лечением и попытаюсь вытащить веселого капитана с того света.
Я заметил стрелков, вновь появившихся на стене и счел за благо спрятаться за щитом. Быть подстреленным сейчас мне далеко не улыбалось, особенно если учесть, сколько дел у меня накопилось на ближайшее будущее. Я, как и остальные мои дружинники, упирался ногами в сухую землю и тащил проклятый щит на себя.
Только теперь я решился оглядеться, и увидел, что остальные наемники, участвовавшие в атаке на Херсон, тоже отходят. Везде, кроме надвратной башни, до которой они даже не дошли. Таран так и остался брошенным на дороге. Ну оно и правильно, все равно ворота были укреплены сильнее всего и пытаться биться в них было равносильно очень изощренной форме самоубийства.
Впрочем, скоро мы добрались до улицы и дома скрыли от меня вид на ту часть крепости.
Так и закончилась первая попытка штурма Херсонской крепости. Вроде бы и людей потеряли немного, да и прощупали, как у крымчан дела с обороной обстоят, да только неприятно как-то все получилось. Оставалось надеяться только, что задумка Анастасии сработает, и ее девки смогут провернуть запланированное.
Глава 9
Союз Торговых Городов. Херсон . Середина лета 222 5 -го года от Рождества Христова .
Скоро мы вернулись в свою часть лагеря. Парни, участвовавшие в штурме, отправились отдыхать, потому что им это было нужно, все-таки мы только что выбрались из самой опасной затеи, которая случалась с нами за все время нашего путешествия.
Я даже думал передать боярину Луке немного серебра из того, что вез с собой, чтобы тот купил у коробейников пива или вина и напоил моих, но потом отказался от этой затеи. Мало ли, вдруг крымчане устроят вылазку или, того хуже, к Херсону подойдет их подкрепление. Тогда придется ставить всех в строй, а от пьяных никакого толку не будет.
Вместо этого я приказал приготовить хороший сытный обед из запасов, которые были у нас с собой, а Антону, Глебу и Санду повелел взять лошадей и отправляться в ближайшие поля, чтобы настрелять там нескольких зайцев, а если получится, то косулю или оленя, пусть я и сомневался, что косуля или олень окажутся в такой дали от леса.
Парни взяли с собой силки, чтобы расставить их на будущее, потому что было и так понятно, что в полях должно быть достаточно зайцев, а свежего мяса хотелось всем. Умелые охотники, наверняка, были не только не у меня в отряде, так что мясом особо не поторгуешь, зато в общий котел пойдет все, что будет поймано. Но самое главное - мне нужна была печенка, чтобы накормить раненых. Лучше всего, конечно, свиную, да только взять свинью в округе было негде, потому что всех животных крымчане предусмотрительно загнали в крепость. Это ведь запас еды, причем, хороший такой.
В том, что моим охотникам удастся найти кабанью лежку, я тоже сомневался. Лесов-то в окрестностях нет, так, мелкие рощи. Нам в свое время, конечно, удалось взять целую семейку на окраине Васильевского села, но там ведь и лес достаточно большой был, да и кабаны на поле повадились, есть то, что после сбора урожая осталось.
Раны Игоря и Ефима перевязали сразу же после того, как мы отошли на достаточное расстояние от крепости, и за щитами уже не было смысла прятаться. Перевязали так, только чтобы более-менее унять кровь, всем было понятно, что нормальную помощь оказать смогу только я. Раненых отвели в мой шатер, где все уже было готово к оказанию лекарской помощи, нужно было только воды вскипятить, чтобы было в чем подержать инструмент. Это я тоже приказал сделать.
Туда я и отправился, после того как как раздал свои указания.
Так как кровь уже была остановлена, первым делом я занялся Камнем. С тем было проще всего, так как ран на нем не было, только шишка на голове, на которую я наложил примочку, после чего отправил здоровяка отлеживаться, строго настрого запретив при этом спать. Если уж его рвет, то не хватало, чтобы он во сне рвотой захлебнулся.
Оставалось надеяться, с головой у него все будет в порядке, и там нет внутреннего кровоизлияния или чего-то подобного. Если же такая беда случится, здоровяка будет не спасти, потому что я даже не знаю, что делать в таких случаях.
Впрочем, я сделал все, как говорила мать: проверил, одинаковые ли зрачки, приказал высунуть язык, а потом произнести несколько простых фраз. Задал пару вопросов, чтобы проверить, помнит ли он все. Язык высовывался нормально, говорил Камень тоже вполне внятно, да и прекрасно помнил, как получил по голове оголовьем меча, прежде чем скинуть одного из крымчаков вниз со стены.
Ответ мне его не понравился в первую очередь именно тем, что он в очередной раз вместо того чтобы сражаться как все, мечом, снова положился на свою силу и умения кулачного бойца. Год ведь уже с нами ходит, а все вместо того чтобы оружием пользоваться, норовит кулаком врага ударить или вот, как сейчас, со стены сбросить.
Но ругать Камня я не стал, не было у меня ни желания лаяться на раненого воина, ни времени, потому что следовало как можно быстрее заняться остальными. Так что я отправил его в другой шатер заодно приказав Женьке следить за ним и, если что, немедленно звать меня.
К тому времени. как я разобрался со здоровяком, вода уже успела вскипеть, и котелок с кипятком принесли мне в шатер. Тогда я занялся остальными. С Ефимом тоже все было не так сложно, потому что стрелу из него уже достали, и рану перевязали. Я, правда, снял повязку, поковырял в ране прокипяченными щипцами, чтобы убедиться, что в ней не осталось ничего лишнего, после чего промыл ее настойкой ноготков, напоил парня настоем валерианы и пустырника, после чего заново наложил повязку и отправил новика в тот же шатер, где уже лежал Камень.
А вот теперь нужно было приступать к Игорю. И, честно говоря, я не знал способа спасти его лицо. Шрам там будет точно, причем большой и очень бугристый, все-таки рубленая рана - это не шутки. Ему повезло, что он вообще на той стене не остался, могло ведь все гораздо хуже закончиться.
Я уже успел напоить его настойкой полыни и уложить на кровать, так что теперь он был в забытьи. У меня было некоторое время прежде чем горькая настойка овладеет его разумом, и он начнет метаться в бреду. Зато, он должен был ничего не почувствовать, ведь то, что ему предстояло, будет очень неприятно.
Первым делом я размотал повязку на лице парня и поморщился. Да уж, не повезло. Хотя могло гораздо хуже получиться, могли ведь и голову с плеч снести.
Щедро промыв рану настоем ноготков, я очистил ее от кровяных сгустков, после чего стал засыпать внутрь порошок из плесени, который купил в Киеве. Стоил он дорого и расходовать его стоило очень бережно, но это был именно тот случай, когда жалеть не стоило. Уж слишком плохая была рана, и в слишком неудобном месте находилась, чтобы прижигать ее кипящим маслом или каленым железом.
Мать вообще плохо относилась к прижиганиям, говорила, что это крайняя мера, когда человеку руку отхватили или ногу и спасти его уже нет никаких других средств. Раны такие заживают долго и тяжело, гноятся, и единственное, что в прижигании есть хорошего - это то, что кровь останавливается. Иногда это единственный способ спасти человека, но сейчас я собирался обойтись другим.
Я опустил в котел с кипятком иглу и нить, подержал там некоторое время, после чего вытащил с помощью щипцов и принялся зашивать рану. Даже несмотря на настойку полыни, новик чувствовал это, дергался, и мне пришлось сесть на него сверху, прижав руки коленями. Шил я раны раньше редко, так что получалось не очень-то красиво, но в данном случае было уже не до красоты. Быть бы живу.
Скоро я закончил, закрыв рану швом, и только после этого почувствовал, как умаялся. И ведь это только трое раненых были, а каково полевым лекарям приходится, когда счет на десятки или сотни идет? Нет, все-таки хорошо, что меня мать выучила, и я очень много для своих могу сам сделать.
Хотя, если за мной больше народу пойдет, придется помощников искать, а от этого никуда не денешься. Дорого же они мне встанут, лекари пусть и в обозе идут, но за свою работу берут ой как много.
Выбравшись из шатра, я кликнул двоих новиков, что сидели у костра и кашеварили, и приказал им отнести Игоря к остальным раненым. Там будет Женька, он за ними, если что, присмотрит.