Сатрап, ошеломлённый происходящими событиями, спрыгнул с лошади и встал столбом.
За спиной раздалась серия винтовочных выстрелов, а затем болезненный рык. Я не стал оборачиваться, потому что знал, чем всё закончится. Ещё один выстрел, а затем характерные звуки, когда кого-то часто-часто протыкают штыками.
– Мне нужен тот ублюдок, который создал оборотней, – повторил я. – Пусть твои люди приволокут его сюда, живым и здоровым. И с личными вещами.
– Дастур, сделай, как он говорит, – приказал сатрап.
Мужик в позолоченных чешуйчатых доспехах, с цельнометаллическим шлемом-личиной, удалился к шатрам.
– М-м-м, голова болеть начинает… – тихо пробубнил я, после чего вынул из поясного кармана АИ-4. – Жизнь такое дерьмо, Ариамен… Вечно какие-то проблемы… Ну, ты знаешь это не хуже меня…
Вколов очередную дозу анальгетика, да-да, я называю наркоту анальгетиком, я выбросил шприц-тюбик и сфокусировал взгляд на сатрапе.
– Теперь мне нужно найти среди твоих воинов людей, у которых подходящая кровь, – сказал я. – Пусть человек сорок выйдут сюда, за ограду. Пока мы рядом, это снова безопасно. Поживее.
– Каких именно? – уточнил сатрап.
– Случайных, – пожал я плечами. – Я ведь не знаю наперёд, какая именно у них кровь.
Избранные персы начали выходить за ограду, испуганно озираясь и вглядываясь в ночную тьму. Оборотни приучили их, что за оградой их ждёт мучительная и унизительная смерть. Да и в черте ограды никаких гарантий…
– Руку оголи, – приказал я первому по очереди.
Приходилось мыть доску, записывать результаты и всё это прямо посреди ночи. Процедуры заняли час, но зато я получил целых шесть доноров! Можно начинать!
– Следите за суками, – приказал я немёртвым, когда развалился гемотрансфузионного аппарата. – Если начнут окружать или как-то иначе охуевать – в расход. Максимку берегите.
Кровь пошла прямотоком, моя сливалась прямо на землю, а персидская заливалась в меня. Неприятное чувство, конечно, ведь я с детства терпеть не могу переливание крови, но жизнь дороже.
Шли часы. Промедол уже не работал, поэтому жутко болела голова, но, кажется, постепенно боль становится слабее. Вряд ли, конечно, так на самом деле, ведь не исключено самовнушение, но посмотрим.
Мужичка, ответственного за всю херню, притащили к нам.
– Упаковать надёжно, положить в прицеп, – распорядился я. – Охранять тщательно, чтобы не убили и не выебали.
Сатрап наблюдал за происходящим из-за ограды, как и половина персидской армии, от которой осталось не так уж и много. Кто-то бежал, а кто-то стал жертвой оборотней. Я думаю, они валили целыми подразделениями, ведь оборотни точно не станут распыляться на мелочь – это интуитивно понятно.
Дисплей ФРГ-шного гемотрансфузионного аппарата показал, что из меня было вынуто пять литров триста грамм, а вложено пять четыреста. Лучше нихрена не стало, головка бо-бо.
Возможно, для меня уже всё кончено, но я, по крайней мере, попытался спастись, а не сидел и плакал под струёй душа, обняв свои волосатые коленки…
– Всё, пиздуйте отсюда, – сказал я персам, послужившим мне донорами. – Или что, чай с печенькой ждёте? Валите, сказал!
– Стратиг! – обратился ко мне Ариамен. – Что дальше?
– Счастливо оставаться! – ответил я. – Вы мне пока что не нужны, поэтому валите нахрен! Но я, будь на вашем месте, тщательно готовился! Потому что скоро вы мне понадобитесь! Я приду и пройду по вашим землям огнём и мечом! Сожгу все дома, а всех мирных жителей распну на крестах, вдоль дороги к Сузам! Готовься, сатрап! И жди!
Нихрена из этого я не собирался делать, разумеется. Но пусть срётся по ночам, ублюдок чёртов…
//Фема Фракия, среди плодородных, но непаханых полей, 21 сентября 2021 года//
Доехали уже ранним утром. Персов я тряс уже после полуночи, а сейчас полшестого. Нормально мы туда-сюда обернулись.
Лагерь охранялся бдительно, поэтому нас встречали.
Я уже был никакашкой, от дорожной тряски болела голова, а ещё одну дозу дури я вкалывать не рискнул. Нет, сука ты такая, Судьба, я сдохну не так! Я сыграю в ящик только на своих условиях!
Хреновых оборотней везли на деревянной телеге, которую привязали к нативному прицепу квадроцикла, из-за чего несколько раз роняли недостаточно хорошо закреплённых сутулых собак.
– С этих, – указал я на оборотней, – слить всё альбедо. Собрать всех солдат, буду проводить политбеседу.
Пока моё разросшееся воинство собиралось, я вытащил из прицепа зашуганного бесоёба, который устроил нам сладкую жизнь. Похож на индуса, может, действительно индус.
– Биба, тебя как звать? – спросил я у него, после того как стащил с прицепа.
– Господин, пощадите… – сразу взмолился индус.
– Неправильный ответ! – покачал я головой. – Ещё раз – тебя как зовут?
– Лакшаем, господин! – ответил индус.
– О, так ты действительно из Индии! – заулыбался я. – Итак, Лакшай! Как ты сделал оборотней?
– Не понимаю, господин… – опустил взгляд Лакшай.
– Ещё один неправильный ответ! – разочарованно воскликнул я. – Ты перестаёшь мне нравиться!
Из-за шума проснулись опера и другие живые обитатели лагеря. Точилин, вооружённый пистолетом-пулемётом, вышел из палатки и посмотрел на меня вопросительным взглядом.
– Допрос веду, идите спать, – махнул я рукой. – Не обращайте внимания.
Бывший майор кивнул, после чего указал остальным на палатку, где они все и исчезли.
– Так, давайте оттащим этого идиота чуть дальше, чтобы не травмировать психику наших живых друзей, – указал я на другой конец лагеря.
Немёртвые солдаты выстроились на эрзац-плаце, расположенном посреди лагеря, но теперь прошли вслед за мной и индусом, которого тащил за ворот Игорь Николаев.
– Как ты сделал оборотней? – повторил я вопрос.
– Я не понимаю, господин… – получил я тот же ответ.
– Так, парни… – резко развернулся я к солдатам. – Кто из вас… ну, это самое, а?
Непонимание.
– Имею в виду, кто из вас больше по мужикам, чем по бабам? – уточнил я формулировку. – Ну, типа, бабы не нравятся, зато нравятся мужики. В плане присунуть член, а не просто в общении.
Молчание. Теперь-то все поняли, но никто не хочет говорить.
– Здесь все свои! Никто не осудит, мы ведь солидарная община! – заверил я их. – Смелее! Камингаут в кругу друзей – он ведь психологически легче!
Не верю, что среди выборки из трёхсот пятидесяти мужиков не оказалось ни одного гомосека. Так не бывает!
Я обвёл всех своих подопечных подозрительным взглядом. И вычленил одного, который смотрел с сомнением.
– Ага! – ткнул я в него пальцем. – Иди сюда, голубчик!
Посмотрел стату – Рики Мартин. Ироничненько, м-мать его! Я прямо чувствовал что-то, когда давал ему такое имя – смазливеньким больно на личико мне показался…
– Так, вижу, что у тебя в сосудах нигредо… – неодобрительно произнёс я. – Ладно, это не проблема. Сухой, тащи всё, что сумел добыть из оборотней! И аспиратор сюда!
Избавившись от нигредо, залили в Мартина свежайший альбедо, сменивший ему цвет кожи с чёрного на сероватый.
– Видишь этого пидараса? – спросил я, указав на индуса. – Надо отодрать его в жопу.
Рики что-то сказал на своём, но я его не понял.
– Он говорит, что не может, – ответил за него Хулио Иглесиас.
– А кто может? Кто у нас некрохимероид? – спросил я. – Выйти из строя.
Вышли все новые некрохимероиды. Зачем я вообще это делаю? Ну, во-первых, это наглядно. Наглядно показывает, что будет с теми, кто наносит нам тяжёлые обиды. А во-вторых, я же прогрессивный человек XXI века, даю возможность кому-то из ребят не держать это в себе и принять себя таким, какой он есть, хе-хе-хе!
– Так, парни… – обвёл я всех их испытующим взглядом. – Кто-то из вас хочет отжарить эту паскуду прямо в жопу? Я знаю мало людей, которые этого действительно заслуживают, но этот – заслужил.
Не все некрохимероиды понимали латынь, поэтому некоторым пояснили товарищи.
– А, Рики, потом подойдёшь – пересадим тебе органы от оборотня, – сказал я Мартину.
– Ребят, его обязательно надо отжарить, – сказал я. – Представьте гипотетическую ситуацию, что если кто-то один не вызовется, я прикажу вам всех выебать эту скотину по два раза. Поочерёдно. Итак, решайте – пять минут на размышления.
– Господин, пощадите!!! – взмолился индус.
– Ладно, последний шанс, – смилостивился я. – Как ты делаешь оборотней?
Голова снова болит, блядь. Настроение стремительно портится. Кажется, жопа Лакшая сегодня всё-таки познает истинную, мужскую немёртвую любовь.
– Я не могу рассказать, господин! – воскликнул индус.
– Что ж, я хотел по-хорошему, – разочарованно вздохнул я, а затем развернулся к некрохимероидам. – Итак?
– Это сделает Криштиану Роналду, – сообщил Хулио.
– Во имя собратьев, а не по своему желанию, – предупредил меня Криштиану.
– Да-да, конечно, – покивал я. – Разумеется.
Пришлось скурить три сигареты, прежде чем Криштиану справился с буквально нетрадиционной задачей. Лакшай вопил, сорвал голос, потом хрипел, а теперь только скулил.
– Слушай, Лакшай, – подошёл я к индусу, привязанному к вбитым в землю кольям. – Он может делать это столько, сколько я скажу. А потом, когда от твоей жопы ничего не останется, я прикажу выбить тебе передние зубы и содомизировать твой рот.
Вот такие мы, сука, жестокие люди – некроманты…
– Тебе удастся избежать этого ужаса за сущую мелочь – расскажи мне, как ты получаешь альбедо, – продолжил я.
– Альбедо?.. – тихо спросил Лакшай, а затем заплакал. – Я бы рассказал… Я бы рассказал… Почему… Господин… Почему…
– Ты, некоторое время назад, говорил, что не можешь рассказать, а теперь говоришь, что рассказал бы, – нахмурился я. – Что-то не бьются показания. Ладно, рассказывай, голубчик…
– Альбедо получается из крови человека, нигредо, – тихо прошептал Лакшай, – но нужно ритуал… ритуал и заклинание…
Рибду Лакшай передаёт вам схему заклинания «