Параллельно, с помощью камер и прочих датчиков, следил за происходящим во внутренних отсеках. Конечно, заглянуть в каждый укромный уголок возможности не было, и я контролировал только процентов семьдесят внутреннего объёма корабля. Но судя по тому, что я видел, находящиеся на транспорте люди не настроены воевать до последней капли крови и собраются честно сдаваться.
Конечно же, это могло быть видимостью.
И отдельной проблемой были боевые роботы, находящиеся на борту. Офицеры с корабля отказались передавать коды доступа, ссылаясь на их банальное отсутствие. Реальных рычагов давления на этих людей, чтобы выпытать нужную мне информацию в сжатые сроки, не было. Пришлось принять заявление на веру… И вот эта невозможность контролировать ситуацию полностью меня напрягала.
Тем не менее, повлиять на ситуацию было нельзя, и приходилось работать с тем, что есть.
Стоя на трибуне, в бронескафандре и накинутом поверх развевающемся плаще, с Яромирой по правую руку и с тамплиерами позади, я молча взирал на происходящее внизу. Там немного ошалевшие от открывшейся им пафосной картины члены экипажа транспорта и десантники появлялись один за другим из открытого настежь люка. Наши люди тут же их разоружали, проверяли и направляли вперёд, к трибуне, где те и оставались стоять, недоуменно крутя головами и глядя по сторонам.
Количество пленных росло, одновременно росли груды изъятого оружия и снаряжения. Всё проходило спокойно, никто не пытался бросаться на наших людей, не качал права, не устраивал диверсии.
И я уже было уверился, что всё так и пройдёт, чинно и благородно, без проблем… Как вдруг увидел через корабельные камеры нездоровое шевеление внутри. Именно в том отсеке, где размещались боевые роботы.
Среагировал мгновенно. Передал по внутренней сети сигнал «тревога», крикнул в микрофон «всем лежать», уже чисто для пленных, чтобы не мешались под ногами и не попали под огонь. И сам первым сорвался вперёд, прямо с трибуны. Хоть мой парадный костюм и готовился для чисто бутафорских задач, но в основе его был нормальный, полноценный бронескафандр — на этом я настоял отдельно.
Плащ мгновенно истлел в огне расположенных на спине сопел джетпака, краска облупилась. Но это было последнее, что меня волновало в тот момент.
Неизвестно сколько лет не пользовался реактивными ускорителями, но рефлексы не подвели. Пару раз изменив направление движения прямо на ходу, опустился точно на свободную от людей металлическую поверхность немного в стороне от корабельного люка. Лишь чуть-чуть не рассчитал скорость, из-за чего чуть не упал — но всё же не упал.
Луций сорвался за мной следом, Тит схватил Яромиру в охапку и спрыгнул в противоположную сторону. Хосе, руливший «Шершнем», опустил десантный танк ниже — пришлось отвлекаться и слать приказ, чтобы он убрался подальше. На время операции в компанию юнге выделили наводчика и энергетика, но оба они прошли только краткий инструктаж и, увы, не тянули на готовый выполнять боевые задачи экипаж.
Бойцы Белых взяли оружие на изготовку. Пленные повели себя по-разному — кто-то послушался, кто-то нет. Некоторые, кто не успел сдать оружие и теснились у выхода из корабля, явно колебались, и пришлось крикнуть:
— Всем бросить оружие!
Опять же — кто-то послушался, кто-то замешкался. Но это было уже неважно. Фора у нас была совсем небольшая, и она закончилась.
По корабельному коридору наружу ринулся разномастный поток смертоносного металла. Чего там только не было. Юркие шестиногие боты, высотой всего по колено взрослому человеку, но несущие на спине каждый по спарке пулемётов или гипербластеров. Более крупные платформы с тяжёлым вооружением. Летающие дроны, опасные больше своей скоростью и количеством. Небольшие бомбочки-камикадзе, несущиеся вперёд с огромной скоростью и двигающиеся ломаными, плохо предсказуемыми траекториями. Наконец — роботы-щитоносцы, ремонтники и подносчики, разными способами старающиеся как можно дольше сохранять боеспособность своих узкоспециализированных и умеющих только убивать собратьев.
Мы с Луцием успели занять удобную позицию, откуда хорошо простреливался выход с транспорта, и открыли шквальный огонь одновременно с появлением первых противников. Люди Василя тотчас поддержали нас. Мы достигли цели — все, кто попытался вырваться наружу, превратились в груды чадящего и частью оплавленного металла.
К сожалению, нам противостояла далеко не стихия, а чей-то разум. Получив отпор, роботы начали разбегаться по укромным местам и занимая позиции везде, где было хоть какое-то укрытие. А часть взялась за резку бронестворок, ведущих в запертый мной энергетический отсек — и вряд ли для того, чтобы просто посмотреть, как там реактор.
Но самое дикое — электронно-механическая братия принялась отстреливать тех, с кем, вроде как, должна была воевать бок о бок. Оставшиеся внутри люди Мироновых начали падать один за другим, скошенные огнём тех, от кого не ждали никакого подвоха.
Десантников застали врасплох. Прежде, чем они успели опомниться и начали отстреливаться, потеряли не менее трёх десятков бойцов…
Сложилась патовая ситуация, ненадолго установилось шаткое равновесие. Но время работало против нас. До момента, когда противник доберётся до реактора, оставались считанные минуты, если не секунды, а хорошо подготовленный взрыв мог повредить не только корабль, но и лапуту, на которой он находится.
Действовать надо было быстро. Включив ускорители, я устремился вперёд — внутрь корабля, еле вписавшись в габариты люка. Следующему по пятам Лцуию указал целями всех притаившихся на нашем пути роботов, кроме одного — бота с гипербластерами, на котором сосредоточился полностью сам.
Одним выстрелом перебил ведущие к орудию энерговоды, ещё несколькими снёс конечности, тем самым лишил бота подвижности и хоть какой-то возможности нанести нам вред. Подлетев к бессильно расплывшейся по полу кучке дымящегося металла, ударом приклада снёс крышку с управляющего вычислителя и обнажил его электронные потроха.
Дальше требовалось совершить невозможное для обычного человека, но вполне посильное для кибермансера. Хакнуть систему бота за тот крохотный отрезок времени, что у нас оставался, и попытаться выработать методы противодействия.
Складывать все яйца в одну корзину не стал и подстраховался — послал Луция громить тех роботов, которые ломились в реакторный отсек, себе в качестве прикрытия вызвал людей Василя. У тамплиера явно были какие-то возражения, но высказать их в пылу боя он не решился, и послушно сорвался выполнять приказ.
Я же ненадолго отрешился от внешнего мира. Подключился к раскуроченному боту через технологический разъём и смог довольно быстро войти в систему, просто перебрав некий набор стандартных паролей администраторов. Далее, через список активных процессов и анализ использования ресурсов, выяснил, что же именно управляет железякой передо мной. Оказалось — это крайне легковесный процесс, завязанный на очень активный сетевой обмен. Иными словами — это значило, что все команды поступают извне, внутри почти никакой обработки не происходит.
Выработать противодействие этому было проще простого. Создав «ответную часть», имитирующую тот удалённый управляющий центр, я начал спамить на всех каналах и по всем сетевым идентификаторам командами, запускающими полное отключение или вход в спящий режим.
Роботы тут же начали вести себя крайне странно — замирать на доли секунд, прекращать огонь в случайные моменты времени, а иногда и просто падать. Полностью перебить поток основных управляющих команд было не в моих силах, но всерьёз снизить боеспособность вражеской армии у меня получилось вполне.
А дальнейшее было уже делом техники. Запеленговать источник управляющих сигналов, который оказался в одном из скрытых от наблюдения отсеков. Послать туда ударную группу из подтянувшихся людей Василя. Уничтожить передающую аппаратуру, используемую для трансляции приказов, и вытащить горстку упирающихся людей в штатском.
После этого, оставшиеся роботы уже полностью подчинились мне. Увы, пережила бой лишь жалкая горстка, меньше пары десятков, в основном — ремонтники, подносчики и прочие «мирные» специализации. Из чисто боевых сохранилась одна ракетная платформа, одна с плазменной пушкой, два пулемётных бота и один — с гипербластерами.
Загнал их в дальний отсек, чтобы не мозолили глаза и не нервировали живых людей, которые и так после происшествия были на взводе. Тут же поменял все коды доступа, обновил прошивки, отключил доступ через технологические консоли — короче, сделал всё, чтобы кроме меня эти железяки больше никому и никогда не подчинялись.
Уже после этого прошёл к пленным, которых загнали в отдельный отсек. Снегирь и Струев уже тоже находились там — видимо, как заваруха началась, тут же побросали все свои дела и прибежали на помощь.
Тут же, за поворотом — чтобы не слышали остальные — допрашивали одного из диверсантов, судя по мутным глазам, с помощью химии. Мне даже не понадобилось разоблачаться и доставать автодок, с задачей развязывания языков справлялись и без меня.
Струев нависал над стоящим на коленях щуплым мужичком, Снегирь стоял рядом, сложив руки на груди.
— Кто отдал приказ?
— Не знаю.
— Как вы получили приказ?
— По шифрованному каналу.
— Вы всегда получаете приказы таким образом?
— Да.
Оттеснив Струева в сторону, сам склонился над пленным и задал интересовавший меня больше всего вопрос.
— Был приказ убивать сдающихся десантников?
— Да.
— Как он звучал?
— Настроить роботов на убийство всех живых, включая наших бойцов и членов команды.
— Вы можете быть уверены в том, что получили приказ именно от вашего начальства — от командования Мироновых?
— Да.
Повернулся к Струеву и Снегирю.
— Я забираю его у вас. Ненадолго… Потом закончите.
Мироновы сделали нам настоящий подарок. У меня просто в голове не укладывалось, как можно было так подставиться.