Нарком военного флота СССР адмирал Кузнецов также не поверил в строительство военно-морской базы на этом атолле. Мало того: в его штабе не нашлось ни одного грамотного командира, который бы не осмеял это объяснение. Именно это и было доложено руководству страны.
Сталин отнесся к докладу скорее одобрительно, чем отрицательно. Во всяком случае, адмирал так подумал. Вердикт руководства был таков:
- Другие знающие товарищи согласны с вашей точкой зрения, товарищ Кузнецов. Мы постараемся разузнать истинные намерения германского руководства. Разумеется, если у вас появятся факты на этот счет, доведите их до нашего сведения.
Таким просьбами не пренебрегают. Кузнецов, конечно, пообещал поделиться любой относящейся к этому делу информацией, когда сам ее получит.
Но как только нарком удалился, в кабинете Берия раздался телефонный звонок того самого аппарата, по которому мог звонить один-единственный человек. Хорошо знакомый голос попросил хозяина кабинета прибыть для разговора.
Сталин принял соратника быстро, но начал издалека:
- Лаврентий, вот какие сведения поступили ко мне. Германия заключила соглашение с Францией по поводу островка в Тихом океане...
Берия слушал, как всегда, внимательно, но при описании реакции наркома Кузнецова он не удержался от легкой улыбки. Впрочем, та почти мгновенно угасла. Ответ же был именно такой, какой предполагал генеральный секретарь:
- Эта группа островков не входит в сферу интересов СССР, и потому анализу не уделяется большое внимание. Но среди моих аналитиков не высказано ни одной убедительной гипотезы об истинных намерениях Германии. Это дело стоит внимания?
Сталин взял паузу, использовав ее для раскуривания папиросы. Подчиненный терпеливо ждал.
- Думается, - выдохнул Сталин вместе с клубом ароматного дыма, - что по этому поводу стоит спросить мнение Странника. Мы не обшаривали в поисках именно этой информации те материалы, которые он доставил. Сделать это можно, но он проведет такой поиск быстрее. Выдели человека, пусть он будет на связи.
- Такой уже имеется, - быстро ответил Берия, - капитан госбезопасности Полознев. Эта задача войдет небольшим довеском в круг его обязанностей, к тому же временным.
- В спешке нет нужды, - смысл этой фразы подчеркивался медленной речью Сталина. - Какая бы ни была задача у германского флота, быстро он с ней не справится.
Разрешение не торопиться совпало с объективными обстоятельствами. Матрикатор уехал в Ленинград. Там предстояло прикинуть, что можно сделать из тех кремниевых пластин, которые изготовили немцы.
Вопрос для профессора Гейдельбергского университета, заведующего кафедрой неорганической химии, казался простым. Какие существуют металлы из самых редких, для которых промышленное применение пока что отсутствует, но может появиться в будущем?
С проблемой сей ученый муж справился в два счета. Из того списка, который он представил, вывод был однозначным: на первом месте стоял рений. Правда, не самый дорогой, но точно самый редкий; в промышленности он вообще не применялся. Возможно, еще одной причиной для этого была его слабая изученность. Кстати, именно по причине малого спроса он и не был дорогим. Даже для редкоземельных элементов, при том, что они тоже были не из дешевых, могло бы найтись применение: например, окись лантана предлагали в качестве абразива для производства оптических стекол; были также опыты добавления ее в стеклянную шихту в расчете на получение материала для сверхвысококачественных линз. Но рений... Собственно, вся добыча этого тяжелого и очень тугоплавкого металла шла исключительно на исследовательские цели. Профессор Фихтенберг при всем своем опыте не мог представить, для чего в промышленности может понадобиться рений, о чем и заявил. Впрочем, он сделал устное оптимистическое предположение, что коль скоро вольфрам может быть полезной легирующей добавкой в специальных сталях, то и близкий по свойствам рений, возможно, обладает сходными качествами.
Молодой человек, предъявивший документ из шестого управления РСХА, разумеется, предупредил о строжайшей ответственности за разглашение сделанного им запроса. Профессор, понятное дело, и не подумал нарушать безопасность Рейха столь вопиющим образом. Но документ готовила и печатала лаборантка. И она поделилась с подругой как самим фактом запроса, так и ответом на него. Женщины бывают порою такими болтливыми!
Полученная бумага (копия, разумеется), попала на стол к корветттен-капитану, входившему в отдел разведки флота, поскольку о добытых сведениях предстояло доложить не кому-нибудь, а самому гросс-адмиралу Редеру.
Надо ж было такому случиться: у достойного офицера разведки оказалась превосходная память. И он вспомнил вроде как малозначительный факт. При переговорах с русскими о поставке боевого корабля те высказали незначительную вроде бы просьбу: продать им крошечное количество рения. Сущий мизер: один грамм. Он даже вспомнил объяснения русских: для исследований. И вот он, рений, снова выплыл.
В совпадения корветттен-капитан Люстиг не верил, поскольку был хорошим разведчиком.
- Чушь с розовыми бантиками!
Именно этим изящным словооборотом товарищ Александров отреагировал на вопрос своего начальника охраны (он же порученец наркома внутренних дел) Полознева относительно германской военно-морской базы. Увидев, что этот перл великосветской словесности не вполне дошел до спросившего, инженер уточнил:
- Я не моряк, но и то представляю в какую копеечку, то бишь пфенниг, влетит подобная база на таком расстоянии от дорогого фатерлянда. Но даже не в этом дело. На кой... кхм... ляд там эта база, я спрашиваю? Вот ты можешь ответить? Я тоже нет. Ну так подумай...
- Постой-постой, Сергей Василич. Не кипятись. Тебя не об этом спросили, а только лишь: было ли в твои времена нечто хотя бы похожее?
- Сходу могу ответить: ничего подобного Германия не строила и не могла. Впрочем... Архипелаг Туамоту? Какой именно остров?
- А на третьей странице написано. Странное название, не французское вроде как. Моруроа.
- Что???
Следующую пару минут капитан госбезопасности узнал много чего нового о немцах вообще, германском правительстве, в частности; по непонятной причине больше всех упоминались физики-теоретики, а также какие-то стержни, которые должны были использоваться не по назначению. Все характеристики носили сугубо сексуальный характер и создавали крайне отрицательное впечатление о всех вышеназванных категориях граждан. Если бы сказанное было правдой, то подобное поведение тогдашнее законодательство СССР весьма не одобряло.
- Ну, Николай Федорыч, - прорычал, наконец, взбешенный подопечный капитана, - моли бога, чтоб я оказался дураком и паникером. Подробности выдать не могу - не твой уровень. Ведь это нарком тебе приказал разузнать, верно? Так вот ему и отвечу. Организуй нам встречу. На словах передай, что есть информация к серьезному размышлению. Все, свободен.
Полознев вышел чуть ли не строевым шагом. А Сергей Васильевич, не дожидаясь, пока за товарищем закроется дверь, уселся за клавиатуру. Ему нужно было напечатать материалы для Лаврентия Павловича и отослать с фельдъегерем.
Напугать опытного чекиста было трудновато, но уж насторожить такие слова могли кого угодно. Наверное, поэтому капитан был очень убедителен. Во всяком случае, Странника пригласили на прием к наркому внудел достаточно быстро: через день. Но еще до этого Берия получил некий документ от товарища коринженера. Пришла также разведсводка, касающаяся предмета разговора. Та была из совершенно другого источника. Нарком изучил то и другое, подумал и вызвал порученца. Тот получил несколько неожиданный приказ: разыскать специалиста-горнопроходчика и получить от него некую справку. В Московском Горном институте нужные сведения нашлись с восхитительной быстротой.
- ...и, следовательно, конечный вывод мне кажется очевидным: на этом островке будут рыть шахту для подземных ядерных испытаний. Иначе говоря, Германия близка к обретению атомного оружия.
Этими словами Странник завершил свой доклад грозному наркому.
Вопреки ожиданию, Берия проявил если не благодушие, то уж верно большое самообладание.
- Я вижу, вы обеспокоены, Сергей Васильевич. Но, как мне кажется, одна из причин этому ваша недостаточная информированность. Вот справка; шахта в изверженных породах - а там, по вашим же данным, почти сплошь базальт - будет рыться с гарантией восемь месяцев, а если приплюсовать затраты времени на проход горизонтальных... как их там... штреков и на ее оборудование нужными приборами, то минимальным сроком можно полагать год. Прочитайте также эту сводку. Немцы проявили неожиданный интерес к рению. Имеются некоторые признаки того, что шахта будет предназначена как раз для добычи этого металла.
От возмущения старый инженер забыл о всякой почтительности и заговорил словами из другого мира:
- Чепуха на тоненьких ножках! Лаврентий Павлович, вам пытаются впарить гнилой товар! Ну вы хоть на минуту можете помыслить, что в другом мире французы после взрывов не сделали подробнейший химанализ пород? Да это прямая обязанность тех, кто проводит испытания! От результатов такого анализа сильнейшим образом зависит оценка эффективности...
Берия выставил ладони вперед:
- Верю, Сергей Васильевич! - в устах руководителя разведки фраза прозвучала чуть комично, но обоим присутствующим было не до смеха. - Верю, что это деза...
- ...и больше вам скажу, Лаврентий Павлович, эта деза не для нас, то есть хочу сказать - не только и не столько для СССР.
Взгляд Берия мгновенно обрел кинжальную остроту.
- Для Англии и США?
- А других кандидатов на членство в ядерном клубе нет. Пока что нет. И очень прошу, Лаврентий Павлович, следить за прогрессом в этой области. Ну, тут не мне вас учить.
Дракон за письменным столом тут же обратился в лисицу от дедушки Крылова:
- Сергей Васильевич, я в таких вопросах всецело полагаюсь на ваш бесценный опыт и огромные знания. Вот если бы вы давали советы Германии в части отслеживания прогресса СССР в атомных делах - что можно сделать?