У Анны Бояровой талант к телепатии, причём он непрерывно совершенствуется, благодаря получению ею стартовой методички из учебника по некромантии. Не далёк тот час, когда она станет способна пробить мою психическую защиту и ковыряться прямо в моём сознании.
— Ты не сможешь перебить моё предложение, — предупредил меня Захар. — Она нужна мне.
— Да если сумеешь убедить её — ради Смерти, — махнул я рукой. — Но мои поручения всё равно в приоритете — у нас с ней договор.
— Хорошо, — кивнул Захар. — Мне не требуется всё её время.
— Так что узнали твои платформы-дознаватели? — поинтересовался я, с намерением сличить показания.
— Помимо сведений о характере персональных задач шпионов, я узнал немного о культуре и цивилизации вампиров, — сообщил Захар. — Их цивилизация строится почти по тем же принципам, что и цивилизация «местных» вампиров. Только у них нет халифа, а есть только малик — младший титул, аналог короля.
— Их много? — спросил я.
— Их очень мало, — ответил Захар. — Не более четырёх тысяч особей, живущих на бесплодном мире, полностью зависимом от Протектората. Им поставляют ограниченное количество человеческих рабов, за счёт которых они и выживают.
— Всего было заслано двести семьдесят вампиров, — произнёс я задумчиво. — Сбежать сумело лишь сто тридцать семь. То есть, провал операции нанёс существенный ущерб их популяции, а это значит, что мы сделали нашу бесконечность миров чуть-чуть лучше.
— Куратором был кот, — продолжил Захар. — Но теперь, благодаря Анне, ты узнал его имя и то, чем он занимается. Твоя очередь делиться сведениями.
— Ну, короче… — я достал из кармана сигареты. — Кровосиси не знают всего плана, но их часть включала создание коалиции стран, которая должна была выступить против меня единым фронтом. Атака должна была быть согласована с главным котярой, который, по предположению кровосись, должен был инициировать вторжение минотавров и инсектоидов прямо в моих тылах. Вторжение должно было быть поддержано большим количеством летающих крепостей, но это тоже догадки кровосись.
— Могло бы сработать, — произнёс Захар. — Пропускная способность их самых больших порталов позволяет быстро доставить сюда миллионные армии, поэтому, если бы мы были заняты какими-то другими делами на границах, они могли бы иметь шансы на молниеносный захват ключевых городов.
— Только всё это очень дорого и грозит репутационными потерями, если всё же случится провал, — произнёс я. — Один из кровосись считает, что такое поражение будет стоить царскому роду его положения. Он считает, что возможен дворцовый переворот, но они признают, что живут в изолированной глухомани, в свет выбираются редко, поэтому я не могу считать их надёжным источником.
— Если я верно понимаю, ты хочешь устроить провокацию, — предположил Захар.
— Именно, — заулыбался я. — Но как их зацепить?
— Почти уверен, что у тебя есть идея, — произнёс искусственный интеллект.
— Вообще-то, есть… — заулыбался я ещё шире.
/9 июля 2030 года, Серые земли, под песками/
— Только не говори мне, что я вновь вынужден буду смотреть, как взрывается очередная лаборатория, — попросил я Захара.
— На этот раз всё должно сработать, — покачал он блоком сенсоров. — Все возможные сценарии, в которых что-то может пойти не так, уже предусмотрены. Запускаю?
— Жги, — кивнул я.
Первоосновный газ был подан в камеру и мы начали терпеливо ждать, пока он сформирует кристаллы. Без катализаторов этот процесс шёл очень медленно, поэтому я сходил к кофеварке и налил себе термоядерный американо, усиленный цитринитасом.
Шесть кружек кофе спустя процесс завершился. Газ полностью осел, оставив после себя только экстремально опасные кристаллы.
Специальный манипулятор начал быстро и аккуратно собирать кристаллы и помещать их в отдельный бокс.
Когда все кристаллы были успешно помещены в бокс, створки его закрылись, после чего активировался внутренний манипулятор, который начал выверенными движениями раскалывать кристаллы и измельчать их в порошок.
Порошок сразу же подавался в специальную шахту, изолированную толстым слоем свинца, по которой падал в свинцовую ёмкость с никакой водой. И ничего до сих пор не взорвалось.
В свинцовой ёмкости происходила реакция, в ходе которой порошок и абсолютно чистая вода превращались в первостатейный рубедо.
Когда первая партия порошка успешно прореагировала, ёмкость сразу же поехала вниз по шахте, в специальный свинцовый затвор, который разделяет испытательную камеру и внешний мир.
— Да ну, нахуй… — вылупил я глаза на экран. — Это оно? У нас получилось?
— Подожди радоваться, — предостерёг меня Захар. — Об успехе можно будет говорить лишь когда ёмкость удалится от испытательной камеры на полкилометра.
Ёмкость с готовым продуктом планомерно двигалась по шахте, удаляясь от зоны возможного поражения всё дальше и дальше. Конечно, в испытательной камере уже нечему взрываться, но так уж получилось, что мы уже видели, как она взрывалась без видимых на то причин.
— Нужно пробовать ещё, — произнёс Захар, когда партия рубедо пересекла черту безопасной зоны. — Инициирую повторную процедуру.
Я же с нетерпением смотрел на раздвижную металлическую дверь в стене. Эта дверь ведёт к шахте, по которой сейчас идёт приличное количество рубедо, долгожданного…
На фоне Захар запускал следующую партию газа, а я сидел с кружкой в руках и немигая смотрел на створки двери.
Наконец-то, раздалось шипение пневмопривода и створки разошлись, явив моему взору запечатанную свинцовую банку с рубедо.
— Да, сучара! — взял я эту тяжёлую банку в руки. — Ну-ка…
Срываю свинцовую фольгу и смотрю на красную гелеобразную жидкость, начавшую мерцать под электрическим светом. Макаю в палец в рубедо и пробую на вкус.
В голове у меня происходит сенсорный взрыв, в результате которого я, в последний момент успевший поставить банку на транспортер, падаю на бетонный пол.
— Алексей, ты в норме? — спросил Захар.
— А-а-а, намана… — с трудом ответил я.
Но я был не в норме.
Все сенсорные каналы были забиты ослепительным светом, в ушах стоял оглушительный гул, а всё тело содрогалось в ритмичных конвульсиях. Но главное — это тотальное блаженство, наглухо лишающее меня способности связно мыслить и действовать.
Не знаю, сколько это длилось, но в какой-то момент Захар поднял мою бренную тушку и усадил в кресло у приборной панели.
— Если тебе ещё не всё равно, то вторая партия также успешно изготовлена, — сообщил мне робот.
— А-ха… — ответил я.
Эхо мыслей весьма неохотно возвращалось в мою голову, которую поглотила абсолютная и блаженная пустота.
— Запускаю третью итерацию, — произнёс Захар. — Будем пробовать до первого сбоя. Но, как я думаю, сбоев больше быть не должно.
«Нужно ещё».
Первая осознанная мысль сразу же побудила меня начать движение. Я встал на нетвёрдые ноги и походкой дикого мертвеца подошёл к транспортеру и обнял банку с рубедо.
— Тваю… — прохрипел я и зачерпнул пригоршню красной жидкости. — Тваю…
Буквально слизнув с пальцев рубедо, я вновь погрузился в состояние сенсорного ахуя, в котором не был способен ни на что. Снова падаю на бетонный пол и просто лежу.
— Это какое-то повреждение мозга? — участливо поинтересовался Захар.
— Инна… — изрёк я.
— Понял тебя, — ответил робот. — Ладно, если хочешь так лежать — лежи.
Камеры транслировали происходящее в испытательной зоне, а я расфокусированным взглядом пялился в бетонную стену. В голове пустота, как и во взгляде.
— Ох… — изрёк я бесконечность времени спустя. — Ох…
Поднимаюсь на ноги и опускаю взгляд на свинцовую банку, всё ещё сжимаемую моей левой рукой. Внутри ещё есть рубедо, но больше я не хочу к нему даже прикасаться — это ебучее зло.
Это как сверхмощный наркотик, который вышибает из тебя всё дерьмо.
— Ты пришёл в себя? — поинтересовался Захар.
— Вроде бы, — ответил я неуверенно. — Если всё происходящее — не приход, то я в порядке.
— Не приход, — уведомил меня Захар. — Спешу тебя обрадовать — четырнадцатая итерация завершена успешно. Ещё шесть и заканчиваем.
— А почему заканчиваем? — не понял я.
— Нужно масштабировать производство, — ответил Захар. — Больше первоосновного газа, больше цехов по производству. Химический анализ показал полную идентичность полученного рубедо лабораторным образцам — мы добились успеха.
— Тогда пора делать первых рубедо-мертвецов, — сказал я. — Настало время, блядь…
— Да, я очень хочу посмотреть на их эффективность, — согласился Захар. — Идём, нам нужно в биолабораторию.
Поднимаемся на поверхность, где нас уже ждёт транспортный конвертоплан.
Стремительно взлетаем, вздыбив при этом облако пыли, и летим на юг.
Вообще, надо бы заняться основательной зачисткой Серых земель.
Тут до сих пор водятся смертоносные твари, жрущие живых и немёртвых, причём водятся в нарушение всех законов Праведной Республики.
Мозготрахов надо кончать, чтобы ни одна сука больше не пыталась тут в телепатию — в Праведной Республике разрешены только санкционированные телепаты, в число которых входит только Анна и пара десятков граждан.
— Да уж, интересно, — изрёк я, глядя на свинцовые банки, закреплённые в грузовом отсеке. — Мы так долго к этому шли…
— Не так уж и долго, если представить масштаб поставленной задачи, — не согласился Захар. — Кстати, касательно провокации.
— Начнём её сразу же после того, как приведём к стандарту рубедо минимум половину Праведной Армии, — ответил я. — Пока же, пусть сидят на жопе — и мы посидим.
Хитрый план, моей личной разработки, готов к исполнению по моему приказу. Затравка приготовлена, средства доставки созданы и приведены в боевое положение — всё должно пройти быстро и жёстко.
Если эти ублюдки не отреагируют на такое, то я даже не знаю, что ещё придумать.
Достаточно играть в одни ворота. Противостояние сверхдержав — это игра для двоих.