— Какая тебе выгода? — поинтересовался Фенрир.
— Моя выгода — Протекторат чуть позже узнает все наши секреты, — ответил я. — Ну и мне будет очень приятно, если он сломает зубы ещё и об Таеран. Но самое главное — мне нужны рекруты в мою армию, которую я буду использовать против Протектората.
— Как я могу доверять тебе? — спросил немёртвый.
— Мы, немёртвые, не обманываем друг друга, ха-ха… — ответил я с усмешкой в голосе.
— Этих слов недостаточно, — покачал головой Фенрир Первый.
— Я мог уничтожить вас уже очень давно, — ответил я чуть более развёрнуто. — Но вы всё ещё здесь. После вашего сокрушительного поражения я мог вторгнуться в Серые Земли и покорить их, но мои войска не пошли в ту сторону. Я, выражаясь высокопарно, не ищу вражды — мне нужен альянс.
Немёртвый задумался, это было видно по его блеклым глазам. Серебристого цвета лицо поморщилось — видимо, он представлял себе, что будет, если его решение не понравится повелительнице, но затем разгладилось — бессмысленно гадать, что было на уме Эстрид, ведь из небытия вернётся не совсем она. А возможно, что совсем не она.
— Протекторат… — произнёс Фенрир.
— Наша общая проблема, — ответил я.
— Что ты хочешь за защиту Империи? — перешёл он к конкретике.
— Сперва давай разберёмся, что ты понимаешь под защитой… — предложил я.
У меня возникло ощущение, что мы договоримся.
«Мы, немёртвые, всегда можем договориться», — подумал я, внутренне усмехаясь.
/9 марта 2029 года, Праведная Республика, г. Душанбе/
— Какое звёздное небо, — произнёс я, лёжа на шезлонге у бассейна.
Внутренний двор президентского дворца имел площадь две тысячи восемьсот метров квадратных и содержал в себе бассейн, площадью восемьсот метров квадратных.
Я не любитель купаться, особенно теперь, но вот захотелось, чтобы был бассейн…
— Красота звёздного неба мне понятна, хоть я и не вижу в нём никакой красоты, — ответил Захар, присутствующий в виде платформы. — Я бы хотел поскорее перейти к предметному разговору.
— Куда ты торопишься? — спросил я.
— Некоторые проекты завязаны на сведения, которые я рассчитываю получить от тебя, — объяснил свою спешку Захар.
— Спрашивай, — кивнул я, поправив подушку под своим черепом.
— Вампиры, — произнёс Захар. — Я воспроизвёл точную генетическую копию трёх особей, но это обычные люди. Впрочем, я нашёл странным, что их ДНК лишь на 99,99998% идентично человеческому.
— Вот так и знал, что эти твари произошли от людей, — сказал я на это. — И что в остальных 0,00002%?
— Косвенные признаки наличия особого эндогенного ретровируса, (2) очень давно встроившегося в их ДНК, — ответил Захар. — Эндогенные ретровирусы из человеческой части ДНК я отделил, они не особо отличаются от тех, которые есть даже в твоём ДНК, хоть ты и иномирное существо для этих вампиров. Всё дело в этом эндогенном ретровирусе, который, увы, не уцелел. Я назвал его «элементом вампиризма».
— Так их давние предки просто подхватили какой-то нехороший вирус, который буквально встроился им в яйца или в пизду, после чего передался следующему поколению? — уточнил я, чтобы понять, верно ли я всё понял.
— Вероятно, что этот неизвестный вирус встроился в гаметы, после чего стал частью генетического кода у родившегося ребёнка, — кивнул Захар. — А дальше эволюция сделала своё дело. В итоге получилась целая цивилизация вампиров. Вот получить бы образец этого вируса…
— Мне послышалось или ты, действительно, произнёс это мечтательно? — спросил я удивлённо. — Вообще-то, ты можешь получить образец, когда Протекторат выставит против нас своих карманных вампиров.
— Я знаю, — ответил Захар. — И жду этого.
— Так что за проекты ждут моих ответов? — спросил я.
— Тебе нужны клоны минотавров? — Захар аж подошёл поближе.
— Смотря какие, — пожал я костями.
— Я экспериментирую с кибернетическими имплантами — это новая для меня область, — поделился искусственный интеллект. — Я хочу проверить эффективность управляющего импланта, устанавливаемого вместо мозга живого существа. Проблему передачи нервных импульсов я уже решил, но столкнулся с явлением, которое назвал «синаптическим реверберационным коллапсом».
— Что за коллапс? — поинтересовался я.
— Это не твоя профессиональная область, поэтому не буду вдаваться в подробности, — покачал Захар «головой». — Просто этот имплант перестаёт работать и вызывает биологическую смерть объекта. Я уже определил возможные причины СРК, но их устранение, при нынешнем уровне выделяемых мощностей, займёт слишком много процессорных часов. Мне проще вернуться к проекту полностью искусственного человека — это на целых 9% дешевле в процессорных часах.
— Не стрельнуло, короче говоря, — произнёс я. — Или у тебя есть «но если»?
— Но если ты правильно поднимешь минотавра, а я установлю в него управляющий имплант, то мы сможем избежать СРК, — ответил Захар.
— Неужели ты до сих пор не можешь поднимать трупы? — спросил я.
— Чистота эксперимента требует высококвалифицированного специалиста, — развёл Захар манипуляторами.
— Ладно, — поднялся я с шезлонга. — Давай, посмотрим, что можно сделать…
/9 марта 2029 года, планета Земля, на дне Тихого океана/
— Требуху оставляем? — спросил я.
— Делай так, как сделал бы, будь это тело получено тобой в ходе боя и ты собирался поднять обычного немёртвого служителя, — попросил Захар.
— Хм… — я задумчиво почесал нижнюю челюсть. — Ладно, поехали.
Я уже неплохо изучил требуху минотавров, поэтому мне всё в них предельно понятно и я знаю, как правильно сделать немёртвого, способного существовать неограниченно долго.
Два цикла, ушить левое лёгкое и поставить человеческое сердце, чтобы протянуть малый замкнутый круг альбедовращения — эх, классика…
Настоящее сердце минотавра, здоровенное, сука, будет гонять большой круг альбедовращения и питать все остальные системы, кроме головного мозга.
Это ведь необязательно, влияния органов, как у оборотней, быть не должно, но я перестраховался.
— Вот, готов! — сообщил я Захару через полтора часа работы. — Принимай!
— Я следил за процессом, поэтому нет необходимости в приёмке, — ответил Захар. — Всё исполнено образцово, на уровне автоматического хирурга — ты настоящий профессионал.
— Хе-хе… — с гордостью хохотнул я.
Дальше началась работа автоматического хирурга. Этот хирург полностью закрыл голову минотавра и начал что-то резать и сверлить. Жду.
— А теперь подними его, — попросил искусственный интеллект, когда миниатюрный аналог автодока закончил работу.
— Сейчас попробуем, — пожал я костяшками и подошёл к головной части стола. — Во славу Плети… Климент Бычарский!
Минотавр открыл свои бычьи глаза и перевёл взгляд на меня.
— Ну, что там? — спросил я Захара.
— Подключаю имплант, — ответил тот.
Минотавр закатил глаза и начал пускать пену изо рта. Это продолжалось, но Захар ничего не делал, а это значит, что всё идёт по плану.
Спустя четыре минуты всё кончилось.
— Имплант принял контроль, — сообщил мне Захар. — Сейчас я попробую взять управление на себя.
Минотавр осторожно слез с прозекторского стола и встал на оба копыта. Здоровый сучара…
— Алгоритмы уже загружены и я не вижу сложностей в управлении, — произнёс Захар. — Теперь наблюдаем. Должно пройти не более двадцати минут, прежде чем начнётся СРК. Или не начнётся. Не должен. Сейчас узнаем.
Подхожу к висящему на стене телевизору и включаю его.
— Это что за бред? — спрашиваю я Захара после двадцати секунд просмотра.
Там какие-то дерьмово выглядящие люди бегают по джунглям и стреляют друг в друга из разного огнестрела.
— Генерация видео на маломощных процессорах, — ответил он. — Каскадное затухание.
— Чего-чего? — не понял я.
— Постепенное и последовательное снижение производительности процессоров, чтобы сгладить когнитивные разрывы, — ответил Захар. — Генерация видео — одно из составляющих этого процесса.
— Всё ещё ничего не понятно, — признался я.
— А тебе и не должно, — с усмешкой в голосе ответил Захар. — Создание настоящего интеллекта — это задача, которая станет выполнима для тебя только через, минимум, пятьсот-шестьсот лет, если твоё развитие будет идти такими же темпами, какими идёт сейчас.
— Ладно, тогда посмотрю это каскадное рубилово… — сказал я и уставился на экран.
В джунглях появились какие-то амазонки, вступившие в кровопролитную схватку, а затем к этой кровавой бане присоединились минотавры-киборги. Похоже на чей-то ебанутый сон…
Но, несмотря на полную отшибленность действия, на это было интересно смотреть.
Через некоторое время смотрю на наручные часы.
— Время, — обращаюсь я к Захару.
— СРК не состоялся, — констатировал он. — Эксперимент считаю успешным. Этот минотавр останется в лаборатории, я буду исследовать его, но ты, в течение четырёх суток, получишь три тысячи искусственно выращенных клонов.
— Вот буду счастлив, — заверил я его. — А ты можешь добавить им ту хитровыебанную мутацию, что есть у Кейт?
— Если она встроиться, то сделаю, — кивнул Захар.
— Ладно, рад был увидеться, а теперь мне пора…
/10 марта 2029 года, Праведная Республика, г. Душанбе/
— Повелитель, мы забыли… — заговорил прибывший Лужко.
— Что мы забыли? — поинтересовался я, откладывая утреннюю газету.
— Восьмое марта, повелитель… — виновато потупил взор мой имиджмейкер.
— Ты забыл, а я не забывал, — произнёс я. — Не считаю нужным официально вводить этот праздник — его время ещё не пришло.
— Но почему? — спросил Владимир. — Двадцать третье февраля ведь у нас официальн…
— Потому что 8 марта — это день солидарности женщин в борьбе против неравенства, а не день, когда чествуют носительниц набора хромосом XX, — перебил я его. — Здесь же до борьбы и солидарности ещё очень далеко, женщины с большим удовольствием занимаются домашними делами и смотрят мыльные оперы, а о борьбе против кого-либо или за что-либо даже не помышляют. Нахрена? Они никогда до этого не жили лучше, чем сейчас — это касается всех. Ну, кого-то пиздит бухой муж, кто-то несчастлив в браке, а кто-то работает фабрикой для производства детей — это было и раньше. Здесь привыкли к такому. Так что нет места этому празднику солидарности. Поэтому его не будет. Не доросли ещё.