- Это все, что ты хотел сказать? - крикнул в ответ Иван Резаное Ухо. - Просто побахвалиться? Поиздеваться над нами?
- А почему нет? - был ответ со стены. - По-моему это достаточно забавно. Вы хотели перехитрить меня, а я перехитрил вас. Так что лезьте на стены, штурмуйте, пока все не закончитесь. Можете даже камнемет построить, он вам все равно не поможет.
А вот в последнем он, пожалуй, сам себя обманывал. Насколько я успел понять, камнемет - это такая силища, которой противостоять невозможно. Хотя бы один пролом в стене, и все, город будет взят, даже если крымчане успеют построить баррикады.
- Запасов у нас много, почитай все, что в городе было, здесь. Мы хоть год можем в крепости просидеть. Так что, померяемся, у кого терпения на дольше хватит?
Иван ничего не ответил. Ну тут и правда нечего было отвечать, не спорить же с этим говорливым крымчанином, надрывая глотки. А вот известие о том, что крымчане взяли в заложники детей, было не очень хорошим. Черт его знает, где они научились этому приему, но ведь это действительно могло обеспечить им полную лояльность горожан, из тех, что в крепости сидят. Они ведь теперь помогать будут, завалы делать, баррикады, кипяток готовить будут, смолу горячую. А куда им деваться, если дети в заложниках?
А ведь если все неудачно для крымчан обернется, они могут и ход конем сделать. Взять, да потребовать отпустить их обратно в Крым, взяв в заложники горожан. Да даже не всех горожан, а тех же самых детей. И тогда ведь придется отпустить, никуда не денемся. Потому что если они все-таки этих детей порешат, то нам потом возвращаться будет уже некуда. Возненавидит нас простой люд, именно за то, что детей не спасли, не сохранили.
- Ладно, пошел я! - снова закричал со стены Петр. - К штурму готовиться нужно, вы ведь не усидите, снова на стены полезете.
- Тела забрать нам дай, - наконец, подал голос Иван. - И девок этих, и тех, кто в штурме вчерашнем пал. Дай похоронить их по-человечески.
- Нет уж, обойдетесь, - ответил крымчанин. - А сами забрать их попытаетесь, стрелами да болтами погоним. Так что мертвяков своих вы забрать сможете только вместе с городом. А сколько новых трупов за это время образуется, вам считать. Полезете на штурм опять, кровью умоетесь.
Мне оставалось только злобно выдохнуть и выматериться про себя. Вот ведь ублюдок. Он ведь специально все это устроил, чтобы мораль войска нашего подорвать. Чтобы задумались все, не стоит ли действительно плюнуть на все и уйти, пока еще больше людей не погибли в напрасных попытках штурма.
Хотя одну важную вещь, как ни крути, он все-таки выдал. Про детей, что в темнице сейчас сидят. Да, эта весть важная, но от нее мне только сильнее хотелось заполучить этого болтуна и измордовать как следует.
Похоже, что все остальные капитаны наемников, что собрались здесь, у ворот, испытывали примерно такие же эмоции: то тут, то там, была слышна грязная ругань. Спокойным выглядели, как это было не удивительно, сам Иван Резаное Ухо, да Анастасия. Может она действительно дочь польского боярина, вон как лицо держать умеет.
- Что дальше-то делать будем? - послышался из толпы возглас, и тут же повторился несколько раз в различных вариациях.
- Строим камнемет, укрепляем лагерь, - ответил Иван. - Засылы - всего лишь один вариант был, не сработал и не сработал. Если понадобится, то всю крепость по камешку разнесем, но город возьмем. И еще… В Киеве у меня просили главных из крымчан живыми взять, нужны они им зачем-то. Мы никого в живых не оставим, всех под нож пустим.
Ответом ему был одобрительный гул. Да, это наемникам понравилось, и я был с ними согласен. Не знаю уж зачем Григорию крымчане, но идея не оставлять их в живых пришлась по душе и мне.
Глава 11
Союз Торговых Городов. Херсон. Середина лета 2225-го года от Рождества Христова .
Я направился обратно в свой шатер, обдумывая по пути все, что сегодня услышал. Да, ситуация была совсем безрадостная. Если крымчане решат покинуть Херсон, то они ведь действительно попросту возьмут с собой заложников и все. А заложников можно будет даже не отпускать, после того, как они вернутся в Крым, а продать в рабство, например. Я слышал, что в Крыму рабство вполне себе в ходу.
Нет, и у нас в Пяти Княжествах, и здесь в Союзе Торговых Городов были холопы. Но холопы эти были либо воинской добычей, что само по себе уже свято, либо попали туда за долги. А уж тут, если ты сам дурак и не сумел понять, что сейчас-то брать в долг совсем не стоит, потому что вернуть ты не сможешь, то туда тебе в общем-то и дорога.
Про крымчан мне рассказывали совсем другое, о том, что они этими самыми рабами очень широко торговали. Был, мол, у них город, в котором был самый большой из рабских рынков в ближайших местах. И покупали рабов там какие-то турки, это вроде бы народ, который живет на противоположной стороне Великого Черного моря.
А брали крымчане рабов именно в набегах, в которые ходили на кораблях. Причем, набеги эти были направлены в основном на восход и на полдень. Но им все равно было мало этого, больше всего они хотели все-таки заполучить кусок большой земли. Что им, кстати говоря, вполне удалось, когда они взяли Херсон. Удержат - не удержат, черт его знает, скорее нет. Но роды ведь и объединиться могут ради такой цели.
А главарь этих крымчан, который назвал себя Петром, вовсе не какой-то там разбойничий атаман. Умен он, и повел себя именно как умный человек. Средств, чтобы нам навредить, у него не так много, все-таки он заперт за крепостной стеной и высунуться мы ему ни в коем случае не дадим. Но он проявил смекалку и изобретательность, а в итоге наверняка заставил многих из наемников задуматься о том, не случиться ли так, что они будут висеть на стене следующими.
Подлый это был удар, но и ход очень тонкий. Стоит ему немного пережать, и мы все возненавидим крымчан настолько, что брать город станем всеми силами, а если возьмем, то не оставим никого в живых. А ему нужно было посеять именно страх. Страх среди наших будет единственным его помощником, пока не придут еще крымчане. В том, что они придут, я не сомневался, уж слишком борзо вел себя Петр. Может быть, конечно, и пытается держать хорошее лицо при плохой игре, но мне в это не особо верилось.
Вернувшись в палатку, я встретил там боярина Луку. Сам он к воротам не пошел, да и правильно, должен же кто-то командовать на случай, если что-нибудь случится, но узнать, что же такое произошло ему все-таки хотелось.
- Не прошли наши засылы, - проговорил я ему. - Всех повязали и порешили. Повесили прямо на крепостной стене.
- Это баб что ли? - удивился боярин Лука.
- Да, баб, - кивнул я. - Так что у Анастасии отряда теперь нет. Я, конечно, тела не считал, не до того было, но большая часть ее девок в крепость ушла. И теперь уже не вернутся.
- А крымчане чего говорят? - заинтересовался Лука Филиппович.
- Злорадствуют, - ответил я. - Они детей всех городских взяли, да в темницу посадили, там к ним стражу приставили. Так что население херсонское теперь больше на их стороне, чем на нашей. Дети-то это святое, а они рыпнуться бояться, чтобы их не порешили всех.
- Вот ведь ублюдок, - покачал головой боярин Лука. - Кто бы там крымчанами не командовал бы, ублюдок он самый настоящий, да еще и умный очень. Чего-чего, а такого от них не ожидал. Это же надо было додуматься, детей в заложники брать.
- Они теперь еще и город покинуть могут, если захотят, - добавил я. - Просто детей возьмут с собой, да и все. Если мы нападем, и их резать начнут, ор ведь поднимется, что детей уберечь не смогли. Возненавидят нас тогда, да и всех наемников.
- Это точно, - кивнул Лука Филиппович. - А Иван что сказал? Он ведь разговаривал с крымчанами?
- Тела отдать попросил, - ответил я. - Крымчане отказались, конечно. А потом, когда те ушли, он к своим обратился. Сказал, что Григорий у него попросил верхушку крымчан живьем звать. А потом добавил, что мы делать этого не будем и вырежем всех под корень.
- Ну, этому я верить не стал бы, - качнул головой боярин. - Кого-то он, может быть, на растерзание и отдаст, но самую верхушку точно в Киев повезут. Просто Ивану нужно было, что народ не страх почувствовал, а злость. Причем, злость на конкретных людей. Потому что тогда народ и воевать лучше будет, и крепость это возьмет. Умный он человек.
Я вспомнил одобрительный гул, который встретил последние слова Ивана Резаного Уха и решил согласиться с боярином Лукой. Да и сам Лука Филиппович явно в людях разбирается, иначе он так легко мотивы действий Ивана не прочитал бы. Да, хорошо большой опыт иметь, мне-то его своим трудом придется набивать. Хотя уже то здорово, что я посоветоваться могу.
- Ты мне лучше скажи, как Анастасия на это известие отреагировала, - отвлек меня боярин Лука от мыслей.
- Лицо она держать умеет, ничего не скажешь, - ответил я. - Может быть она и правда боярышня польская, я, честно говоря, в эту ее историю поверил даже. Весь ее отряд перебили, а она ничего не сказала. Другая баба на ее месте… Хотя я даже не знаю, какая другая баба могла бы оказаться на ее месте, если честно.
- Да даже если и не на ее месте, - качнул головой боярин Лука. - Она ведь ватагу эту свою всю жизнь собирала. Это ж надо, чтобы труд всей жизни вот так вот раз… Я даже не знаю, как это сказать. Одна случайность роковая, один недочет в плане, и все. Да еще и перевешали девок. Я вот наемных убийц не люблю, как ты сам понимаешь, но все равно жаль их, они ведь на нашей стороне были.
Я прислушался к своим ощущениям. Да, пожалуй, мне тоже жаль было девок, да и саму Анастасию тоже. Это ж надо, чтобы все вот так вот закончилось. Пусть это в какой-то мере и справедливо. Все-таки убийцы, своей участи они заслуживали.
- Интересно. что она теперь делать будет, - в очередной раз прервал поток моих мыслей Лука Филиппович. - У нее врагов в лагере немало, сейчас, когда она без сил осталась, могут ведь и убить. А потом на крымчан свалить, если что, хотя… Никто за нее и спрашивать не станет, особенно если Херсон мы все-таки возьмем. Да и не с кого будет, почти все ведь в Крым уйдут.