По крайней мере, так решил Эгрегий. Хенельга осмотрела лодку, но мало что могла добавить. Ей недоставало опыта, чтобы увидеть проблемные места в лодке.
– Погода как улучшилась! – удивился Эгрегий, выводя судно из укрытия.
– Мефон благоволит нам, открывает дорогу на юг.
– Я тоже так подумал. Уже пару дней, как нет этого проклятого ветра. Вечно от него страдаем. И зимой, и летом, до костей пробирает…
Лишь свинцовые тучи, закрывшие небеса никуда не делись. Охватывая небосвод от края до края, тучи намеревались обрушиться на землю. В них не было ни движения, ни намека на дождь.
Словно насекомые, застрявшие в мраморе, люди переживали затишье.
Хенельга разговаривала с другом негромко, не потому что опасалась врагов. Сжимающее со всех сторон напряжение вынуждало. Не хотелось разрушать покой мира.
– Уверен, что справишься с лодкой? – в очередной раз спросила Хенельга.
– А чего тут? Мы прошли на ней вдоль берегов. Сколько? Десятки миль! А тут до соседнего берега. Перескочим, будем уже там.
Нагрузив лодку, Эгрегий вывел ее на мелководье. Киль шаркал по гальке, борта черпали воду, но лодка держалась. Пригласив подругу, Эгрегий забрался следом.
Из предосторожности он не стал облачаться в броню. Оружие держал под рукой.
– К тому же, Виал вообще не пользовался ничем, – Эгрегий оттолкнулся веслом, выводя лодку на глубокую воду.
Затем он взялся за весла и принялся грести в сторону противоположного берега.
Пока все хорошо. Прибрежное течение норовило загнать чужаков обратно, закручивало лодку, попавшую в водовороты. Эгрегию пришлось признать, что управлять судном не так просто, как казалось. Приняв помощь Хенельги, они смогли выправить курс. Зафиксировали рулевое весло, управляли положением лодки с помощью весел.
Застоявшийся воздух отяжелел от влаги. Ледяной холод проникал в легкие, быстро выстужал тела. Долго в проливе людям не продержаться. Им приходилось грести изо всех сил.
Лодку сорвало сильным течением и понесло на запад. Как бы ни сопротивлялись люди, с течением не поспоришь. Тут уже не шла речь о том, чтобы добраться до южного берега, хотя бы до какого-нибудь берега. Течение несло лодку, окатывая ледяными брызгами сидящих в ней людей. На дне уже плескалась вода, вычерпать ее не было ни сил, ни времени.
Пролив отличается опасными течениями, путники не учли этого. Уйдя из-под защиты прибрежных скал, они очутились в пустом пространстве студеной воды. Признаков быстрого течения они не увидели, потому совершили ошибку.
Весла выгибались, валки вырывало из рук. Сильная волна грозила сломать скулу кожаной лодке, переломить ее хребет. Течение забавлялось с людьми. Крепеж рулевого весла разболтался. Его вскоре вырвало и унесло. Никто не бросился спасать кормило.
Путники понимали, что единственный шанс на спасение – грести к берегу. Не важно к какому. Данайский берег находился ближе всего. Направились к нему. Течение уносило лодку все дальше, а теперь еще старалось перевернуть ее. Удары волн все тяжелее обрушивались на скулу, пока где-то там, в теле лодки не раздался сухой треск.
Судно потеряло ход, начало крениться. Черпнув воды, оно еще сильнее накренилось.
– Бросай весла и на борт! – крикнула Хенельга.
Она сразу сообразила, что делать.
Люди переместились на корму и правый борт, чтобы приподнялся нос лодки. Так она меньше черпала воду. Удалось встать по течению. Лодку мотало из стороны в сторону, словно щепку, попавшую в весенний поток.
– Не шевелись, брось все, – Хенельга крепко вцепилась в борт.
– Оружие!
– В бездну.
Самим бы спастись, про себя добавила она.
Удар волны бросил лодку к берегу, но до него оставалось еще сотни футов. Люди оказались в воде, ледяные объятия сомкнулись на горле. Морская вода выталкивает пловца на поверхность, но здесь этого не произошло.
Воды в проливе не держали пловца. Эгрегий успел это осознать мельком. Принял как факт и усиленно заработал руками и ногами, чтобы удержаться. Хенельга оказалась не такой расторопной. Обманчивая вода перехитрила ее. Мгновения хватило, чтобы женщина нахлебалась воды. Хенельга выплыла, едва спаслась от темных объятий.
Удерживаясь на плову, тонущие едва ли приближались к берегу. Течение само отбрасывало их под спасительное прикрытие скал.
Отнесло их далеко от того места, где они рискнули выйти в море. Берег бросился навстречу, приняв тонущих, суля надежную опору и тепло.
Откашливаясь, Эгрегий помог подняться Хенельге, потащил ее от ударяющих под ноги волн. Море, насмехаясь, окатывало их, говорило, что еще не время людям спуститься вниз. Выплюнув их как невкусную закуску, море отступило, насмешливо шипя.
Галька выскальзывала из-под ног. Люди брели прочь, щурясь, пытаясь разглядеть какое-нибудь укрытие. Море в насмешку выбросило их на пустынном пляже, полного топляка, сухих водорослей и камней.
Эгрегий направился к выброшенным на берег бревнам, чтобы из них устроить костер.
– Не загорится, – тяжело дыша, сказала Хенельга.
Она потянула друга прочь, ведя под прикрытие скал.
Ветер и осадки обнажили белесые камни, похожие на осколки костей. Земляной плоти не сохранилось, трава едва цеплялась за берег. И все же это трава. Сухая.
Люди добрели до холмика, упали на твердую почву, стараясь восстановить дыхание. Борясь со слабостью, желанием вздремнуть, Хенельга поднялась и помогла Эгрегию.
На родине у Хенельги тоже случаются морозы. Ночи в пустоши холодные, даже вода замерзает порой. Людям хватит меньшего, чтобы замерзнуть насмерть.
Они нарвали травы, но огниво утонуло. Эгрегий принялся палочками разводить костер. Добился только, что на ладонях образовались мозоли, зато согрелся. Хенельга в это время обходила берег, принесла еще больше травы.
Забравшись в траву, люди прижались друг к другу, стараясь согреться.
– Был бы ветер, уже б померли, – стуча зубами, сказал Эгрегий.
– Будет нам урок.
– Да кто ж знал! Мы шли тут. Лодку провели. Виал сам чего лучше?
– Опыт. Ты забыл, что у него опыт.
– А мы чего? Сами ведь глядели, что он творит.
– Он многое не делает, потому что и так знает! Уймись! – не выдержала Хенельга.
Злилась она больше на себя, потому что допустила это. Лишь в насмешку Мефон сохранил им жизнь, преподал урок. Разве не понятно, что именно здесь, на этом берегу им следует выполнить свой долг, а не искать славы на юге.
Люди по глупости решили перечить богу, бросились опрометью в море, которое не знают. За свою ошибку они заплатили – много вещей, оружие и броню забрал Мефон.
– Мы обязаны ему жизнью за жизнь, – прошептала Хенельга.
Эгрегий сделал вид, что не услышал. Он все понял, боялся говорить.
Тяжелый удар, что понесли друзья, мог стоить им жизни. Лишившись припасов и оружия, они остались голыми против мира. Иные люди погибли бы в таких условиях.
Солома служила одеждой, каменные отщепы и ветки – оружием. Только так удалось протянуть, вернуться на место, где оставили припасы. Эгрегию повезло. В небольшой лодке не хватило места для трофеев.
К счастью, за эти дни никто не нашел их склад припасов. Ни зверь, ни человек. Лишь холод поселился в гроте.
– Да, это нам урок, – заметил Эгрегий после отдыха.
Одежды в гроте осталось немного. Ткань отсырела и покрылась корочкой льда. Пришлось разводить костер, рискуя выдать себя.
– Брось, – махнула рукой Хенельга, – теперь уже не стоит об этом думать. Лучше решать, что делать дальше.
– Как будто у нас много вариантов.
– Пойдем к Саганису. Нам необходимо пополнить припасы.
Для разбойников на дорогах мало дичи. Тихие дни прошли, вновь с севера задули ветра, что сдвинули с небосвода свинцовую тяжесть туч. Свет солнца заставлял думать о скором наступлении весны, внушая обманчивые надежды, что холода не вернутся.
Эгрегий проверил расставленные недавно силки, но те оставались пусты. Ни одно живое существо не рискнуло выйти из укрытия. Такую глупость могут совершить только люди.
Иссякли запасы мяса. Зерно и вино забрал Мефон.
Хенельга предлагала разумный план. В Саганисе удастся поживиться.
– Короче, мы стали простыми ворами, – вздохнул Эгрегий.
Подруга пожала плечами. Разве сила не дает им моральное право поживиться. Если данаи окажутся сильнее, то смогут их убить и сохранят имущество.
С вершины мыса, рядом с руинами башни, расположенный вдалеке город выглядел умершим. Солнечный свет впитывался серым камнем стен. Воздух ощущался пустым, запах поселения сносило в море.
Справа шумели тяжелые воды, рушащиеся из Негостеприимного моря. Глядя на них, просто не верилось, что их можно пересечь.
– Думаешь, он рискнет сюда сунуться? – спросил Эгрегий.
– Он обещал. А раз обещал…
– Тогда пойдем, чего стоять на ветру. Мечтаю о шерстяной тряпке да пожрать горячего.
Проникнуть в поселение решили через водоток, которым пользовалась Хенельга. Прутья решетки не стали препятствием для отощавших иноземцев. Эгрегий с завистью смотрел на подругу, которая смогла восстановиться, пока жила в полисе.
Ей бы хватило сил протянуть до весны. Эгрегий чувствовал, как его покидают силы.
С рассветом они добрались до канализационного слива. Почти ничего не поменялось – намерзли сосульки, образовав ледовую горку темного цвета. Обледеневшие камни служили плохой опорой, подниматься наверх пришлось со всем вниманием и осмотрительностью.
Сухая, прошлогодняя трава ломалась от любого прикосновения. Шум разносился по всей округе. Если на парапете, расположенном в десяти футах от них, окажется патруль, то они заметят чужаков.
На стенах никого. Воины не покидали сторожку, укрываясь от пронизывающего ветра. Окружив жаровни, данаи пережидали, когда придут сменщики. В такое время ни один здравомыслящий человек не решится пробраться в Саганис.
Прутья решетки обжигали холодом. Металл покрывала белая изморозь, ледяные иголки нарастали на поверхности. Зато из самого канала тянуло теплом, уютом. По сравнению с жутким холодом снаружи, лишенным каких-либо запахов, вонь человеческого поселения теперь не такая уж неприятная.