А может быть, они отговорят его. И тогда, все закончится уже сегодня. Эгрегий получит свободу – обещано, а Виал вернется к работе.
Всегда выгляди уверенным в себе – наставляли Виала. В ремесле торговца это необходимо. Выгляди уверенно, но всегда сомневайся – заканчивали мысль. Это уже на последней ступени посвящения.
Работу в коллегии не похожа на мистерии, хотя коллегиатов объединяет один культ, праздники, верования. Есть и ступени посвящения.
Одну из этих ступеней увидит Эгрегий.
Вот она, среди деревьев: небольшой склеп.
Героев прошлого захоронили в древнем дольмене, почти ушедшем под землю. Циклопические плиты образовывали стены, крышу. Небольшой вход, похожий на расселину в земле, перекрывала веревка, на которой висели предупреждающие знаки. Многие жители Гирции до сих пор не умеют читать, так что знаки использовались самые понятные: таблички со священными текстами, цветные ленты и увядшие венки.
Место священное, обиталище духов. Смертным не следует сюда заходить. И любой путник, случайно забредший в эту глухую чащу, зажатую между холмами, решит, что место является обычной могилой. Запретной землей.
Виал приподнял веревку и поднырнул под нее. Он спокойно пересек границу, не раздумывая ни минуты.
А вот раб остановился, пораженный увиденным. Даже такого темного человека, этого варвара, напугали знаки. Они и ему знакомы.
– Идем, – поманил Виал, – с этого места начинается путь в общину.
Эгрегий сомневался, не верил словам свободного гражданина.
– Не хочешь, так возвращайся к своим козам. Уверен, они соскучились по твоим ласковым рукам.
И не дожидаясь раба, Виал проскользнул в расселину-вход. Он растворился в темноте, бросив раба наедине с собственными мыслями. Тот долго оставался у входа, холодея от ужаса. Старые деревья закрывали солнце, в роще словно задержалась зима. Кое-где в низинах Эгрегий заметил лежащий снег, словно выброшенный из подземного царства. Мертвые оставили знаки.
Кора деревьев была покрыта зеленоватыми наростами, нижние ветви высохли, окостенели. На самых верхних ветках трепетали ленты. Когда-то они были цветными, повязанными еще на молодые деревца. Теперь деревья выросли, ленты выцвели и истрепались. Ветер норовил сорвать их.
Треск, шелест лент сливались в шепот леса. А из расселины дольмена тянуло влажной землей. И не было ни звука, порожденного человеком. Только громко стучала кровь в ушах – это у самого Эгрегия.
Оставаться так он больше не мог. Или бежать, или идти дальше. Будь он постарше, более осмотрительным, как всякий зрелый человек, наверняка пошел бы назад к хозяину. Связываться с мертвыми не рискует ни один живой человек.
Лишь молодые готовы бросить вызов опасности, не понимая еще стоимости своего поступка.
Боясь прикоснуться к веревке, Эгрегий поднырнул под ней и ужом прополз в расселину. Он зажмурился от страха, в нос ударил сильный запах земли и сладковатый аромат тухлятины. А ведь торговец говорил, что здесь лежат древние покойники, почему же запах такой свежий?!
От глаз не было никакого проку. Они не успели привыкнуть к темноте, свет из расселины освещал пол на шаг от входа. Эгрегий моргал, пытаясь увидеть хоть что-нибудь. Слух его обострился, но он слышал только шорох ветра, треск камня.
Никто его не звал, не манил идти дальше. Виал явно не собирался помогать рабу преодолеть страх.
Выставив руки вперед, Эгрегий двинулся в темноту. Он боялся, что впереди окажется лестница, провал или будут лежать кости. Пол оставался гладким, слегка покрытым слоем песка.
Кто бы ни построил этот дольмен, поколения людей использовали его по-разному. И как храм, как склеп, как убежище.
Мир мертвых не терял связи с людьми. Они всегда обитают рядом.
Руки коснулись арочного прохода. Дольмен оказался не таким простым, как казался снаружи. Неказистый, заброшенный склеп, оказался внутри чистым, почти стерильным помещением. Никуда не делся землистый запах, аромат разложения, но место уже не пугало своей холодностью, мертвенностью.
Дальше пошел тоннель, идущий прямо, чуть с уклоном вниз. Стены были кирпичными, скрепленными раствором. Не верилось, что это мог быть цемент. Дольмен выглядел таким древним. В щелях не прятались жучки, которым в таком месте живется хорошо, плесень и растения не портили тоннель.
Тоннель выводил в просторное, судя по эхо, помещение. Темноту подземелья не разрушал ни один лучик света. Неосторожно задев какой-то металлический предмет, Эгрегий вскрикнул и отпрянул в коридор. Эхо еще долго блуждало по помещению.
– Пришел-таки.
Голос искаженный, но знакомый. Это был Виал. И он не чувствовал страха.
– Тогда проходи, иди прямо, не сворачивая. Упрешься в камень.
Так Эгрегий и сделал.
Камень неожиданно вырос перед ним, раб врезался и выдохнул испугано.
– Забирайся на камень и ложись.
Голос Виала раздавался откуда-то справа, но в подобном месте нельзя быть уверенным, что пол внизу, а потолок наверху. Темнота искажала восприятие, звуки дробились, разбивались о стены.
На камне лежала простая циновка. Эгрегий решил, что лежать на нем неудобно, но оказалось, что вполне комфортно. Камень был теплым, голова удобно легла на подголовник. Эгрегий даже расслабился, убаюкиваемый теплом камня и покоем этого места. Мертвенность, что он почувствовал поначалу, была всего лишь спокойствием.
Это не чуждое людям место, а место лишенное всех переживаний, идеальное для расслабления.
– Вот, так-то лучше, – сказал Виал, словно видел раба и читал его мысли, – расслабляйся, думай о том, что мучает тебя. Получишь ответ.
Эгрегий честно попытался последовать совету торговца. В его голове роились мысли, тысячи вопросов донимали его. Ведь он вдруг оказался в месте, совершенно чуждом его духу.
Рабы отмечают сельские праздники, почитают луговых богов. Пастухи особо чтят покровителей лесов и стад. С подземными богами они боятся связываться, ведь те выпускают в мир зимние холода, северные ветра и снег.
А мир горожан спокойно почитает мертвых.
Новый статус, новое состояние и новые боги. Виал правильно сделал, что привел раба в это место. Без посещения могил героев нельзя стать горожанином. Это первый шаг на пути в общину. Потом будут еще посвящения, новые таинства.
Что снилось, Эгрегий не мог вспомнить. Он проснулся легко, словно на мгновение закрыл глаза. Просто моргнул.
Мгновение назад вокруг клубилась тьма, а теперь помещение желтело пламенем свечей.
Потолок был бесконечно далеко, стены терялись во мраке, но можно увидеть ниши, выдолбленные по периметру. Эгрегий сел на камне, рассмотрел его. Большой гранитный кусок скалы, неведомо как принесенный судя. Идеально отполированный, покрытый рельефными изображениями. Угадывались фигуры людей, жертвенных животных, танцующих девушек.
Циновка была свежей, словно ее бросили только что перед приходом гостей. Подголовник был из льна, набитого гусиным пухом, за петельки он привязан к выступам на боках камня. Чтобы не свалить подушку впотьмах.
В зале было еще с десяток таких камней. Они расположились по сторонам от входа в тоннель. Только один камень находился прямо напротив входа. На нем и расположился Эгрегий.
– Это камень посвящений. Юнцы, достигшие возраста располагаются на нем. Остальные уже по памяти выбирают камень, на котором решают полежать.
Виал находился справа, его шепот множился, трескался, ударяясь о каменные стены.
– Официально ты не гражданин, но по духу, как ты думаешь?
Торговец ухмылялся. Его хорошо было видно, потому что он держал в руке свечу. Не масляную лампу, а восковую свечу. Еще парочка таких толстых свечей горели в нишах за спиной Виала.
Там в нишах кто-то лежал, завернутый в лен.
– Наши герои, – пояснил Виал.
Он пригласил подойти к ним, посмотреть, но Эгрегий не решился. Виал не настаивал.
– Ты зажег свет! – удивился Эгрегий.
– Сейчас можно. Мы уже прошли очищение, получили ответы и… в общем-то, нам пора убираться.
Эгрегий спустился на пол. Провел рукой по камню, на котором лежал. Нет, ему не почудилось, камень был теплым. Проверить бы другие, но раб боялся подойти к ним.
Виал направился к выходу, а раб, боясь остаться в темноте, пошел следом за ним. Язычок огня трепетал на сквозняке, но не гас. Виал прикрывал его ладонью. Свет падал назад, почти не освещал то, что впереди. Эти коридоры хорошо знакомы каждому гражданину Циралиса, а свет нужен только неофиту.
Стены действительно были кирпичными, время не оказало на них никакого воздействия. Словно возвели этот тоннель лет двадцать назад.
Пол чистый, потолок чуть выше головы, не задеть его, не почувствовать, что он так рядом. Все продумано, чтобы создать у гостя правильный настрой.
Пронаос – если можно так назвать, – оказался небольшим помещением. Расселина входа оказалась совсем узкой. И как в нее проскользнуть удалось, удивительно.
– Ты бы видел, как наши сенаторы здесь пролазят. А что делать? И им надо задавать вопросы древним. У многих тут лежат предки.
– И твои?
– Мои пришли позже в город.
Виал задул свечу, поставил ее где-то сбоку к стене.
Воздух снаружи теперь казался чудесным, свежим и полным жизни. Даже старая чаща казалась яркой и блестящей. Солнце клонилось к горизонту, запад алел. Выходит, в склепе они провели почти полдня.
– Я ничего не видел, – признался Эгрегий.
Его очень мучил этот вопрос. Возможно, духи проигнорировали его, как чужака, недостойного звания горожанина.
Но Виал рассеял его сомнения.
– Так и должно быть. У всех новичков мысли путаются.
– Правда? – с надеждой спросил Эгрегий.
– Ну да, – улыбнулся Виал.
Его устраивало, что раб не интересовался, получил ли торговец ответ.
Ответ он получил, но не такой на который рассчитывал. Об этом говорить не хотелось, тем более перед началом путешествия. Как бы не накликать беду.
Удалось отвлечь спутника, рассказывая, что обычно чувствуют юноши. Оказалось, что точно такие же эмоции испытывал раб. Сходство с полноправными гражданами его обрадовало, ведь нет ничего лучше, чем чувствовать себя частью большего. До этого момента раб был частью имения – большое, но все же замкнутое сообщество.