— Здесь слишком много людей, чтобы уследить за всеми, — пожаловался Давыд Аллену Адаму.
— Всем будет плевать, если кто-то не дойдёт, — ответил голос Адама из динамика смартфона. — Просто постарайся довести как можно больше.
— Вы прислали слишком мало охранения, — продолжил Давыд. — Мои бывшие соратники точно не оставят меня в покое.
Как выяснилось ещё в день знаменательной встречи, Дево сумел удержать под контролем не менее батальона крестоносцев. Иначе бы он не стал носить на груди аксельбант командира полка.
Есть вероятность, что полковник Кровинов, практически не участвовавший в жизни Ордена, был вынужден принять командование остатками Ордена. Возможно, он пожалел всех этих людей, оставшихся без цели. Возможно, его просто используют как скрепляющий единство Ордена символ. А возможно, что старик просто окончательно сошёл с ума. Последнее вероятно, ведь ментальное здоровье Георгия Ильича держалось исключительно на добром слове — он из тех людей, которые не способны перенести потерю всех близких.
— Больше тебе не дадут, — ответил Адам. — Просто следуй плану, а остальное — забота боевого охранения.
— Понял тебя, — произнёс Давыд. — Но если что-то пойдёт не так, это будет на твоей совести.
/14 октября 2029 года, Праведная Республика, г. Душанбе/
— … и тут мне притаскивают этого инвалида! — продолжаю я вещать. — Левого глаза нет, правая рука не функционирует почти совсем, даже кулак сжать не может. Левую ногу вообще оторвало по колено! Ему сильно повезло, что «Тёмное спасение» сумело восстановить ему посечённую осколками печень — так бы сдох давно! Я думаю, что рано списал со счетов шестовые мины… Что-то в них есть!
— Он сейчас жив? — спросила Валентина.
— Конечно! — ответил я. — Правда, теперь он не совсем такой, каким был раньше. Давыдушка, родной, заходи!
Дверь в казематы отворилась и в помещение вошёл Давыд Некипелов, бывший рыцарь-лейтенант.
Нет, забавно они придумали — передрать ментовскую систему званий и просто добавить к каждому наименованию приставку «рыцарь». Рыцарь-то, рыцарь-сё…
Был у меня небольшой соблазн втихаря прикончить этого инвалида и поднять немёртвым служителем, но я не стал. Живым он намного полезнее — приволок восемьсот шестнадцать новобранцев в живую ауксилию. Опыт вербовки масс солдат — вот чем он ценен!
Вместо вероломного убийства и последующего поднятия я отдал его на «поругание» медицинскому блоку Захара, чтобы функционал моей инвестиции был в полной мере восстановлен.
Обе ноги пришлось удалить по самый таз, вместо них приделав высокотехнологичные протезы, правую руку тоже удалили, с заменой на протез, вместо левого глаза у него теперь мощный оптический модуль, а ещё Захар расщедрился на усиление черепа и костей металлокерамическими пластинами.
Протезирование живых у Захара поставлено на высочайшем уровне, поэтому Некипелов просто уснул инвалидом, а проснулся киборгом-убийцей.
— Во-во-вот кто это, блядь? Киборг, блядь! — воскликнул я, всплеснув руками. — Помноженный на вечность, нахуй! Терминатор, выбежавший из джунглей!
Пришлось подержать его пару недель в медблоке, чтобы он освоил протезы и привык, что теперь его черепушка весит на триста грамм тяжелее, а сам он потяжелел на тридцать семь кило. Вот этот весовой дисбаланс и вынудил Захара ампутировать ему сразу обе ноги — мясная ножка будет привыкать к новому весу, а железяка не нуждается ни в каком привыкании. Железяка легко выдерживает постоянную нагрузку в девятьсот семьдесят килограмм.
— Здравствуйте, — приветствовал Давыд своих бывших коллег.
— Выглядишь… — заговорила Машко. — … свежим.
— Отлежался в госпитале, — улыбнулся Давыд.
Из-под средней длины шорт видны металлические ноги, правая кисть тоже бросается в глаза, как и… кхм-кхм, левый глаз. Объектив сужается и расширяется, фокусируясь то на Валентине, то на Елизавете.
Захар не парился об эстетике, а преследовал целью максимальный функционал. Вот и получились не очень красивые, но очень функциональные протезы предельных характеристик.
— Итак, — заговорил я. — Ваш коллега по опасному бизнесу выполнил свою задачу, не полностью, и вернулся, правда, тоже не полностью. Я хотел получить остатки сил Ордена, но оказалось, что кто-то уже присвоил их себе, поставил на снабжение и делает с их помощью какие-то свои дела.
— Давыд, что случилось? — спросила Елизавета.
— Напоролся на Дево, — ответил Некипелов.
— Он же всегда был ебанутым, — произнесла Валентина. — Как тебя угораздило?
— Встретились в Лионе, — пожал плечами Давыд. — У него в подчинении был батальон крестоносцев, я предупреждал куратора…
— Знаю, — перебил я его. — Адам уже получил своё наказание.
Отряд «Близзард» уже провёл боевые действия против двоих роботов-командиров одновременно — так я наказал командира разведки за беспечность. Мелочей нет, всё должно находиться под пристальным контролем.
Из-за оплошности Адама мы потеряли двести семьдесят живых ауксилариев, взамен получив четыреста девяносто три тела. Сейчас каждый ауксиларий важен, ведь мы ещё не видели даже кончика хуя боевой мощи Протектората. Нужны миллионы солдат, но где их взять?
Может, вводить в захватываемых поселениях рекрутскую повинность? Не вариант. Нужна какая-то лояльность. Регулярно выплачиваемое жалование с перспективой карьерного роста — это моё основное средство обеспечения лояльности солдат. Бабло парит всех, всем оно важно, особенно молодым — это один из самых мощных мотиваторов, но не самый мощный.
Самый мощный мотиватор, из известных мне, это, конечно же, идеология. Только вот базис моего общества не позволяет строить нормальную идеологию. В фашизм скатываться я не хочу, в фундаментализм идти слишком долго…
Бля, меня сейчас озарило! Наёмники!
— Дамы и господа, я отойду ненадолго, а вы пообщайтесь, Давыду есть что вам рассказать, — произнёс я и пошёл на выход, на ходу доставая телефон.
Поднимаюсь в казармы, киваю солдатам отряда «Активижн», повскакивавшим со своих мест, после чего выхожу во дворик.
— Аллё, — набрал я Леви. — Говорить можешь?
— Так точно, повелитель, — ответил тот.
— У меня есть идея, как набрать сразу дохрена новобранцев в живую ауксилию, — сказал я ему. — Короче, связывайся со всеми герцогами, стратигами и сатрапами. Говори, что платишь оружием за каждого новобранца. Обсуждаются только партии от тысячи человек, за каждого новобранца выплачивается по три капсюльных ружья или по одному латному доспеху.
— Король франков? — уточнил Леви.
— С ним — особенно! — ответил я. — Скажи ему, что предложение ограничено, латные доспехи конечны, как и ружья, поэтому надо торопиться.
Королевство Дагомея — вот образец, к которому они должны будут стремиться. Негры, обитавшие в Дагомее, отлавливали своих собратьев среди кустарников саванны и по оптовым ценам продавали их несущим тяжкое бремя белого человека торговцам чёрным золотом. Деньги дагомейцы тратили на закупку огнестрельного оружия, которое помогало ещё эффективнее хуярить и порабощать соседей.
На самом деле, крупнейшим бизнесменом в Африке было королевство Ойо, семь раз вторгавшееся в Дагомею и по-взрослому занимавшееся торговлей рабами, но Дагомея была удобнее для белых людей, потому продержалась дольше.
Мне нужна Дагомея, а не Ойо.
— Главное — чтобы это обязательно были добровольцы, — продолжил я. — Де-факто они ими не будут, но де-юре это должно быть наше основное требование — имидж требует. Каждый новобранец должен подписать контракт, чтобы всё было по-честному.
— Я всё сделаю, повелитель, — ответил Леви.
— И ещё! — пришла мне в голову ещё одна идея. — Прямым текстом сообщи им, что всякую мелкую знать пусть тоже передают, если есть потребность — для знати у нас есть офицерские школы. Будем дрочить их наравне со всеми остальными курсантами. Аристократишки, как правило, лучше образованы, получают лучшее здравоохранение и с рождения учатся командовать. Это должен быть хороший материал. Но этих мы, де-факто, забираем в рабство. Они никогда не вернутся домой — это ты должен донести прямо предельно чётко.
В любом местном государстве всегда есть какой-то процент наводящих суету аристократов, у которых то права ущемлены, то какие-то конфликты с властями. От таких избавиться будут только рады.
— За знатных индивидов будем платить сильно больше, — продолжил я. — За одного барончика пакет из пятидесяти ружей и десяти комплектов латных доспехов, а за графёнка не менее пятисот ружей и пятисот комплектов латных доспехов. Короче, удесятеряй за каждый следующий ранг. Что это нам даст?
— Знать сама будет хотеть отдать нам своих сыновей, — правильно понял меня Леви.
Меня прямо инсайт (1) посетил…
Это ведь ещё один мощный удар феодализму по печени. Старшие сынки — хрен с ними, пусть продолжают жить и наследовать, но младшие сынки, которые всегда имеют шансы стать наследниками — это потенциальное место приложения моих подрывных усилий. Это как отучившиеся в европах и сшах менеджеры и политики — всегда льют воду совсем не на отечественную мельницу…
— Ты рубишь фишку, — похвалил я Леви. — Занимайся этим срочно. Я оцениваю объёмы поступления новобранцев в десятках тысяч, но я могу недооценивать их жадность. Во всяком случае, разворачивайте лагеря, выделяйте нужное количество инструкторов из Праведной Армии — будем расширять ауксилию.
— Понял тебя, повелитель, — ответил генерал-полковник. — Приступаю незамедлительно.
— Конец связи, — прерываю я вызов.
Пора возвращаться к нашим сидельцам и прояснять, готовы ли они начинать помогать мне бороться с мировой угрозой. Я тут, вообще-то, не только за себя вкалываю. Я тут вкалываю за себя и за того парня, пока все остальные прохлаждаются и делают вид, будто не было никакого вторжения Протектората.
— Ну что, голубчики⁈ — вошёл я в казематы. — Готовы трудиться на благо новообретённого Отечества⁈
Примечания: