Хотя, если подумать, никто не мешает сатрапу начать крепить собственное могущество и хорошо подготовиться к возможному нападению. Я бы, будь передо мной такой выбор, больше склонялся к «вечному миру», но это я лич такой, а как будет думать Ариамен — вот хрен его знает.
— Встретимся ещё раз ближе к вечеру, к тому моменту у меня будет решение, — произнёс сатрап.
— Хорошо, — кивнул я. — Буду надеяться, что разум возобладает и мне не придётся тратить время на насилие и жестокость.
Глава двадцать третьяНемёртвая солидарность
— Ну, что решил? — поинтересовался я.
Сатрап подал знак о переговорах прямо с раннего утра, где-то через три часа после рассвета.
Вновь отряд Бессмертных, облачённых в латные доспехи из стали — очень и очень дорогое удовольствие, стоящее как целое королевство. Но Ариамен, после захвата Стоянки, стал очень зажиточным сатрапом, поэтому мог себе позволить. Тем более, эти латы родом с Земли, поэтому платил за них сатрап не златом с серебром, а солдатской кровью. Кровь солдат очень дешева, поэтому латы достались сатрапу почти бесплатно.
— Мы заключим договор, — без особого энтузиазма произнёс Ариамен. — Я передам тебе твой амулет, а взамен ты больше не трогаешь мои земли.
— А ты не лезешь ко мне, иначе договор сразу же потеряет силу, — добавил я.
— Да, — кивнул сатрап.
— У меня уже есть готовая форма, изучи её внимательно, — сказал я и отправил ему договор на согласование.
Сатрап смотрел в никуда где-то минут десять, потому что почитать ему было что: я позаботился об уточнении, что направленные наёмники или настроенные против меня сторонние лица тоже считаются за враждебные действия и всё в подобном духе. Аналогично и с моей стороны. Карой за нарушение будет полное развязывание рук противоположной стороны в методах и способах, а также проклятье от Дара, режущее характеристики до 1 единицы в каждой. Достаточно веско, чтобы не нарушать договор.
— Это… приемлемо, — произнёс сатрап.
Ариамен подписал «Договор Душного-Сасанида».
Подписать?
Да/Нет.
— Сначала покажи мне мой амулет, — потребовал я.
Ариамен подал знак одному из бессмертных и тот сходил к подрессоренной телеге и снял с неё бронзовую шкатулку, в которой, судя по всему, и лежит мой гагатовый кулон.
Перс не стал подходить ко мне и просто поставил шкатулку на землю.
— Открой её, — потребовал я.
Ариамен разрешительно кивнул и Бессмертный открыл шкатулку.
Пристально всматриваюсь в амулет.
Жертвенный конденсатор некроэнергии.
Класс артефакта: иномирный.
Ёмкость: 42093/???
— Потратили почти половину, суки… — пробормотал я недовольно. — Ладно, сойдёт.
Это точно мой, потому что второй такой же тут хрен достанешь. Да и узнаю характерные царапины, а ещё, при взгляде на амулет, возникает какое-то ощущение родственности.
Подписываю договор.
— Вот и всё, — произношу я и беру амулет в руки.
Ожидал какого-нибудь говна, типа проклятья или ударной дозы вита-энергии из шкатулки, но ничего такого. Или не успели приготовить, или не стали, потому что не имели уверенности, что сработает наверняка. И правильно сделали, что не успели или не стали.
«Телеги с пушками», — приказал я своим.
Забираю амулет, разворачиваюсь и иду обратно в город. Навстречу мне уже катились телеги, гружёные смертоносной бронзой.
Персы, пока там рулит Ариамен, больше не проблема и не следует ждать персидской армии у своих стен в ближайшее время.
Наконец-то можно спокойно заняться ритуалом…
— Почему понедельник, Алексей? — раздался за спиной вопрос Ариамена.
— Потому что в понедельник человек расплачивается за беззаботно проведённое время, — ответил я и продолжил свой путь.
На тренировочной площадке стоял шум: новобранцы проходили второй этап аттестации в рядовые братья ордена, поэтому пересекали сейчас полосу препятствий, стреляли из арбалетов и показывали качество усвоения приёмов боя с пикой и алебардой.
Точилин смотрел на происходящее с балкона, попивая местный эль из деревянной кружки с толстой ручкой.
Местное правительство, а именно король всех франков Людовик VI дал «добро» на учреждение военно-монашеского ордена, при условии, что ему будут отстёгивать десять процентов от чистого годового дохода. Короля интересовали только деньги и это можно было понять ещё по его взаимоотношениям с «Истинным крестом» — епархии позволено существовать на территории королевства только при условии ежегодных выплат десяти процентов, остальное короля не волнует и не беспокоит, даже несмотря на то, что официальный религиозный орган, представленный епископом Бенедиктом, выражал возмущение и призывал предать «Истинный крест» остракизму.[190]
Как только король одобрил и подписал разрешающую грамоту, Точилин с епископом Паисием начали интенсивную работу, которая привела к тому, что в аренду «Ордену тернового венца» передали опустевший монастырь с пахотным участком примерно в десять гектаров, а также разрешили набирать будущих воинов-монахов.
Посты, религиозные обряды и прочее Точилин внедрять не захотел, но был вынужден уступить епископу в исповедях и регулярных проповедях от святых отцов. Ещё пришлось принять в скудные ряды орденского воинства три десятка иеродиаконов и восемь иеромонахов, которых следует обучить воинскому делу, наравне с остальными новобранцами. Помимо этих тридцати восьми Штирлицев, в штат ордена добавился игумен, ответственный за ведение порядка в арендуемом монастыре.
Согласие Ивана принять в орден религиозных функционеров, несмотря на дополнительную головную боль, повысило градус лояльности епископа Паисия, который так удостоверился, что Точилин не собирается использовать орден в своих корыстных интересах.
Финансирование ордена пошло от «Истинного креста», который оказался гораздо богаче, чем казалось с первого взгляда — тут Стрельников их не обманул.
Денег у святош порядочно, потому что их прихожане — это, как правило, обеспеченные люди из купечества и ремесленных цехов.
Сначала Точилин не понимал, чего такого эти богатые и уважаемые люди нашли в трактовке христианства по версии епископа Паисия, но потом узнал, что спонсоров не особо-то волнуют конфессиональные вопросы, но очень нравится идея христианской колонизации окрестностей. В новые поселения обычно уходит беднота, доведённая до отчаяния, а ещё, на сильную перспективу, выжившие поселения способствуют новым торговым связям с совсем не чужими людьми единой с франками веры и культуры. Но Иван сильно сомневался, что местные барыги и мастера смотрят так далеко, зато видел, что проблема перенаселённости Орлеана есть, и с каждым годом становится всё острее и острее.
Как говорят в городе, у франков в ином мире король Теодорих I издал эдикт о новом и не имеющем аналогов способе казни преступников. И да, это была казнь путём отправки преступников в «божьи пути», то есть порталы в этот мир.
Преступников, по-видимому, в королевстве франков много, поэтому падает их сюда гораздо больше, чем способно «переварить» местное королевство франков.
В любой иной ситуации епископ Паисий так бы и остался никому не нужным священником, но судьба сложилась так, что его потенциал разглядели местные дельцы и он всеми силами отправляет колонистов в малозаселённые земли, где их ждёт либо счастье, либо погибель.
«Истинному кресту» не хватало тяжёлых кулаков, с наёмниками Паисий связываться брезговал, король не желал ему никак помогать, а купцы и ремесленники были довольны нынешним положением дел, поэтому епископу сильно повезло, что всё получилось так, как получилось.
Саму идею военно-монашеского ордена паства приняла с благоволением и религиозным экстазом, потому что концепция выглядела красиво, преследовала красивые цели и формально не имела недостатков, одни жирные плюсы.
Но Точилин прекрасно знал из истории, к чему это может привести. Впрочем, ему было плевать, что там будет потом, через сотни и сотни лет, главное, чего они добились — наконец-то появилась опорная база, от которой можно начинать выплясывать в сторону своих далекоидущих замыслов.
«Нужно ещё больше успехов», — вернулся Точилин к размышлению о более актуальных вещах. — «С вурдалаком и химерами — это отлично. Даже другие святоши были вынуждены провести литургии во избавление в своих приходах. Но это скоро забудут, поэтому нужен ещё один подвиг или надо показать, что мы не сидим сложа руки».
На фоне раздался испуганный вскрик, затем звук удара и хруст ломающейся древесины.
— Жак, ты ёбаный тупица! — раздался гневный выкрик Савушкина. — Съебался с площадки! Ной, Винсент — тащите инструменты и доски, мать вашу! Живо, бля!
Тяжёлые отборочные испытания, суровые тренировки после отбора, а затем трёхэтапная аттестация — Иван задал высокую планку новобранцам, чтобы в ряды его воинства смогли попасть только лучшие по физической и интеллектуальной подготовке. И если бы в этом помогали их базовые характеристики, дело бы шло гораздо быстрее и легче, но характер и личность характеристики не отражают, увы…
Послабление сделано для религиозных деятелей, навязанных епископом, но и их Савушкин гонял в хвост и в гриву, чтобы развить привычку к тяжёлому физическому труду. Так-то они и раньше усердно работали, но работать на поле и воевать — это совершенно разные вещи.
Так как базовый материал лишь изредка, при большой удаче, имеет хоть какие-то навыки ближнего боя, Точилин решил, что основным оружием воинов-монахов будут алебарды, пики, арбалеты и аркебузы.
Если с алебардами и пиками особых проблем не возникло, их местные мастера знают и даже производят в каком-то количестве, преимущественно для наёмников и охотников на особо жёстких тварей, то вот арбалеты и аркебузы — это проблема.