Камни начали нагреваться под лучами солнца. В развалинах раздавался треск, от которого вздрагивали и бывший раб, и предводитель пиратов. Лишь Виал был спокоен:
– Обычное явление, холодные камни нагреваются и трескаются.
– Уверен? – Китор оглядывался в поисках источника звука.
Разве он надеялся найти тут процессию из духов древних, что вышли его встретить?
– Еще бы! Я не зря сказал, что древним нет дела до нас. Это место проклято не ими, не богами.
Сама земля и море, что теперь наперегонки разрушают острова, стали проклятьем.
– Пойдем глубже, если не передумал осматриваться.
Китор не хотел показывать страх, кивнул и пошел в центральный коридор. Он все так же возглавлял процессию, как и надлежит вожаку.
Анфилады комнат в разной степени сохранности. Десяток мозаик – крохи от того, что видел Виал. Лишь геометрические орнаменты, что скручивались в змеиный узел, уползая под груду обломков. Фресок еще меньше. Штукатурка окончательно развалилась. Некоторые осколки еще можно сложить в картинку, но кусочки были слишком хрупкими, чтобы их забирать с собой.
Найдя знакомое место, Виал задержал товарищей и разгреб песок. Там под слоем обнаружилось единственное, что выглядело как ценность – фреска с какой-то птичкой.
– Это мне удалось обнаружить тогда, – Виал махнул рукой. – Самая ценная находка.
– Ты ее оставил. Благородный поступок.
– Оставь. Ничего благородного. Как бы я ее смог сохранить?
Тогда Виал ее оставил, надеясь, что это принесет пользу. И вот правда – он смог удивить ладена, что вез его домой. Гирциец не имел привычки разбрасываться ресурсами. Бездна и без его помощи доберется до рисунка.
Китор тоже не осмелился отковырять фреску. Он лишь погладил ее, думая о древних, их потомках. По представлению ладенов, как впрочем и гирцийцев, они были потомками древнего народа, пришедшего с севера.
Город на островах мог быть созданием тех самых пришельцев с севера. Или был их колонией в период рассвета. Но золотой век миновал. Потомкам приходится жить в веке железа.
– Сохрани ее, – шепотом попросил Китор.
– Я так и собирался.
Виал скрыл рисунок песком, насыпал даже больше. К сожалению, это вряд ли удержит рисованную птичку на стене, задерживая ее стремление в небо.
Завалы преграждали путь, приходилось перебираться через насыпи, подлазить под опасно накренившимися колоннами. Некоторые стены стояли как пьяные, держась лишь каким-то чудом.
Дворец и в лучшие годы выглядел весьма необычно. Изогнутые комнаты из нынешнего времени и запутанные коридоры из прошлого.
Спутники опасались, что они заблудятся. Виал успокоил их. Ведь внешние стены дворца обрушились, крыши тоже нет. Они не потеряются в хитросплетениях комнат, солнце всегда на виду. Выйдут не через центральный вход, так через другой.
Можно блуждать, пока не надоест.
Китор оказался на редкость упорным человеком. Виал даже в молодые годы не забирался так глубоко. До середины дворца все равно добраться нет возможности. Все этажи обрушились. В центре дворец наверняка имел несколько уровней.
– Не пройти, нам не развеять тумана, окутавшего тайны его, – вздохнул Китор, поглаживая камни.
Мощная преграда. И строители не сделают кладки прочнее. Острые углы сцепляли обломки, а штукатурка, размоченная дождями, становилась новым раствором.
– Не печалься, эти тайны принадлежат древним, не нам.
– Мы – потомки, наш долг восстановить хоть крохи того, что было ими сотворено!
– Или оставить их в покое.
Древние жили в золотом веке, но ведь это их действия привели к тому, что потомки живут в худшие времена. Так стоит ли поднимать из могил худшее, что сотворили предки? Не лучше ли созидать новое.
– Но если ты так хочешь, – добавил Виал, – приведи товарищей, чтобы разобрали завал. Только потом, на обратном пути. Я спешу на родину.
– Смеешься.
– Нет, я понимаю тебя, но мы ограничены инструментами, которыми владеем.
– Я мог бы намекнуть на богатства, что лежат за завалом, – улыбнулся Китор, – но это не откроет всех тайн.
– Вот потому лучше оставь легенду о сокровищах потомкам, – Виал положил руку на плечо ладена, – нам лучше вернуться.
Добычей стало несколько невзрачных камешков. Лишь знатоки могли увидеть в них ценность – в трещинах уцелела краска. Мозаичные кусочки Виал собирал так, чтобы все это барахло отдать потом Китору.
Как и думали, все же заблудились. Виал возглавил шествие, держа направление на шум моря. Выйдут либо с севера, либо с юга, а там сориентируются.
Завалы уменьшались, что указывало на приближение к краю хребта. Большинство стен и комнат дворца обрушились в пропасть. Та же судьба, что у нижнего города. Ветер довершил разгром – зимние дожди смыли большую часть мусора, обнажив огромные плиты пола. Комнаты были почти свободны от мусора, оставляя открытые пространства. Лишь трещины напоминали о том, что чужаки находятся в развалинах.
– Хм, как тут стало свободно, – удивился Виал.
Он не узнавал этих комнат, но примерно представлял, где они располагаются. Одна обрывалась в пропасть – слишком узкий карниз, чтобы пройти. Русло селевого потока начиналось от середины комнаты, двигаясь прямиком в пропасть. Обломки были равномерно разбросаны по склону.
Ветер ворвался в открытую комнату, чуть ли не душа чужаков.
Люди не покинули опасное место, завороженные видом открывшимся под полом. Там был коридор, использовавшийся, предположительно, прислугой. В стенках торчали мощные трубы из глины или свинца.
– Ну, прям как у нас! – восхитился Виал.
– Мне известно про теплые полы, что строят гирцийцы, – кивнул Китор. – У вас тоже такие?
– Только в двух банях. Слишком дорого для частного строительства.
– Только общине по плечу такие траты, – кивнул Китор.
Виал решил, что можно ладену порекомендовать мастеров, которые осчастливят его город… как его там, Фесмы!
Забыв о теплых полах, Китор спрыгнул в разлом, чуть не скатился по сыпучему склону и заглянул в коридор. Виал переглянулся с Мустифом.
– Вот туда я точно не полезу!
– Пиратам мы не сможем объяснить, что стало с их вождем, – прошептал кемилец.
– Бездна!
А Китор уже нырнул в тайный коридор. Пришлось идти за ним.
Внутри было темно, сыро. Пряный запах напоминал о складах Циралиса, но все товары, что могли храниться во дворце, наверняка истлели. Запах шел от камней, от осколков под ногами.
Низкий потолок нависал над головой, Китору и Виалу приходилось боком идти дальше по узкому коридору. Мустиф продвигался легче, но он замыкал шествие.
Коридор окончился круглой комнатой.
– Нет, это точно не коридор для рабов.
Это был тайный проход, быть может, начинающийся в покоях царя. Оканчивался он личным святилищем. Это место скрыто как от чужаков, так и от своих.
Сердце Виала сбилось с ритма, он решил, что обнаружит тут богатства! За мгновение продумал, как убедить ладена поделиться.
Сердце вновь начало биться спокойно.
Пусто. Как всегда – ничего.
Нет, были стены, украшенные фресками. В сухом подземелье они отлично сохранились. Ни свет, ни ветер, ни влага не касались их веками. Лишь цвета поблекли, но изображения все еще читаемы.
Зал в виде призмы, на каждой стене изображение. Художник изобразил цикл, который частично сохранился. Одна стена, с боку от входа, была обрушена. Пол устилали обломки кирпича, галька в смеси с песком образовали завал.
– Есть лампа? – спросил Китор.
Его голос едва был слышен. Не только мрак, но и скрежет камней поглощали звуки и свет. Личное святилище царя строилось с таким расчетом, что он мог общаться с богами в полном уединении. Это были не боги надземного мира, а темные существа.
У Виала по спине пробежал холодок.
– Лучше бы нам уйти, – сказал он.
– Мы ворвались сюда незаконно, – поддакнул Мустиф.
– Свет? Мне нужен свет!
Виал взглянул на Мустифа, который все еще стоял в коридоре, не решаясь переступить порог святилища. Вход, возможно, прикрывался дверью с замками – чтобы не выпускать духов, находящихся здесь. Только этой двери давно не было, остались лишь петли в стенах.
– Ничего, – сказал кемилец, – я ведь оставил котомку там.
– Вот видишь, Китор, ты сам не взял светильник. Так что идем отсюда.
– Нет.
Закатив глаза, Виал выругался и сказал Мустифу, чтобы тот отступил в сторону. Только из коридора свет проникал в эту комнату. Пришлось Китору пройти к ближним стенам, начинать осмотр с них.
– Справа или слева от входа начать? – спросил он Виала.
– Если это духи подземные, то начинаем справа.
На левой фреске должен находиться конец цикла. Или предсказание о конце, смотря, во что верили древние. Всего семь изображений, два из которых были разрушены. Вряд ли, эта цифра имела какое-то значение для художника, но кто ж теперь скажет точно.
Китор и Виал подошли к правому изображению. Как и предполагал гирциец, там начиналась история. В отличие от изображений на поверхности тут древние не боялись изображать животных.
Три рыбины поднимались из воды к небу. Их серебристая чешуя не померкла, словно минувшие века ничуть не состарили их. Только пыль подпортила картину. Рыбины были знакомы Виалу и Китору, как впрочем, любому человеку. Крупная золотистая чешуя, небольшая горбинка и усики на морде.
Начало их пути терялось под слоем песка. Виал разгреб его, но увидел только черноту, украшенную звездами.
– Не очень похоже на подземных, – смутился Виал.
– Не слыхал, чтобы древние поклонялись триаде богов.
– Это распространено у всех народов, высших богов всегда три.
Китор махнул рукой. Он, как вожак и знатный человек, обязан общаться с духами, проводить ритуалы.
– Даже в царстве трое высших божеств, – сказал Мустиф, прислушивавшийся к разговору.
– Вот видишь.
– Тогда тем удивительней, что изображений семь, а не девять или… ты понял.
На второй фреске удивительные рыбины разбрелись по разным сторонам. Это могло означать многое – как разные сферы деятельности богов, что так же отражено у многих народов. Но могло значить и иное, боги разделили не столько сферы жизни, сколько части света. Иначе они бы не устремлялись сначала ввысь, а потом расходились в разные стороны.