Кошкин был хорошим инженером и великолепным организатором. Но помимо технической интуиции у него имелось и чутье на начальственные выверты. Уж так жизнь сложилась. В тот момент он успел подумать, что последуют не только похвалы.
- Ваше изделие смотрится отменно, - при этих словах выпятил грудь не только руководитель КБ, но и начальство по цепочке вплоть до наркома Малышева. - Моя особенная благодарность за улучшенную конструкцию коробки передач с синхронизаторами и модернизацию главного фрикциона.
При этих словах многие поморщились. Налицо была неточность: обычно употреблялось словосочетание 'коробка перемены передач'.
- Да, повышенный расход дорогого металла, но уж поверьте: в боевых условиях более легкое переключение передач может спасти жизнь экипажу. В сумме: машина получилась с заделом; на ее основе можно разрабатывать следующую модель. Сейчас военные товарищи утверждают, что, мол, идеал достигнут. Спешу развеять это заблуждение. На испытаниях вы демонстрировали танк с пушкой калибра семьдесят шесть. Есть данные разведки, что предполагаемый противник уже озаботился противостоянием вашему изделию. Понадобятся улучшения. Первое вполне очевидно: переход на калибр восемьдесят пять. Погон пока что достаточен. Конструкцию не надо будет кардинально переделывать. Но это не все. Насколько мне известно, шестерни в коробке передач на всех танках, САУ и бронетранспортерах в опытных партиях сделаны из легированной стали. Но она в дефиците, это все знают. Его можно преодолеть применением углеродистой стали и химико-термической обработки по методу Шашмурина. Соответствующая документация будет вам выдана. Если кратко: это насыщение поверхности зубьев углеродом и азотом в газовой атмосфере и закалка токами высокой частоты. Но и это не все. Разведка доложила, что возможны боевые действия в полугорной местности. Поэтому вся выпускаемая бронетехника - повторяю, вся! - должна иметь демультипликаторы. Конструкция их уже известна, потребуются дополнительное оборудование и оснастка. Знаю, что последует удорожание, но на это придется пойти. Не могу не отметить слова одного немецкого офицера-танкиста: 'Нужно быть гением, чтобы ухудшить ходовую часть танка Т-34.'
Обычно признание гениальности работает комплиментом, но эти слова аудитория сочла обидными и слегка зашумела. В оправдание товарищу коринженеру можно доверительно прошептать: эту фразу он выдумал. Правда, додумался до этой максимы не он один.
Дождавшись тишины, пожилой инженер продолжил:
- За всю мою инженерную практику...
Тут совещание получило несколько секунд на осмысление того, насколько велика могла быть эта практика.
- ...я ни разу не встречался с рацпредложением или изобретением, которое, декларируя удешевление производства, не приводило бы к ухудшению характеристик продукции. Бывали такие, которые были направлены и на удешевление, и на улучшение качества. Вот это реализовывалось... иногда. Делайте, что хотите, товарищи производственники, но не вздумайте удешевлять. Парткомы могут поднять вой о подавлении энтузиазма трудящихся. Пусть себе. Передайте, что если их слова приведут к падению качества, то отвечать будут все, а партийное руководство в первую очередь. Это понятно?
На некоторых лицах отчетливо прочиталось злорадство.
- Далее. Всем вам известен пункт 8 постановления... это который насчет запчастей. Особо отмечаю: за все время существования СССР не было ни единого случая, чтобы руководящий работник был поощрен - об орденах даже не заикаюсь - за полноценный выпуск запчастей. Так вот: эту тенденцию я намерен ломать. Если на такого человека вы подадите наградной лист, а его завернут - доложите мне. Найду способы... разъяснить. Если вдруг у вас случится конфликт с требованиями военных - тоже... постараюсь уладить.
Сомневающиеся не отыскались.
- Вопросы? Михаил Ильич, прошу вас.
- Не вопрос, а сообщение. Товарищ коринженер, вас неточно информировали. У нас есть задел по танковой пушке на основе 52-К, только длина ствола поменьше. Такие уже были установлены на опытной партии танков. Они демонстрировались военным, но тем не понравилось: мол, избыточный снаряд для существующей бронетехники потенциального противника. Переделка имеющейся конструкции большого труда не составит.
Товарищ из органов оскалился в улыбке:
- Товарищи военные ориентируются на то, что есть. А товарищи из разведки докладывают о том, что будет. Еще вопросы?..
Их оказалось немало.
Уже потом в курилке некто из танковой промышленности высказал мнение следующего содержания:
- То, что надо делать, и так было ясно. А теперь понятно, почему так надо делать и чего стоит ожидать.
Стоявшие рядом поклонники табака внешне остались безучастными, но каждый подумал: 'Выходит, война все же будет. Когда? С кем?'
Глава 26
Девчушка являла собой сплошное очарование. Это было мнение ее отца, но оно было хорошо обосновано. Товарищ Александров, рассмотрев фотографию, на которой означенная дева улыбалась у мамы на руках, поддержал позицию папеньки.
К сожалению, не только желание похвастаться младшей дочкой привело Валерия Павловича Чкалова в кабинет к давнему и хорошему знакомому. Дело, по мнению прославленного летчика испытателя, виделось серьезным.
- Вот посмотри, Сергей Василич, я переписал номера... вот эти прям с завода номер один. А эти - они привезены с другого места, какого - ты лучше меня знаешь. И они разные, вот что!
Трудно изложить на бумаге мысли, если те не пошли на язык. Еще того труднее передача буквами того, что нецензурно по форме и обсценно по содержанию. Вот по этим причинам Страниик выразился обтекаемо:
- Какая именно разница, поясни.
- Скороподъемность по бумагам одинакова, на деле же чуть разная, управление так и вовсе - разная реакция, понимаешь? А еще те, которые с завода-раз...
- Сбрось скорость, Валерь Палыч. Вот твой же список, на нем и опиши претензии.
- Да какие, к расписной матери, претензии! Разные машины, вот что! Которые с заводу - те чуток хуже. А к самолету привычка нарабатывается, твою ж еще раз!
Чкалов был летчиком-испытателем, а в этой профессии без развитой наблюдательности делать нечего. Он заметил, как помрачнел собеседник, хотя тот и старался скрыть настроение.
- Вот что скажу, Валерий Павлович. Ты, сам того не подозревая, поднял политическое дело. Наказывать никого тут не надо. Подожди... скажем, три дня. Мне придется поднять вопросы там, где надо. Тебе когда лучше звонить? У тебя ведь дома телефон имеется? Вот через три денька и позвоню, а даже если тебя не будет, авось Ольга Эразмовна передаст.
Насчет политики слова были правдивы. Утром следующего дня Берия назначил совещание, на которое был вызван также Смушкевич.
- ...и, следовательно, мы с вами должны принять решение, на какой из модификаций тренировать будущих летчиков. Именно на нее мои люди настроят тренажеры. В том, что они разные, меня убедил Чкалов. У меня есть все основания доверять его суждению.
- Яков Владимирович, что на это скажете? - дипломатично поинтересовался Берия.
Смушкевич заговорил непривычно медленно. От его обычной горячности не осталось и следа.
- Если ставить во главу угла эффективность, то я как командующий предпочел бы машины, доставляемые вами, товарищ Александров. Иначе говоря, обучение на них, и в бой идти на них же.
Коринженер промолчал. Берия ответил бесцветным голосом:
- Как вы знаете, товарищи, я имею опыт работы с людьми, хотя и не летчик. И вот что регулярно замечал: привыкнуть к хорошему получается значительно проще и быстрее, чем отвыкнуть. Вы, Яков Владимирович, - произнесено было с подчеркнутым уважением, - полагаю, тоже это наблюдали на примере ваших подчиненных.
- Видел такое, Лаврентий Павлович.
- Я со своей стороны не исключаю ситуации, когда вам, Сергей Васильевич, - продолжил Берия уже с крохотными нажимом, - придется отвлечься от проблем с этим истребителем и сосредоточиться... на других задачах. Тогда видится возможным такой вариант: на тренажерах отрабатывать полеты на машинах похуже, практический опыт обретать на них же, но по возможности в части, которым предстоит идти в бой (если это случится), поставлять машины от вас, Сергей Васильевич. Если я правильно понял, они пока что ни в каком аспекте не хуже тех, которые изготавливает завод номер один, а по некоторым характеристикам лучше. Что на это скажете, Яков Владимирович?
Дураком Смушкевич не был. Сказанное лишь подтвердило его собственные догадки: война видится весьма возможной. Берия осведомлен об этом по должности и сейчас пытается заранее парировать скверные варианты.
Исходя из этих соображений, авиакомандующий дал ответ:
- Да, Лаврентий Павлович, такой вариант видится вполне осуществимым.
- Сергей Васильевич?
- Я, в свою очередь, дам задание нашим наладчикам, - Странник нарочно не употребил слово 'программистам', полагая такое излишним. - Они чуть-чуть переделают тренажеры так, чтобы как можно точнее имитировать полет на этих истребителях.
- Следовательно, мы с вами договорились, товарищи.
На этот раз многомудрый нарком одарил присутствовавших широкой улыбкой. И сразу же присовокупил:
- Сергей Васильевич, еще имеется вопрос по вашей части.
Генерал-полковник Смушкевич удалился, понятно.
Продолжение совещания началось в самых индифферентных тонах. Сторонний слушатель мог бы подумать, что последует уточнение микроуровня.
- Сергей Васильевич, для чего нужна бальса?
Выяснять динамику продажи бальсовой древесины сам же Странник в свое время и посоветовал, но тогда руководитель разведки просто принял рекомендацию к сведению.
- Бальсовая древесина - самая легкая, она даже легче пробки. Основной потребитель - авиастроение. Но примите во внимание вот какой факт. США ее, насколько мне известно, практически не используют, предпочитая алюминий и его сплавы. Японцы, возможно, и рады бы, но у них не особо хорошо с валютой. Остаются британцы. С ее помощью будут делать скоростные бомбардировщики, очень легкие и, главное, малозаметные на существующих радарах. А еще бальсовая древесина легко обрабатывается.