Отсутствие людей сначала удивило всех, кроме Виала.
– Этого следовало ожидать, – сказал он пришедшим.
– Ожидать? Ты знал, что так будет? – в голосе Худа было и удивление, и уважение.
Виал улыбнулся, к такому он был готов, не знал только, во что это все выльется.
– Твой брат против строительства, он должен вмешаться. Пройдет не так много времени и он явится сюда.
– Зачем?
Пожав плечами, мол все очевидно, Виал сказал, что царь придет не один, но с соратниками. Так же он приведет с собой рабочих, но не для продолжения рытья канала, а как раз наоборот.
– А твой спутник и Хенельга? Почему они не пришли?
– Разумный ход – изолировать их от меня, от ваших соплеменников.
За судьбу спутников Виал не беспокоился. Знал, что конфликт только в холодной фазе. До кровопролития не дойдет, такие чудеса, как гражданские войны, варварам еще не известны.
Их общество еще юное, чтобы позволить себе пустое кровопролитие. Они будут как собачонки облаивать друг друга, может быть погрызут парочку бесполезных шавок. На стае это не отразится, но удастся прощупать силы той или иной группировки.
Обычное явление. Даже странно, что Худ не понимает этого.
Виал сомневался, что это понимает Луцидий. У царя просто нет опыта, чтобы предугадать свои действия. Наверняка он решит, что демонстрация силы выбьет из колеи его брата и чужака.
По прикидкам царя строители канала сейчас будут метаться, пытаясь понять, что происходит.
Виал смог объяснить, что к чему, тем успокоил рабочих. Это только временные трудности, продолжайте. Харизма божественного посланника подтверждала мысли гостя.
Ну, а когда явился Луцидий, больше не оставалось сомнений, что гость прав во всем.
На мгновение Виал вознесся выше небес. Его слова обрели материальную силу.
Как и думал торговец, Луцидий решит продемонстрировать силу. Он явился во главе отряда гарпунщиков – десяток человек, больше и не требовалось. Все воины были в полной броне. Белые пластины, наплечники и наголенники, кожаные фартуки защищали пах и руки. Каждый воин был вооружен длинным копьем с зазубренным наконечником, у двоих были легкие дротики и копьеметалки.
Словно на войну собрались, не хватает только перьев и огромных плюмажей для красоты.
Сам Луцидий оделся в похожий доспех, только нагрудник у него был украшен металлическими и деревянными пластинками. Статусные материалы, как никак.
Виал усмехнулся при виде этой процессии. Сейчас царь решил продемонстрировать свой истинный статус, не заигрывал с простыми гражданами, помогая им чистить рыбу.
Сменил нож мастерового на боевое оружие. Копье с украшениями из ярких плавников, кожаных полосок, с нанизанными на них костяными бусинами.
Мастеровые шли колонной, сжатые с боков воинами царя.
Тяжело, наверное, на душе Луцидия, что пришлось унизить граждан. Ничего, за все надо платить.
Процессия не оказала эффекта на рабочих, никто из бригады Худа даже не повернулся в их сторону. Предупрежденные Виалом, люди не проявили никакого интереса. Полностью доверились лидерам, пусть они решают эти вопросы.
– Ты был прав, – прошептал Худ.
Они находились в палатке, куда сносили все находки в русле канала. Их окружали найденные рельефы, обломки статуй. Соседство этих предметов поддерживало дух лидеров, их уверенность в себе.
Виал правильно описал, что их ждет в этот день. А как еще могло быть; все развивается по закономерностям. Торговцы тем и отличаются, что умеют читать эти закономерности.
Мастеровые при виде руководителей строительства приободрились. Статус царя заметно понизился в их глазах.
Больше для показухи, чем из необходимости, Виал отвел Худа к каналу и начал раздавать указания.
Даже не глядя на пришедших, он чувствовал их удивление. Не такого приема ожидал царь, иное впечатление должны были создать воины.
Пришедшие остановились чуть в стороне от палатки с находками. При виде всех этих предметов они чувствовали неуверенность. Примерно такого эффекта и добивался Виал. Зная, что произойдет он распорядился приносить обломки сюда, где находился его условный штаб.
Покрасовавшись, Виал предложил Худу встретить гостей. Не спеша они вернулись в тень, из-под которой можно было комфортно разглядывать недовольного царя и его людей. Пусть те потеют на солнцепеке. В этой прекрасной, приготовленной для праздников броне они вскоре упарятся.
Даже если дойдет до мордобоя, Виал сможет победить этих десятерых. Нужно просто болтать как можно дольше.
– Царь решил посетить раскоп? – спросил Виал, говоря на родном языке.
Не все поймут его, у Луцидия не будет повода обвинить его в оскорблении. К тому же, Виал не знал, как правильно называть этого человека на его родном языке.
– Я пришел прекратить то, чем вы занимаетесь.
– Называйте тогда все своими именами. К чему эти условности.
– Ты уже достаточно говорил, – бросил Луцидий презрительно.
Он хотел обратиться к брату, вразумить его. Виал не позволил задвинуть себя в сторону. С его нынешним статусом это не так то просто сделать. Перейдя на язык резчиков, Виал сказал:
– Я только исполнял вашу просьбу, за это вы прогневались на меня?
Луцидий уставился на чужака, захотел выругать его, да не успел.
– Вы просили отыскать Карника в руинах. Это я и делал. Я нашел Карника – вот же он.
Виал указал на статую, что находилась рядом. Ее отлично видно, каждый резчик видел браслет, что носил Карник.
– Это изделие гигантов! Это не Карник.
Луцидий говорил на языке гирцийцев, как бы подчеркивая враждебность торговца. Указывал на то, что это чужак.
Воинов не смутили слова чужака, но и заткнуть уши, закрыть глаза они не могли. Не требуется их переубеждать, лишь выбить почву из-под ног.
– А кто такие гиганты? Легендарные существа, что владели эти землями. А некоторые из них продолжают владеть. Так не стоит ли считать эти знаки свидетельствами их воли?
– Ты ошибаешься, не тебе читать знаки богов.
– Не мне, так кому же?
– Я здесь правлю.
– Но ваш брат так же осенен божественным светом.
– Светом, именно! Он же слеп!
Луцидий явно гневался, торговцу удалось вывести его из себя. В иной ситуации Виал не рискнул бы так делать. Разозлить варварского царя – себе дороже, но не в тех случаях, когда на твоей стороне его народ, его брат и его божества.
– И что? Разве слепец не может видеть? Стоит вспомнить о вещих снах, ведь они приходят к тем, кто закрывает глаза, но…
– Оставь эти игры. Здесь не продажный город чужаков.
– Разве я не прав, разве закрыв глаза, вы не видите будущего? Так кто из вас слеп?
Худ попытался остановить торговца, но на последних словах решил смолчать. Замечание гостя попало в цель, тот смог сковырнуть коросту с его старой ранки. Никогда Худ не мог признать себя калекой.
И он встал на сторону гостя, не только молча поддерживал его, но обратился к брату. Его спокойный, холодный тон контрастировал с горячностью царя.
– Я считаю верным идею, привезенную нашим гостем. Тебе стоит задуматься над его словами.
– Не тебе давать мне советы. Ты даже в море выходил.
Ропот недовольства прокатился по рядам работников. Голоса не поддерживали, а осуждали Луцидия. До простых людей дошел смысл слов торговца; на калеку они взглянули иначе.
Только царь не заметил перемен в настроении своего народа, так был ослеплен гневом. А Худ – напротив, сохранял ледяное спокойствие.
– Не выходил. Почему? Да потому что ты мне запрещал. Разве ты давал мне попробовать – нет.
– Какой толк от слепого на судне? Ты только займешь место нужного гарпунщика.
– Я могу грести, я в состоянии тащить добычу, я могу так же точно бить добычу, как бьешь ее ты.
– Абсурд! Ты не попадешь даже в меня со ста шагов!
– Не попаду, потому что ты мой брат.
– Не попадешь, потому что ты слеп, ты не видишь меня.
Худ вздохнул. Не хотел он этого говорить, но пришлось.
– Ты боишься, что я окажусь лучше тебя. Как старший по крови, как более достойный. Даже без зрения, я превзойду тебя.
Луцидий бросил копье, метил он не в брата, но в песок у его ног. Копье вонзилось в каком-то дюйме от стопы Худа. Тот даже не вздрогнул, смотрел невидящими глазами перед собой.
– Вот! Ты даже не заметил, как я метнул копье.
– Я знал, что ты метишь не в меня.
Худ протянул руку, с первого же раза ухватился за древко и легко выдернул копье.
Виал попытался скрыть удивление, хотя вышло не ахти. Честно говоря, он бы не хотел, чтобы дело заходило в эту сторону. Сомневался в способностях калеки, не верил в его утверждение.
Луцидий посмеялся и отошел, громко топая, на сто шагов в сторону, затем подумал и подошел на двадцать шагов ближе, абсолютно бесшумно. Мол пусть теперь попробует попасть, раз уверен так в себе.
Двигался он до того бесшумно, что Виал не смог бы его увидеть ночью. Не верил торговец, что Худ даже со своим диковинным слухом услышит царя.
– Брат, прошу тебя одуматься и прекратить этот пустой спор.
Луцидий улыбнулся, не произнес ни слова. Думал, что этим как бы дружеским жестом Худ пытается узнать место, где находится его мишень.
– Полагаю, что твое молчание подтверждает твое упрямое желание испытать меня. Будь посему.
Выйдя на свет, Худ размял руки, взвесил копье в руке. Оно было тяжелым, боевым, пригодным для того, чтобы колоть врага, а не метать его на дистанцию. Подобные по весу копья легионеры бросают со стен крепостей во врага или при схождении отрядов, когда до первой линии врагов остается не больше двадцати шагов.
Для метания используются легкие дротики, примерно те, что несли воины с копьеметалкам.
Виал спросил, может стоить взять такое копье, будет честнее.
– Нет, – Худ покачал головой. – Необходимо это копье.
Висюльки и украшения на наконечнике испортят летные качества снаряда. Но Виал понял, что это копье какое-то особенное. Наверняка родовое, древко из материала, что привезено с родины резчиков, вырубленное из священного древа и так далее. В общем, этим копьем владели цари.