— Ну вы подумайте, Викентий Федотович, — разочарованно надула губки Яромира. — Хорошенько подумайте. Этой ночью я могу быть вся ваша! А если у вас уже есть компания… Так то не проблема, будет только веселее!
Чертовка провела рукой по своему телу, сверху вниз, и легонько крутанулась из стороны в сторону, изобразив какое-то танцевальное па. После такого даже камень бы возбудился. Тип, несправедливо присвоивший себе в качестве фамилии имя благородного и трудолюбивого животного — хотя, с его-то анамнезом, ему бы лучше подошло погонялово «Кроликов» — аж рот раскрыл. Он уставился на всё это таким жадным взором, что сомнений не осталось — клюнул. Василий, кстати, тоже уронил челюсть и смотрел на представление взглядом влюблённого щенка. Я даже хохотнул, представив себе, что бы с этими двумя стало, узнай они, что перед ними — настоящая княгиня.
— Ну так что? Викентий Федотович?
— Да. Да, Кровавые тебя задери, да! Вы, как вас… Василий. Срочно пропустите эту девушку на палубу!
— Не положено…
— Не ной, я заплачу. Кредита хватит?
Василий насупился.
— Ладно, хорошо. Два кредита. Но не больше! И пропусти эту девушку поскорей!
— Викентий Федотович… Вы только скажите, в какую каюту мне подойти-то?
— В восемьдесят пятую! В восемьдесят пятую иди!
— Хорошо. Скоро буду, — Яра послала в сторону голограммы воздушный поцелуй, и зашагала в направлении лифта. — Вася, разблокируй, пожалуйста…
Служащий послушно набрал код, и позволил девушке пройти внутрь. Ни он, ни Бобревич не могли видеть, как изменилось лицо моей жены, когда она повернулась к ним спиной.
Сам я уже поспешно шагал по палубе для пассажиров третьего класса в нужную мне сторону. Почти дойдя до нужного мне места, завернул в боковой коридор, подошёл к запертой двери, ведущей в аварийную шахту для перемещения между палубами… Но пришлось резко замедляться и разворачиваться, делая вид, что заблудился — следом за мной свернули двое пассажиров, а лишние свидетели мне были не нужны.
Тем временем Яра, нарочито медленно идущая по коридору у меня над головой, приближалась к двери с Бобриковым внутри всё ближе и ближе. Внезапно я перестал успевать и растерял всю набранную фору. Поэтому, наплевав на конспирацию и оставив свидетелей позади, припустил бегом и постарался добраться до другой аварийной шахты, располагающейся чуть дальше и не такой удобной.
И там мне снова не повезло — навстречу вышли двое служащих.
— Вы куда?
— Да вот, заблудился…
Пришлось разыгрывать дурацкий спектакль. И всё это в тот момент, когда Яра дошла до двери с цифровой меткой «восемьдесят пять» и встала перед нею, не решаясь постучаться. Отбил ей сообщение, чтобы прогулялась куда-нибудь в сторону, мол, заблудилась…
Вот только девушку уже ждали. Не дожидаясь, когда она проявит инициативу, створки с шипением разъехались в стороны, открывая вид на крайне довольного Бобрикова. Который ещё раз прошёлся по моей жене раздевающим взглядом вверх-вниз, и жестом пригласил входить.
Яра, немного поколебавшись, всё-таки шагнула внутрь. Хозяин каюты чуть-чуть посторонился, так, что ей пришлось буквально протискиваться мимо него. Двери в каюту закрылись… А дальше произошло что-то непонятное — картинка в очках начала смещаться и заваливаться, а после сигнал исчез совсем. Продублировать его было нечем — в каютах второго и первого класса камеры отсутствовали как класс.
Глава 29
Все мысли вытеснила одна-единственная: лишь бы этот урод не убил её.
Внезапно понял, что за эти несколько дней успел не слабо так привязаться к этой вздорной и своевольной девчонке. И будто все призраки прошлого встали у меня за плечом, безмолвно вопрошая: «что, и её тоже не сможешь уберечь?..»
Огромных усилий стоило двигаться пусть и быстрым, но всё-таки шагом, а не бежать сломя голову — как назло, на пути то и дело попадались то пассажиры, то служащие лайнера. Я не потерял самообладания и был собран, но при этом внутри кипела просто лютая злоба. Ещё чуть-чуть, и просто начал бы убивать каждого встречного — только из-за того, что мешает.
Но я сдержался.
И с третьей попытки попал наконец на нужную мне палубу. Там, к счастью, никого не было, и уже по ней я пробежался до нужной двери, «замораживая» все камеры слежения по пути. С ходу без труда взломал несложный кодовый замок и ворвался внутрь.
Бобриков стоял ко мне спиной в дальнем конце каюты, склонившись над лежащей на большой двуспальной кровати Яромирой. Гад успел её туда оттащить и теперь колдовал над телом девушки, как хотелось верить — просто бесчувственным, а не безжизненным.
Взгляд успел отметить неподвижно лежащую рядом, на той же кровати Олю, глядевшую на всё выпученными глазами, и разложенные на столике разного рода ящички с ампулами и приспособления, вид которых мне не понравился очень сильно.
Створки ещё только закрывались за спиной, а я уже буквально летел в сторону Бобрикова. Который неожиданно резво развернулся и ушёл от удара.
Нет, если бы я атаковал его Когтями Гнева, уже точно убил бы. Но я хотел взять гада живьём.
Сам Бобриков такими глупостями себя не ограничивал и сдерживаться даже не думал. Выхватив знакомый мне и ставший уже почти родным разрядник, он почти направил его на меня и почти выстрелил.
Почти — потому что я успел перехватить руку Бобрикова. После пары экономных и выверенных движений она жалобно хрустнула и некрасиво вывернулась под неправильным углом. После этого, продолжая движение, я взял противника в захват и повалил на пол. Уже когда мы лежали, нажал точку на шее и окончательно его вырубил. А убедившись, что он опасности не представляет, тут же вскочил на ноги и бросился к Яромире.
Та, к счастью, была цела и невредима, если не считать безобразного синяка под глазом. Автодок сообщил о наличии в её крови парализующего, но не летального яда. Это не было проблемой — уже через пару секунд после введения антидота девушка зашевелилась и слабо застонала.
Повернув голову ко мне, оно тихонько, почти шёпотом, проговорила:
— Спасибо… Надолго не оставил и был всё время рядом… Как обещал. Знала, что тебе можно верить!
Сказано это было с таким сарказмом, что наверняка должно было заставить меня смутиться.
— Ты в норме? Двигаться можешь?
— Вроде да… Только… — девушка подняла руки, и я обратил внимание, что они скованы наручниками. Причём, какими-то не обычными: их поверхность испещряли руны, и ничего похожего на замок, тем более цифровой, я не увидел.
Отвернувшись от Яры, быстро оглядел каюту в поисках хоть чего-нибудь, подходящего на роль ключа. Не увидел.
— Зар… Они зачарованные. Может, на хозяина?
Подойдя к валяющемуся на полу телу, я грубо схватил его за руку и протащил за собой, приложив ладонь к наручникам. Ничего не случилось. Тогда пошевелил Бобрикова за сломанную руку, заставив прийти в себя, ткнул ещё раз. Браслеты раскрылись и упали вниз, а я тут же снова вырубил владельца «животной» фамилии, во избежание проблем.
— Ну вот и всё. Дело сделали? Сделали. Закончилось хорошо? Ты вроде жива и здорова…
— Он меня лапал!
— Я ему уже сломал одну руку. Сейчас, подожди… Вот, теперь и вторую. Больше не сможет!
— Зар…
— Ни слова больше, дорогая. Да, мы прошли по краю, но прошли же! Приводи себя в порядок, а я пока попытаюсь понять, что за птица этот Бобовский.
Сказав это, я прошёлся по каюте, уже спокойно и внимательно изучая обстановку. И чем дальше, тем больше мне не нравилось увиденное. Начиная от двух комплектов таких же, как защёлкнутые на запястьях Яры, наручников, продолжая рунными ошейниками, и заканчивая верёвками и раскрытой аптечкой, пара инструментов из которой вполне могли сойти как за оружие, так и за пыточные инструменты.
— Яра.
— Да?
— Слушай… А у тебя нет какой-то сверхспособности, на притягивание неприятностей? Что-то слишком часто за последнее время тебя пытались.
— Мой источник позволяет управлять только силовыми полями!
— У тебя он один?
— А что… Бывает несколько?..
— Да. Ладно, с этим понятно… Какие-нибудь семейные проклятия?
— Ничего не слышала.
— Ясно…
Про то, что у самого меня источников три, и цвет энергии одного — подозрительно чёрный, я, конечно, говорить не стал. Не время, не место.
Вернувшись к Бобрикову, я надёжно связал ему руки и ноги его же верёвками, после чего кивнул на нашего друга Яромире:
— Дорогая. Посматривай на нашего друга одним глазком, хорошо? Вдруг он внезапно захочет в себя прийти.
— С огромным удовольствием, — моя жена встала, подошла к лежащему на полу телу и со всей силы пнула его под рёбра. Потом ещё раз, и ещё. Что характерно — в себя Бобриков так и не пришёл.
Я хмыкнул, посмотрев на это, но тут же отвернулся — Яра неплохо справлялась и без меня. Сам же подошёл к парализованной девочке и склонился над нею.
— Ну что, воровка? Доигралась?
Оля смотрела на меня с испугом, но двинуться не могла — наверняка, у неё в крови был уже знакомый мне яд. Надёжно зафиксировав девочке конечности, не делая никаких скидок на биологический возраст и пол, я ткнул ей в плечо автодоком и вколол антидот.
Глядя, как подвижность постепенно возвращается в затёкшие члены нашей соседки, и как она начинает что-то бессвязно лепетать, причём чаще всего повторяя слова «не виновата» и «отпустите», я заговорил, медленно и стараясь быть убедительным:
— Молчать! Сейчас ты, максимально честно, рассказываешь всё как есть. И прошу обратит внимание на один момент. Сама ты нас не интересуешь совершенно, нам нужен только этот тип. Он вколол тебе парализующую дрянь, и неизвестно что с тобой собирался сделать. Если осмотришься по сторонам, обратишь внимание на ошейники и наручники, а также на те инструменты на столе — думаю, догадаешься, что ничего хорошего тебя от твоего дружка не ждало. Так что, его нет никакого резона выгораживать. А вот себя спасти можешь. Так что… Не молчи. Это твоё единственное спасение сейчас. Если мне понравится, что расскажешь — останешься жить, и не будет больно. Нет… Пеняй на себя.