Пройдя на запад, они не обнаружили варваров, что швартовались тут несколько дней назад. Ни судна, ни следов на гальке – ничего. Словно быколюди были призраками и испарились, как только пристали к берегу. По поверьям колонистов, быколюди на самом деле были призраками. Туманы, частые здесь осенью, становились прикрытием для набегов дикарей.
Но все же, они люди. И умирают как люди. А туман может как помочь им, так и навредить.
Спустившись ближе к берегу, путники шли под прикрытием тяжелых, словно осязаемых облаков. Видно было не больше чем на два шага вперед. Звуки искажались, ударяли по людям со всех сторон. Глухие стоны и щелчки могли принадлежать варварам, что общались между собой на диковинном языке.
Лишь к полудню бриз немного разрывал плотную вуаль. К тому времени одежду пропитывала тяжелая влага, приходилось скидывать с себя туники. И не так холодно, и легче идти.
Эгрегий опасался внезапного нападения, потому предпочитал подставить лицо холодному ветру. Мокрая шерстяная одежда сковывала бы движения. От сырости веревки самодельной пращи потеряли эластичность и растянулись. Ложе для снаряда едва удерживало камень.
– А ведь я ее освоил в Гирции, – сказал Эгрегий.
– Твои родичи не пользовались?
– Не… полагали такое оружие варварским. Копье и меч – вот достойно воина.
Хотя аборигены вынуждали все чаще применять в бою луки или дротики. Тяжеловооруженный воин защищен от метательных снарядов, но преследовать стремительных кочевников он не может. Потому доспехи колонистов облегчались, а на смену длинным копьям приходили дротики или луки.
Зато кочевники не владели осадным искусством. Бронза и сталь побеждали, когда облаченные в доспехи колонисты поднимались на стены.
Здесь же, на открытой местности необходима подвижность.
– Чем вооружены варвары? – спросила Хенельга. – Не припомнишь?
– Эти? Да кто чем. С ними ведь не торгуют, чуть ли не копья с костяными наконечниками.
Кому принадлежали те кости, угадать не сложно.
– Вряд ли их доспехи из кожи и кости будут подобны вашим, – Эгрегий улыбнулся, вспомнив броню резчиков.
– Здесь не водятся чудовища?
– Не припомню, да были какие-то большие рыбины. Кожа жесткая, ножи затачивать можно, но броню? Нет, не делали.
Вокруг предостаточно материалов, чтобы осваивать их. Пусть медь и олово импортировалось, зато с железом было проще. А на севере от Скирты, припомнил Эгрегий, добывали соль – вот главное богатство полиса.
Было, одернул себя Эгрегий.
Пробираясь сквозь туман, они достигли закрытых со всех сторон лагун. Скалы вновь доминировали в пейзаже, на западе поднимались горы. Резкий обрыв напомнил о неприветливости этой земли. Зато в лежащих внизу лагунах могли скрываться быколюди.
Поднять свои лодки так высоко наверх они бы не смогли.
Следов их присутствия будто бы и нет. Приглядевшись, Эгрегий заметил, что и птицы не гнездятся на склонах. А ведь склон похож на срез сыра, полно укрытий для гнезд.
– Похоже, тут охотятся.
На соседних склонах птицы встречались.
Эгрегий указал подруге на этот факт. Галечный пляж, тихая вода внизу. Там ведь полно живности: крабов или креветок, мелкой рыбешки. Все это должно привлекать птиц.
– Как спустимся? – спросила Хенельга.
Оглядевшись, Эгрегий нашел крутой спуск. Это была лестница, лишь выглядевшая как естественное творение природы. Люди обработали ступеньки, укрепили отверстия в стенах.
Внизу на гальке засыхали водоросли, на юг от лагуны хмурилось небо, готовясь нанести удар берегу полуострова. Волны размывали мыс, обрушивая тяжеловесные камни. Образовывались завалы из песчаника, среди камней находили укрытия морские гады.
Место было бы идеальным для жизни – обеспечивало едой колонистов и безопасными укрытиями. Если бы не было варваров, окружающих со всех сторон. И ладно бы кочевники, с ними еще можно договориться. Эгрегий помнил, что Скирта платила дань, но кочевники торговали с полисом, использовали его порт для общения с данаями. Кожа, оружие, соленая рыба и люди – эти товары всегда привлекали в Скирту торговцев.
Привлекали, да.
Появление чужаков не осталось незамеченным. Эгрегий угадал, найдя стоянку варваров. Те скрывались в лагуне, закрытой с трех сторон обрушившимися камнями. От непогоды дикарей защищал козырек мыса, выступающий в море чуть ли не на десяток футов. Козырек грозил обрушиться, но варваров не беспокоило это.
Из-за камней повалили бородатые воины. Без одежды, если не считать набедренников, и без кожи. Издалека они походили на освежеванные трупы. В руках копья, топорики и простые плетенные щиты.
– Вот и поиграем!
Эгрегия не мог смутить вид освежеванных воинов, над камнями появился их вождь в кожаном плаще. Словно он содрал со своих воинов кожу и украсил себя.
– Не верь глазам, это краска!
Хенельга моргнула, перехватила копье и встала в стороне от друга. Тот пока бил варваров камнями. Благо под ногами хватало подготовленных морем снарядов. Разноцветные окатыши обладали отличной аэродинамикой. Не каждая отлитая из свинца пуля так точно бьет. А уж удар – трещали кости и разбивались снаряды.
Сначала Эгрегий сбил двух бойцов, те уже не поднялись, потом еще трех. Варвары смекнули, что их вид не напугал чужаков. А уж оружие в руках этого…
Они отступили за камни, нырнул туда и вожак стаи.
– Теперь не высунутся, попробуют сбежать.
Эгрегий обмотал пращу вокруг бедер и перехватил удобней копье.
Из укрытия на них обрушился град камней, варвары бросали их вслепую, не рискуя высунуться.
– Давай туда, а я слева зайду! – крикнул Эгрегий, когда они добрались до большого камня.
За укрытием слышалась возня варваров.
Вблизи можно было разглядеть сраженных воинов. Они оказались мелкими, хотя и жилистыми. Кожа на месте, как и говорил Эгрегий. Лишь алая и белая краска из какого-то местного пигмента подчеркивала рельеф их мышц. Издалека это создавало нужный образ.
Хенельга оббежала камень справа, а Эгрегий слева. Тут же перед женщиной возник бородатый варвар, в глазах которого читался ужас. На мгновение женщина замешкалась, удивленная страхом, прочтенным в глазах дикаря. И это людоед, именем которого пугают?
Опомниться варвар не успел, он только прикрылся щитом. Хенельга нанесла удар, метя в живот. Прутья не смогли защитить от удара копья. Лезвие прошло сквозь щит, пронзило живот. Варвар закричал и рухнул назад, увлекая за собой противницу.
Хенельга издала яростный клич, сильнее сжимая древко и надавливая всем весом до тех пор, пока лезвие не вышло из спины противника.
Видевшие все это быколюди замерли в ужасе. Легенды о женщинах воительницах известны им. Среди кочевых племен встречались воительницы. Они обычно защищали имущество, когда мужчины уходили в поход. И вот одна из них оказалась здесь, на берегу.
Варвары бросили весла и выпрыгнули из лодки с другой стороны. Пусть между ними и воительницей из легенд окажется судно.
С другой стороны Эгрегий расправился с двумя противниками. Это было легко, потому что они не были вооружены, только кидались камнями, отвлекая чужаков.
На судне остался вожак, кричавший что-то в след убегающим бойцам. Те уже не вернуться и все придется делать самому. Вожак сплюнул и выпрыгнул на берег.
– Неплохая броня, – хмыкнул Эгрегий. – Годный трофей.
Воин носил кожаный нагрудник, усиленный на груди пластинками железа. Чтобы чешуя не ржавела, он покрыл ее алой краской. Живот защищал пояс из кожаных полос, усиленных костяными бляшками. Руки и ноги неприкрыты. В руках топорик с железным бойком, пострадавшим от времени и частой заточки. Зато щит у него хорош – явная переделка щита гоплита. Скорее статусная вещь, чем полезная в бою один на один.
Лучшей защитой воина была вонь – вуаль смрада окружала его, заставляя глаза слезиться. Вонял его плащ и кожаная шапка, на которой болтались косточки, какие-то перья и шкурки животных. Все плохой выделки, гниет во влажном воздухе.
Вожак явно больше опасался Хенельги и бросился на нее, ударяя обухом топора о щит. На оковке щита даже выработка появилась.
Гром ударов слышали убежавшие, а вой вожака наверняка заглушал шепот моря. Быколюди ждали исхода боя. Если вожак завалит чужаков, то те вернутся на пиршество.
Хенельга ответила своим боевым кличем и вырвала копье из живота дикаря. Щит сорвать так быстро не получилось, он болтался на древке, закрывая обзор. Женщина зажала древко подмышкой, а свободной рукой взялась за край щита. Приняв на щит удар топора, Хенельга лезвием копья чиркнула по руке варвара.
Они оказались так близко друг к другу, что смогли рассмотреть лица. Мгновение они изучали друг друга. Лицо вождя было украшено шрамами, скорее нанесенными во время ритуала, чем в бою. Был он не выше своих воинов и уступал ростом даже женщине из резчиков, а уж тощий и высокий Эгрегий мог плюнуть ему на плешь. Лишь плечи и ноги воина были поразительными. Он выглядел крепче худых чужестранцев.
Только выглядел.
Ярость на лице варвара сменилась удивлением, а затем он открыл рот, пытаясь что-то сказать.
Хенельга придерживала его щитом и копьем, чтобы тот не ранил ее, пока умирал.
На губах варвара пузырилась кровь, а за спиной стоял Эгрегий.
– Вот мы и обзавелись лодкой.
Он выдернул копье, из раны хлынула темная кровь. Как и полагал Эгрегий, спину воина не защищал металл. Дикари не умели обрабатывать железо, лишь пользовались трофейным. Потому вожак пользовался таким снаряжением: пластинки с доспехов кочевников, щит колонистов, топор, которым пользовались еще отец и дед.
– Как легко все выдалось, – отметила Хенельга.
Она тяжело дышала, а мышцы скрутило спазмом.
– Всего лишь воспользовались его слабостями, – Эгрегий засмеялся.
– Да. Но остановить эту тушу…
Отсмеявшись, Эгрегий сказал, что не станет брать себе трофеев с этой твари. С них достаточно и лодки.
Они поспешили загрузиться в лодку и шестами вывели ее из лабиринта камней. Лодка постоянно чиркала дном о камни, ударялась бортами. Судно было длинным, не походило на те, что используют цивилизованные люди.