— Всё кончено, надо как-то жить дальше, — ответил на это Ленард. — Что случилось в землях лича? Почему мы проиграли? Как это возможно вообще?
— Великой армии оказалось недостаточно, — вздохнул Некипелов, бывший рыцарь-лейтенант. — И сил некромистресс тоже не хватило…
— Теперь уже ничего не важно, — произнёс Ленард и начал протирать стеклянную кружку из-под пива. — Что делать будешь, бывший командир?
— Мне нужны люди, чтобы вызволить рыцарь-лейтенанта Горенко и рыцарь-прецептора Машко, — ответил Некипелов. — Лич взял нас в плен и поставил одно условие для освобождения: привести в его живую ауксилию как можно больше людей.
— Я тебе в этом не помощник, — покачал головой Ленард.
— А как же боевое братство? — спросил Давыд.
— Вы повели нас на бойню, — процедил бывший рыцарь-сержант. — Сгубили тысячи — ради чего? Ради того, чтобы потом пойти на службу ко злу? Иди-ка ты нахер, рыцарь-лейтенант. Ты мне больше не командир.
— Я тебя понял, — кивнул Некипелов и встал из-за стола.
— Начнёшь болтать среди наших ребят — жди беды, — предупредил его Ленард. — Нас больше на войну не заманишь. Хотя…
Бывший рыцарь-сержант хитро улыбнулся.
— Можешь пойти к рыцарю-лейтенанту Диудонну Дево, — заговорил Ленард. — Вот он-то тебя обязательно выслушает…
К Дево Некипелов точно никогда не пойдёт.
Когда они разрабатывали программу фанатизации солдат Ордена тернового венца, ожидалось, что некоторое количество солдат поедет крышей — таких оказалось гораздо больше, чем они прогнозировали. Диудонн Дево — это один из таких фанатиков, чрезмерно истово верующих и рьяно защищающих свою веру. В любом состоянии, в любое время, в любом месте. Фанатики.
Возможно, Точилин совершил критическую ошибку, когда обратился к этим методикам. Надо смотреть правде в глаза, они сделали немного, всё дело было в исходном материале, но именно их действия привели к тому, что Орден тернового венца стал военной машиной религиозных фанатиков, каждый рядовой винтик которой, в определённой ситуации, был готов умереть во имя веры.
Они напирали на их чувство общности, ведь Орден принимал обездоленных и лишённых смысла жизни.
Они внушали им образ смертельного Врага, ведь такой Враг был.
Они применяли на них психологическое и физическое насилие, чтобы довести неофитов до пограничного состояния, ведь только так можно подготовить человека к решительному выбору между жизнью и смертью.
Они обещали им Рай в посмертии, ведь только убеждённый в благодатной загробной жизни человек может решительно броситься на Врага с шестовой миной в руках.
Они сделали это с ними и создали армию, каждый солдат которой готов пожертвовать собой, почти так же решительно, как мертвецы лича.
И если обычных крестоносцев Ордена тернового венца отрезвило тяжелейшее поражение, то таких, как Диудонн Дево, может отрезвить только смерть.
Давыду лучше не иметь никаких дел с истинными фанатиками.
— Только из уважения к нашему прошлому и личности рыцаря-командора Тотильона, — заговорил бывший рыцарь-сержант. — Уходи с миром. Но знай — я сообщу Дево, что ты явился в город.
Некипелов покинул таверну и побрёл на главную площадь.
С бывшими членами Ордена ничего не получится, поэтому надо пытать счастье с обычным городским отребьем…
— Алло, — набрал он Аллена Адама. — У вас есть представительство в Лионе?
— Есть, — ответил немёртвый генерал.
— Могу я заказать у вас агитационный материал? — спросил Некипелов.
/13 марта 2029 года, Королевство франков, г. Лион/
— Платят ежемесячное жалование и кормят три раза в день, а по праздникам — пять раз, — продолжал Давыд. — Если хвор или слаб — исправят бесплатно. Лекарства за счёт правителя, оружие и броня тоже. Пять лет службы — можешь уходить, коли считаешь, что заработал достаточно. Но можно остаться и заработать ещё больше.
— Мёртвому на серебро похуй, — раздалась реплика из толпы потенциальных рекрутов.
— Тогда не трать моё время и вали отсюда, — попросил его Давыд. — Какого лешего ты пришёл сюда, если так печёшься о своей шкуре? Война — это удел храбрых и гордых. Трусливые шавки пусть продолжают прятаться по кустам.
Комментатор, крепкого сложения мужчина лет тридцати с лишним, раздвинул толпу и вышел вперёд.
— Хочешь что-то сказать мне? — спросил Давыд, опуская руку на рукоять меча.
— У тебя все зубы целые, — констатировал комментатор.
— А у тебя нет, — отметил Некипелов. — И это говорит о многом. Кстати, гордые обитатели Лиона! В живой ауксилии гарантируют восстановление и исправление всех зубов! Никаких больше гнилых пеньков и зубной боли — живые ауксиларии улыбаются белоснежными улыбками!
Комментатор замахнулся, чтобы врезать ему, но получил молниеносный удар ребром ладони в кадык. Бедолага рухнул на дощатый пол, где начал усиленно пытаться вдохнуть.
— В живой ауксилии вас научат воевать, — как ни в чём не бывало, продолжил Некипелов. — Вас научат сражаться невероятным оружием, способным сокрушать любых врагов. Тем из вас, кто покажет себя сообразительным, доверят чудовищной мощи технику, неуязвимую для мушкетных пуль и способную низвергать крепостные стены.
Здоровяк, наконец-то, сумел вдохнуть воздух, что проявилось в виде сипения и хрипа. Давыд мог и убить его, если бы захотел, но это было бы плохо для агитации.
— Если захочешь заработать денег, пусть и с риском для жизни — я буду здесь ещё очень долго, — сообщил ему бывший рыцарь-лейтенант Ордена. — Зачем тратить жизнь напрасно, если можно послужить Праведной Республике?
— Иди ты, раб нежити… — поднялся комментатор и ушёл.
Тем не менее, несмотря на эту сцену, желающие записывались. Три немёртвых солдата сидели за столами и записывали в новобранцы всех желающих.
Давыд уже занимался чем-то подобным в Ордене — в первый год существования этой организации. Нужны были религиозные люди, которые являются лучшим материалом для фанатизации и радикализации. Давыд искал таких среди полчищ желающих из городской нищеты — тогда было достаточно обещания сытной кормёжки…
Но у Ордена было моральное превосходство, заведомая богоугодность деятельности, высшая цель, а у лича есть много денег, очень сытная кормёжка и качественно иной уровень жизни. Последнее средневековые жители не понимают, но это почти невозможно объяснить — это можно только показать. Морального превосходства и высшей цели у лича не было. Но Давыд считал, что это лишь слегка затруднит его работу.
«Даже последняя армия подлецов вербует добровольцев», — подумал он.
— А кто это тут у нас⁈ — вошёл в арендованный зал известный Давыду человек.
Рыцарь-лейтенант Диудонн Дево, в форменных латах Ордена тернового венца, с лейтенантской лентой, с пурпурным аксельбантом командира батальона на груди. Вслед за ним зашло десять гвардейцев Ордена.
— Рыцарь-лейтенант Дево, — произнёс Некипелов. — Какими судьбами?
— Я случайно узнал от нашего общего знакомого, что сам рыцарь-лейтенант Непилье пожаловал в наш город! — ответил Дево. — Но не как доблестный солдат, а как презренный вор!
— Не ждал достойной встречи, — усмехнулся Давыд. — И мои ожидания оправдались.
— Почему ты не доложил о своём прибытии рыцарю-капитану Кровинье⁈ — начал Дево нападки. — Забыл, что всё ещё состоишь в Ордене⁈ Или ты дезертировал⁈
— Георгий Ильич ещё жив? — удивился Некипелов.
— Он был вынужден принять верховное командование, когда оказалось, что вы сгубили нашу армию! — сообщил ему Дево. — Где наша армия, подонок⁈
— Ты знаешь, где она, — ответил Давыд. — Так чего ты хотел? Или просто зашёл поздороваться?
— Я услышал, что ты, мразь, начала служить проклятому трупу, — произнёс рыцарь-лейтенант. — Вербуешь для него солдат, прислуживаешь ему, как верный пёс! И я вижу теперь, что это правда.
— Ты всё сказал? — поинтересовался бывший лейтенант милиции.
— Я вызываю тебя на поединок чести, — процедил Дево. — Мушкет или меч?
— Мушкет, — ответил Давыд.
Может, он поступает опрометчиво. Может, не надо соглашаться на эту дуэль. Но у них заведено решать конфликты между офицерами именно таким способом — это орденская этика. Некипелов не мог отказать, ведь это было бы оскорблением не для Дево, а для себя.
Оба дуэлянта сразу же начали снимать латы.
— Ты уверен в своём выборе? — спросил Некипелова Фредерик Уилсон, солдат Аллена Адама. — Ты же понимаешь, что поставлено на кон?
— Нет у меня никакого выбора, — ответил на это Давыд и передал ему шлем.
Они вышли во двор, где их уже ожидал отряд из двухсот бывших орденцев, при оружии. Выбора, действительно, не было. Только откажись Давыд от дуэли, как Дево почувствовал бы себя вправе покарать предателя и труса силами обычных солдат Ордена.
За дуэлянтами вышли и потенциальные новобранцы, желающие посмотреть, чем кончится эта история.
Бывшие орденцы сформировали круг, в который вошли дуэлянты. Каждый из них получил по мушкету, оснащённому штыком. Стреляться у них не принято, поэтому дуэли ведутся на холодном оружии. Мечом Давыд владеет не очень уверенно, поэтому шансы есть только в бою на штыках.
Голые по пояс дуэлянты, взявшие мушкеты наизготовку, начали движение.
— Прекратить! — раздался властный окрик. — Говорит констебль Нивель! Дуэли запрещены указом Его Светлостью герцогом Бертраном V! Виновные будут казнены! Немедленно прекратить!!!
А Некипелов уже и забыл, что лионский герцог терпеть не может дуэли. Его младший брат, в юности, вызвал на дуэль какого-то прохожего наёмника, неподобающе посмотревшего на него, в результате чего умер. Это наложило на Бертрана специфический отпечаток и отразилось в указе, действующем на всей земле герцогства, в том числе и в городах. Дуэль придётся отложить.
— Мы с тобою ещё не закончили, — произнёс Диудонн. — И мы обязательно встретимся в будущем. Раньше, чем ты думаешь.
/22 марта 2029 года, Королевство франков, герцогство Лион, близ деревни Шанбермен/