итуалы на пластинки, предназначенные для остальных незадействованных манипуляторов. И вот тогда-то мы заживём.
— Кадавра на стол, — приказал я Винтику и Шпунтику. — Имейте в виду, что скоро вы будете работать в основном с этим железным хером, он сам всё знает и умеет, надо только подносить кадавров и комплектующие, после чего нажимать на вот эту зелёную кнопку. Один раз нажал — ждёшь, пока он выполнит всю работу. Он докладывает о завершении работы, поэтому раньше труп забирать нельзя. Происходит любая непонятная херня с автодоком — звоните мне. Вы поняли меня?
Винтик и Шпунтик, уже двигающиеся в сторону холодильников, коротко кивнули.
Дожидаюсь, пока они принесут мне абсолютно ни к чему не готовый труп. Единственная некромантская манипуляция, которую над ним провели — наложили «Мёртвый стазис».
— Во славу Плети… — изрёк я. — Свен Винке!
Тело это раньше принадлежало, как нетрудно догадаться, члену Ордена тернового венца. В области сердца у него был выжжен крест, что должно как-то характеризовать его и весь Орден. Клеймить людей раскалённым железом — как Точилин и Ко вообще докатились до такого?
— Внимательно смотрим и запоминаем, — произнёс я и нажал на кнопку «Старт».
Блядский стыд… Будто стиральную машину включил…
Автодок, представляющий собой аутентичную металлическую коробку, раскрыл свои створки и вытащил наружу два свободных манипулятора, которыми схватил бездыханное тело за руки, после чего затащил это тело внутрь себя.
Дальше мы наблюдали за происходящим на экране монитора, установленного на крышке автодока.
Робот-доктор вскрыл грудную клетку своего «пациента», после чего с машинной быстротой, не несущей в себе ни тени сомнения, аккуратно отделил органы и поместил их в отдельные пакеты. Далее он вновь ненадолго открылся и быстро затащил в себя пакеты с органами оборотня.
Монтаж органов и их «сшивание» занимали десятки секунд, что гораздо быстрее, чем вручную. Одно слово — автомат.
Далее, когда установка органов была завершена, автодок нашёл легкодоступные кровеносные сосуды, установил в них инъекторы, после чего начал вкачивать в немёртвого альбедо, параллельно обкалывая всё его тело спецсоставом.
Вот тут и было продемонстрировано неоспоримое превосходство бездушной машины над бездушным личем — многозадачность. Если я могу выполнять только одну операцию, ну, максимум, при вкалывании спецсостава ещё и сигарету покурю, то автомат не только обкалывает, но ещё и массирует плоть особым манипулятором с ультразвуковым излучателем.
Но кухонный комбайн не остановился на этом. Когда с базовой обработкой всё было завершено, он обколол немёртвого Свена серебряным мутагеном, одновременно с этим филигранно введя в него «титановый фреш».
У автодока есть встроенный оптический томограф, который позволяет отслеживать процесс формирования титановой «паутины» в тканях в режиме реального времени. Естественно, я приказал ему записывать всё происходящее, для истории и науки.
Вообще, надо будет, когда наступят спокойные времена, заняться написанием своего магнум опуса по некромантии. Сугубо для служебного пользования, только базовые понятия и некоторые не особо важные сведения — всё по-настоящему ценное надо хранить только в голове.
Размышляя над этим, наблюдаю за тем, как в правом бицепсе новоиспечённого Свена Винке формируются титановые новообразования, медленно растягивающиеся вдоль мышечных волокон. Схожие процессы происходили и в остальных частях тела, автодок записывал всё происходящее, параллельно проводя заранее прописанный комплекс экспериментов.
Первый эксперимент — рассечение тканей с целью преградить путь для паутины. Тут очевидный успех. Я бы и сам занялся чем-то подобным, это реализуемо, но мне было лень возиться с томографом и неметаллическими инструментами. Полезный вывод из итогов эксперимента: можно контролировать развитие паутины и формировать зоны её повышенной концентрации. Я и так догадывался, что это возможно, но теперь получил экспериментальное подтверждение.
Второй эксперимент — введение в ткани дополнительного «титанового фреша». Целью было определение возможности формирования более толстой металлической паутины. Заранее очевидно это не было, но успех состоялся. В грудных мышцах Свена сформировалась титановая паутина толщиной 0,1 миллиметра, тогда как в норме формируется не более 0,05 миллиметра.
Третий эксперимент — воздействие серебряного мутагена на кости, естественно, в присутствии «титанового фреша». Полный провал. Реакции, кроме повреждения костной ткани, никакой. Автодок попробовал уменьшить концентрацию мутагена на новых участках, но это лишь снизило степень повреждения.
Четвёртый эксперимент — введение аллицина в мышечную ткань, а затем и в костную ткань, в присутствии «титанового фреша». Вызывает повреждения тканей, так как аллицин — это мощное средство против нежити, но реакции с титаном не наблюдается. Запишем в провал. Никак, блядь, не могу нащупать металл, с которым будет хоть какая-то реакция…
Пятый эксперимент — подкожное введение ботулотоксина, (1) в присутствии «кремниевого фреша». Тоже нихрена полезного, не прореагировало. А я бы очень хотел, чтобы сработало, ведь кремний — это, мать его, проводник некроэнергии…
Я пробовал вводить кремний с серебром, со скипидаром, с кучей других мутагенов, но всё тщетно. Я проверил не всё, но скрупулёзно проводить прорвы экспериментов у меня тупо нет времени, но хорошо, что у меня появился такой полезный кухонный комбайн — в свободное от работы время он будет проводить тысячи экспериментов. Короче говоря, будущее наступило, хе-хе… Позабыты хлопоты, остановлен бег, вкалывают роботы, а не человек!
Завершив серию экспериментов, автодок вытащил готового немёртвого с помощью манипуляторов и поставил на конвейерную ленту. Лента загудела приводами и потащила немёртвого в соседнее помещение, где Ханс и Рудольф оденут его, запишут характеристики и передадут в бухгалтерию, где его поставят на баланс и определят в отряд «Лариан».
Доспехи, кстати, у этого отряда золотого и чёрного цвета, из партии, переданной Захаром. Это первый отряд, созданный на титановой основе, что делает их лёгкими и прочными.
Теперь этот ненужный элемент личного участия остался в прошлом! Отныне я просто буду приходить в трупохранилище, поднимать мертвецов, нарекать их по списку, после чего идти по своим делам, а дальше будет работать автодок!
Наверное, это можно назвать промышленной революцией…
— Всё, джентльмены, занимайтесь, — напутствовал я Винтика и Шпунтика. — Сейчас схожу в покойницкую и приготовлю вам кучу работы…
Следующие два часа я только и делал, что ходил вдоль ряда трупов и поднимал немёртвых, нарекая их именами из распечатанного списка сотрудников компании «Лариан».
Четыреста восемнадцать поднятых, в списке сотрудников добрался до аргентинской локализации. Именно поэтому последний поднятый на сегодня мертвец получил имя Вольфганг Хоффман…
Винтик и Шпунтик сноровисто возили восставших мертвецов к автодоку, а я отправился на третий этаж, облачаться в деловой костюм. У меня сегодня интервью на национальном телевидении.
Захожу в свои покои и переодеваюсь в свой чёрный костюм.
— Катрин, помоги мне с галстуком, — приказал я телохранительнице.
Галстук тёмно-бордовый, в мелкую красную точку. Надо вырабатывать устоявшийся образ, чтобы люди привыкли, потому что я здесь надолго, ха-ха…
— Надень свои доспехи, — приказал я Катрин. — Будешь стоять за кадром, в качестве декорации.
— Слушаюсь, повелитель, — поклонилась она.
Подхожу к зеркалу, поправляю воротник белой рубашки и пшикаю на себя поданным одеколоном. Причёсываюсь, улыбаюсь себе самой дружелюбной и располагающей улыбкой — всё, готов.
Спускаюсь на лифте в дворцовый гараж, где сажусь в бронированный японский внедорожник.
Интервью я даю Владимиру Лужко, моему имиджмейкеру — это интервью нужно для затравки, чтобы общественность распробовала такой формат.
Для ещё позавчера средневековых обывателей безумен и дик сам факт просмотра телевизора, а уж различные развлекательные программы — это вообще нонсенс.
Касательно же интервью — Лужко будет жечь. Будет задавать якобы неудобные вопросы, на которые мне будет якобы трудно ответить. Целью является разрыв шаблона в каждой голове, смотрящей это интервью.
Никогда в истории этого мира правитель не был так близко к подданному, это вообще невообразимо для местных, поэтому я имею все шансы залезть в каждую душу, в каждое сердце, в каждую жопу — как первый и единственный в мире народный правитель…
Телестудия находилась неподалёку от форума Фив, здесь Лужко ковал развлекательный и познавательный контент, с приглашением всяких местных знаменитостей, для которых попасть в телевизор — это всё равно, что взойти на Олимп и поблистать там тридцать-сорок минут.
Заезжаю на парковку телестудии и иду в здание.
— Повелитель, всё готово! — встретил меня Лужко прямо в фойе. — Эфир через тридцать две минуты.
— Есть что-нибудь выпить? — спросил я.
— Конечно же! — заверил меня имиджмейкер. — Пройдёмте в буфет.
Буфет находился на втором этаже, там за стойкой находился немёртвый в одежде бармена.
— Коньяк, триста грамм, — потребовал я. — Сколько стоит?
— Два душендора, — ответил бармен.
Сажусь за стойку и кладу на неё две стальные монеты, запрессованные в пластик. Коньяк — это очень дорогое удовольствие. Собственного производства ещё нет, будет очень нескоро, а пить коньяк хотят все. Но его запасы ограничены, на всех не хватит, поэтому потребление регулируется неподъёмной ценой.
Справедливости ради, коньяком может называться только продукт, произведённый в провинции Коньяк, департамента Шаранты, а всё остальное — это игристое бренди, ха-ха…
Залпом выпиваю содержимое большой кружки, после чего кладу на стойку ещё два душендора. Бармен наполняет кружку.
— Какие новости, Володя? — обратился я к Лужко, севшему рядом.