- Но так или иначе, ты, крымчанин, засадным полком командовал, - снова заговорил Иван Резаное Ухо. - И твои люди очень много моих людей убили. А в отрядах наемников люди, сам знаешь, между собой дружны. Когда годами вместе из одного котла ешь, да вместе рядом со смертью ходишь это, понимаешь ли, сближает. Друзьями такие люди становятся, что не разлей вода. Сам-то как думаешь, что они с тобой за своих дружков сделают, если я тебя им отдам?
- Ничего хорошо, - крымчанин явно поник.
И ведь правда, его на части разорвут, и нам даже ничего для этого делать не нужно будет. Просто показать наемникам, да сказать, мол, вот, это тот, кто засадным полком командовал. На нем кровь ваших товарищей.
- Поэтому не пытайся сбежать. Даже если ты в крепость прорвешься, мы ведь тебя все равно достанем, - ответил ему Иван. - Крепость мы возьмем рано или поздно, и ты это знаешь. Так что лучше веди себя смирно. Целее будешь.
- Я буду вести себя смирно, - сглотнув, ответил пленный.
Глава 14
Союз Торговых Городов. Херсон. Конец лета 2225-го года от Рождества Христова.
Почти весь лагерь собрался у площадки где строили камнеметы. Повод был значительный: их постройку наконец-то закончили, и теперь на площадке высились четыре конструкции из дерева, переплетенных воловьих жил, металлической проволоки и прочих материалов. И честно скажу, они внушали уважение, это были громоздкие машины длиной в несколько человеческих ростов, и они должны были метать камни весом в несколько пудов. Да, до чего только не может додуматься человек, когда перед ним стоит такая трудная цель, как осада крепости.
Этот момент должен был оказаться поворотным в осаде Херсона, ведь у нас появлялось оружие, которым можно было раздолбать стены, которые защищали от нас крымчан. И тогда у них просто не будет шансов, потому что их внутри неполные две сотни, а нас все еще больше тысячи. Да, много народа может полечь, но если сделать все по уму, а я не сомневался, что Иван будет делать все именно так, то можно выбить врага из крепости с не такими уж большими потерями.
И уж точно такой штурм унесет меньше жизней, чем если бы мы лезли на стену.
С момента битвы с отрядом Андрея прошло уже почти десять дней. Больше со стороны Крыма так никто и не пришел. На третий день я даже отправил пятерых своих новиков под командованием боярича Владислава в Одессу, чтобы они продали лишних лошадей и закупили овса. Всем настолько надоело сидеть в лагере, что народ даже стал спорить по поводу того, кому именно придется отправиться на эту самую прогулку. Чтобы избежать споров, я назначил людей сам, и никто на это не обиделся. Решили, что раз княжич сказал, значит так надо.
С моим мнением в отряде вообще никто не спорил.
Пленного, кстати говоря, держали в специально для него сооруженной деревянной клетке. Его не унижали, не били, и даже кормили из тех же котлов, из которых ели и сами наемники, но давать свободу передвижения по лагерю ему никто не собирался. И в этом вопросе я был полностью солидарен с Иваном. Мало ли, насмотрится он тут на что-то, а потом возьмет, да сдернет в крепость, и там все расскажет. А ведь сил у крымчан еще много, они могут и вылазку устроить.
Иван Резаное Ухо стоял возле правого из камнеметов и, молча, смотрел на крепость. Да, он был командиром самого сильного отряда наемников в Союзе Торговых Городов, но до этого ему ни разу не приходилось самому командовать осадой крепости. Я выяснил это в одном из разговоров.
После битвы, в которой мы практически спасли наемников, воевода приблизил меня к себе и часто вызывал в свой шатер для долгих разговоров. Он стал советоваться со мной, да и просто рассказывать о своих похождениях и своей жизни в качестве наемника. Что меня удивило сильнее всего, так это то, что Резаное Ухо не пил. Вообще не пил, даже пива, и никому из своего отряда не давал. Объяснял он это тем, что пить и веселиться нужно в мирное время, а на войне такими вещами заниматься не стоило.
Иван, как оказалось, был из обыкновенной семьи селян, родом из-под Житомира. Но идея ковыряться в земле, да выращивать урожай, ему не нравилась с самого детства, и он решил пойти в сельскую стражу, для чего начал тренироваться.
И вот готовился он стать стражником и защищать закон, да только вернулся в родную деревню его дядька, который еще в молодости связался с отрядом наемников и пропал на долгие пятнадцать лет. И так увлек он молодого парня своими рассказами, что тот сразу же решил записаться в отряд. Его проверили, и так, как он показал себя ловким и сильным, взяли. Так и началось восхождение Резаного Уха, от рядового наемника до командира самого большого и сильного отряда.
Интересным человеком был Иван, ничего не скажешь, и судьба у него была на события богатая. Воевал он и в Польше, где как раз получил свое прозвище, и в немецких землях, и на полуночи в Литве, и в Карпатских горах. И везде ему везло, он набрал вес в разных кругах. Как он говорил, даже в немецких землях знают его имя, потому что он помог кому-то из их бояр, или, как их там называли, баронов, подтвердить права на свои земли. А если проще, то завоевать отобранное наследство. Да, такие вещи на Закате часто решали силами наемников.
И вот сейчас этот человек стоял и ждал, пока камнеметы не приготовят к стрельбе. Рядом с ним стоял и главный из розмыслов, человек, который постройкой этих самых машин командовал. Рабочие сейчас возились вокруг осадных орудий, закручивали какие-то маховики, под действием которых натягивались воловьи жилы и проволока, деревянные стрелы постепенно поддавались назад. Стоял жуткий треск и скрежет, так что некоторые наемники даже подались назад, а то мало ли, вдруг дерево не выдержит, вдруг машины развалятся. Кучу народа ведь побьет.
Но главный из розмыслов и Иван никуда не уходили. Они, похоже. были уверены в надежности возведенных конструкций.
Закончив натягивать камнеметы, рабочие с помощью рычагов подтащили большие валуны и принялись заряжать их в специальный пращи, сшитые из кожи. Когда все было закончено, один из рабочих подбежал к Ивану и что-то сказал.
- Готово? - спросил воевода. - Ну, давайте стрелять, раз готово. Посмотрим, на что эти ваши машины способны.
Я посмотрел на стены херсонской крепости и понял, что в последний раз вижу их такими: неприступным препятствием, которое защищает крымчан от нас. Скоро они перестанут быть такими, удары валунов раскрошат их, раздолбают. А потом купцам из Союза Торговых Городов придется их восстанавливать. И ведь ничего с этим не поделаешь, другой вариант, который у нас есть, это сидеть в осаде еще с полгода, пока у осажденных не закончатся запасы. А это и лишние деньги, которые придется платить наемникам, и продовольствие, которым придется их снабжать, да и самое главное - время. Если не ударить по Крыму как можно раньше, они ведь могут решиться пойти Петру на помощь. А если их здесь соберется хотя бы с полтысячи, то о нормальной осаде можно будет забыть.
Особенно если они не станут переть на нас в лоб, а будут потихоньку тревожить с разных сторон, растягивая наши силы и накапливая свои. А там можно будет и ударить с разных сторон, а если тогда еще и из крепости пойдут на вылазку…
Впрочем, всему этому не суждено случиться. И именно благодаря камнеметам, которые мы уже построили.
- Огонь! - заорал розмысл и махнул рукой.
Рабочие одновременно дернули за рычаги, осадные машины скрипнули, и в сторону херсонской крепости полетело четыре больших валуна. Впрочем, в крепостную стену не попал ни один из них, потому что два оказались переброшены через укрепление и рухнули где-то во дворе детинца, еще один не долетел и упал еще до стены, а третий так вообще попал в чей-то дом, пробив его крышу.
Среди толпы наемников раздались смешки. Ну да, работали-работали, строили эти самые камнеметы, а от них мало того, что толку никакого, так еще и дом чей-то развалили. Я лично не смеялся, потому что понимал, что эти махины нужно пристрелять, прежде чем использовать. Вот и сейчас камнеметы, очевидно, снаряжали так, чтобы узнать, какой из выстрелов будет наиболее удачным. А потом уже снаряжать остальные камнеметы по такому же принципу.
Зато крымчанам наверняка было не до смеха. Их ведь там много в детинце, а каменюки туда все-таки попали. Наверняка ведь поломало что-то, а возможно кого-нибудь и убило. Да и в целом, если мы будем стрелять день и ночь, то крымчанам как минимум будет не до сна. Лишь бы сами машины выдержали это все, не развалились.
- Все нормально, - проговорил розмысл. - Это мы пристреливаемся только. Следующий выстрел лучше будет.
От подбежал к рабочим, и принялся давать им указания, те снова принялись крутить маховики и дергать рычаги.
- Страшная сила, да, Олег? - спросил боярил Лука, стоявший в паре шагов от меня. - Как эти штуки камни метают. Мы бы с тобой вдвоем такой поднять не смогли бы, а они их аж до крепости дошвырнули. Да еще и через стену перекинули.
- Камень бы, наверное, смог поднять такой в одиночку, - ответил я, усмехнувшись. - И, может быть, метнул бы даже, но шагов на пять, не больше. А так да, прав ты, боярин Лука, сила это страшная. Особенно когда не в те руки попадает. Но у нас-то она вроде бы в нужных руках.
- Это как подумать, - боярин Лука тоже усмехнулся. - Крымчане бы сейчас сильно хотели бы, чтобы у нас такой силы не было. Знаешь, я, когда мы сюда ехали, опасался, что не так все будет. Что на убой нас погонят деньги отрабатывать, а о сохранности крепости заботиться будут гораздо сильнее, чем о нас самих. Нет же, розмыслов прислали, камнеметы собрали.
- Как думаешь, возьмем мы теперь крепость?
- Возьмем, - тряхнул чубом Лука Филиппович. - Как уж не взять-то, с такой-то силищей. Раздолбаем стены, да возьмем. Что крымчане нам противопоставить могут? На вылазку разве что пойти, чтобы камнеметы пожечь, да только ведь и это не сильно им поможет. Если мы один раз их построили, то и второй раз соорудим. А у крымчан после вылазки сил может и не остаться.