– Тогда не будем терять времени.
Хенельга сомневалась, что калека согласится. У Виала тоже были сомнения, но несколько голосов лучше одного. Компании проще убедить собеседника, безумие ведь заразительно.
Отстав от девушки на два шага, Виал шепотом спросил у Эгрегия:
– Чего молчишь, сам чего надумал?
– О нас?
– Это потом. О моем плане.
– Я знаю, что ты весьма увлекающийся человек.
Виал улыбнулся, эта черта порой мешала ему взглянуть на ситуацию трезво. Потому-то он обратился с вопросом к спутнику.
– План звучит разумно, – сказал Эгрегий. – Просто, эффективно. Ты уверен, что руины будут затоплены. Почему это не произошло раньше.
– Полоса берега отделяет их. Посадка защищает от прибойных течений, а восточнее скалистые берега. Ну, там, где рифы.
Древние строили города, вырубая их в камне. Вынутые блоки использовались в строительстве. Возможно, имелись у них иные чудесные технологии, о которых люди современности не могли знать. Виал решил не брать этот фактор в расчет. Освободив для города огромный котлован, древние построили свои дома – как раз в промежутке между скалами и морем. Образовался естественный волнолом, который не позволял морю затапливать город. Перепад высот обеспечивал город снабжением водой, проходя через слой песка и почвы, она очищалась.
Потому-то здесь, у поселения вода соленая, а в глубине руин она достаточно чистая. Так же деревья вдоль берега не позволяют прибою размывать почву.
– К тому же там скалистое основание, воде не так-то просто с ним справиться.
– И ты понял все это, просто оглядев руины?!
– Там было достаточно подсказок. К тому же древние оставили еще указания.
– А зачем? Зачем эти указания, они рассчитывали, что ты или этот Карник увидят рельефы?
– Вот это уже загадка.
Виал хотел бы в ней разобраться, но понимал, что это невозможно. Гигантов не осталось в мире, пообщаться с ними нельзя. И нет гарантии, что потомки будут знать о деяниях предков. Даже гирцийцы не могут вспомнить, откуда произошли.
Где искать слепого садовника, Хенельга знала. Он и его бригада работали на восточной стороне сада. Виал даже не мог угадать, как она это определила, но заметил, что Эгрегий тоже почувствовал присутствие мастера.
Только объяснить этого он не мог. Просто бывший пастух понимает шепот деревьев, в шуме листьев он слышит больше, чем торговец. Так и Виал в порывах ветра, в облачках на небе видит будущее.
Нечего тут удивляться.
– Надо с тобой в набег отправиться, – сказал Виал.
– Уверен, что я готов к такому?
Довольно нейтральный тон, но Виал понимал, что кроется в этом невинном вопросе. Эгрегий спрашивал не про свои физические способности, а про само отношение к пиратству.
– Разве у тебя остались воспоминания о тех днях? Дай угадаю: темный трюм, смола, тухлая вода, запах пота.
Эгрегий кивнул, больше он не помнил ничего. Обычно с такого возраста запоминаются эмоции, сильные впечатления. Эгрегий помнил печаль разлуки, но не страх за свою жизнь. Тогда он еще не понимал, чем грозило ему путешествие и общение с пиратами.
– Ты был слишком юн, чтобы у тебя остались глубокие переживания.
– А ты хорошо понимаешь, что чувствуют пленники.
– Не надо намеков, но – да, было пару раз у меня такое. Но понимание пришло не от этого. Сам подумай, когда товарищей на борту десяток, а пленников полсотни, что требуется от навклера.
– Оставим этот разговор.
Виал пожал плечами. Не понимал он, почему Эгрегий так нервничает. Ведь он общался с разбойниками, сам по своей воле! Иначе бы не смог заработать достаточно, занимаясь пастушьим ремеслом. Так чего воротит нос от морского разбоя?
Решив, что это возрастное, Виал успокоился. Со временем спутник примет судьбу, никуда не денется.
По ухоженному саду идти одно удовольствие. Нечто подобное в руинах древних было. Настоящих лесов на Побережье нет, не считать же за леса ту полосу растительности, что отделяет море от развалин. Пробираться через заросли тяжело, но можно пройти достаточно быстро.
Структура сада резчиков чем-то напоминала такую структуру у гигантов. Словно Худ подсмотрел ее. Сделать это он мог только во снах, но как знать, что видят его слепые глаза.
Не находя слов для общения с людьми, Худ все силы вложил в создание сада. Он наверняка захочет расширить возможности.
Садовники обрезали молодые деревья. Растениям еще год расти, прежде чем появятся первые плоды. Худ и его люди удаляли цветы, чтобы не перегружать молодые деревья. Гости некоторое время наблюдали за работой садовников, не осмеливаясь их беспокоить.
В самом действе было нечто таинственное, священное. Словно десяток жрецов обхаживали статуи богинь.
– Думаю, лучше тебе, – сказал Виал девушке.
– Самое сложное на меня перекладываешь?
– Только привлечь его, я не собираясь загребать уголь твоими руками.
К тому же твои ручки много не нагребут, подумал Виал.
Хенельга потопталась на месте, неотрывно глядя на Худа. Садовники заметили чужаков, но не собирались отвлекаться. Не пришлось окликать их руководителя, слепец сам заметил чужаков.
Он закончил с одним деревом, кивнул своим товарищам и отправился навстречу пришедшим.
– Я и забыл, насколько он чуткий, – сказал Виал.
– Никогда к такому не привыкнешь, – согласился Эгрегий.
Садовники продолжали работать, но замедлились, поглядывали на гостей. Даже дураку понятно, что они явились не ради праздной беседы. Не так часто отвлекают их от работы.
Худ остановился в двух шагах, кивнул каждому гостю. Сделал это так четко, словно видел их.
– Мы не успели попрощаться, – начал он, – я торопился взяться за работу. Но что привело тебя, Хенельга? Понимаю, что гости вынудили тебя пройти по твердой земле.
Девушка смутилась, словно в словах слепца был укор. А Виал подумал, что он выдает желаемое за действительное. Даже полноправные члены общины не так часто выходят в море. Не так много суденышек у резчиков. Хенельга как-то говорила, что пару раз была во внешних поселениях, на островах.
Но ведь была! А Худ, поди, никогда не ступал на палубу судна.
Хотел ли он такого? Виал не сомневался, что хотел. Возможность выхода в море одна из особенностей народа, нельзя от нее отказаться. Тем удивительнее, что резчики не прославились как мореходы в далеких землях.
Виал решил оставить этот вопрос.
– Я подумал, что вам лучше поговорить, – встрял Виал.
– Какие слова она будет говорить? Полагаю, что твои.
– Верно, но ей проще донести до тебя смысл.
Худ выглядел заинтересованным, хотя тут нельзя быть уверенным. Работники продолжали заниматься садом, но поглядывали в сторону руководителя. Было ли это простым любопытством или резчики ожидали нечто важное, Виал не знал.
Если его план примут, то жизнь резчиков изменится. Это важно, несомненно, но не могут же рядовые члены общины знать о том, что задумал чужестранец.
Хенельга начала излагать план торговца. Как и ожидал Виал, она перешла на родной язык. Многие слова Виал не понимал, пытался прислушиваться, чтобы запомнить новое. Он всегда хорошо ловил на слух слова, особенно, если знал, о чем идет речь. Как в этом случае.
Больше домысливал, чем на самом деле понимал сказанное. Хенельга могла говорить о чем угодно, не касаться плана Виала. Так что слова ее оставались неясными. А ведь торговец думал, что уже неплохо узнал язык варваров.
Вздохнув, Виал отошел в сторону. Так просто отступать он не хотел, да куда деваться.
– Думаешь, она его убедит? – спросил Эгрегий.
– Это место, эти люди, – Виал пожал плечами, – нельзя быть ни в чем уверенным.
Он помнил, как вчера ошибся, поставив на царя резчиков. Точно так же от плана может отказаться его родственник. Ведь пророчества – это святое. С такой ерундой не так просто бороться, Виал не знал, что нужно делать.
Если Худ откажется, то дальше пытаться не стоит. Другие старейшины тоже не примут этот план. Хенельга и другие общинники не смогут переступить через запрет старейшин.
Изгнанник, вроде Худа, тоже не сможет поменять настроение старейшин, но он обладает важной особенностью. Его кровь обеспечивает связь с божеством, а значит, все его решения санкционированы высшими силами.
Виал даже улыбнулся, представив веру в виде банального патронажа. Отбрось чудесную мишуру, получится именно такое впечатление. Многие в Гирции придерживаются подобного способа общения с божествами.
Резчики беседовали долго, чужестранцы успели заскучать. Виал вновь проголодался, но уйти боялся. Вдруг это спугнет удачу. Приходилось терпеть, зажимать живот руками, чтобы не так громко урчал. Эгрегий прохаживался по окрестностям, ему проще, от этих событий его жизнь не особенно поменяется.
Не знал парень, как может измениться мир, в котором он живет, если план Виала удастся.
Хуже всего, что торговцу не удавалось прочесть мысли варваров. В переговорах предугадывание – один из важнейших факторов. Даже, пожелай партнер отказать, торговец успеет подготовиться, попробует переубедить его. Для этого необходимо понять, о чем думает собеседник.
А в данном случае, Виал не понимал ничего. Это бесило. Дело даже не в языковом барьере или слепоте одного из варваров. Они слишком хладнокровны, отличаются темпераментом от представителей всех соседних народов. Виал не помнил ни одного варвара, похожего на резчиков.
Резчики словно намеренно взрастили это умение, это притворство, чтобы ни один чужак не смог их перехитрить. Из резчиков получились бы лучшие переговорщики, в очередной раз подумал Виал.
Сам он плохо справлялся с дипломатической работой. Бывало и подобное в коллегии, этим обычно занимался Дуилл, а после него место осталось вакантно. Ни один коллегиат не мог так умело обсуждать, переубеждать, вдохновлять и так далее. Для этого недостаточно быть опытным оратором или ярким лидером.
В резчиках было все это. Для дипломатической работы у них есть все – хладнокровие, спокойствие, отсутствие страха и готовность рискнуть.