шую лужу расплавившегося металла — придётся нести его в руках.
Ударом кулака разбиваю спёкшуюся гермодверь и выхожу наружу.
— Что за хуйня? — удивлённо спрашиваю я, увидев вокруг весьма мрачную картину.
Трава полигона выжжена, кусты превратились во что-то мрачное и мёртвое, вокруг лежат металлокерамические кости, а рядом с некоторыми костями лежат оплавленные автоматы. Больше всего удивляет наличие помятых и побитых танков, а также БМП последней модели. Странно, блядь…
Небо над головой всё такое же голубое, с медленно проплывающими мимо белыми облаками, но стоит опустить взгляд, как безмятежность тут же пропадает и сменяется каким-то постапокалиптическим мраком.
— Есть тут кто⁈ — спрашиваю я.
Подхожу к ближайшему скелету и пытаюсь разобраться, кто же это такой.
Ткани сгорели, но среди костей остались лежать керамические бронепластины, остов каски, а также личные жетоны из титана.
— Хм… — стираю я пыль с личного жетона. — Савелий Петрович Веров, личный номер — 000655413.
Этот точно из нового пополнения Праведной Армии.
Тут я чувствую чужое присутствие. Этот кто-то пытался остаться незамеченным, но меня на мякише не проведёшь — я пожилой карась…
Резко разворачиваюсь и принимаю боевую стойку.
— Ты кто, блядь, такой, чучело? — спрашиваю я у чернокожего существа гуманоидной формы.
Это не человек нихрена, не немёртвый и не обитатель миров Протектората — это что-то другое.
Тварь вдруг ощетинилась шипами и кинулось в решительную атаку.
— Ну, ладно, — пожал я плечами.
Легко уклоняюсь от атаки, пропускаю противника мимо, после чего хватаю за шипастый загривок.
— Будешь сотрудничать, мразь⁈ — сжимаю я шею этого непонятного субъекта.
Но субъект сотрудничать отказывается. Он упорно пытается развернуться ко мне, но терпит неудачу — захват у меня очень крепкий.
— Кто ты такой⁈ — спрашиваю я и пинком ломаю субъекту правую ногу.
Похоже, этот тип неразумный или очень качественно играет неразумного, потому что единственное, чем он ответил на мой вопрос — это яростный первобытный рёв.
Понимаю, что тут нечего ловить и ломаю ему шею.
Обнаруживаю на земле сохранного вида подсумок, показавшийся из-под пыли во время этой короткой схватки. На самом деле, из-под пыли показались керамические кости погибшего солдата, у которого на бронежилете висел этот подсумок.
Открываю клапан и обнаруживаю пистолет АП-30, имеющий калибр патрона 5,6×24 миллиметра и магазин ёмкостью в тридцать патронов. Захар просто такой искусственный интеллект, скромный, сука, поэтому расшифровывается «АП» как «автоматический пистолет»…
Извлекаю из пистолета магазин и вижу, что он полон и патроны, на первый взгляд, в полном порядке. Также обнаруживаю в подсумке два дополнительных магазина.
Пришлось заняться мародёрством, ведь дополнительные магазины я могу понести только между своих булок. Снимаю с костяка пояс, регулирую его и надеваю на себя. Теперь я похожу на какого-то военизированного эксгибициониста.
Все видимые мною штурмовые винтовки повреждены, бронетехника выгорела дотла, а металлокерамические кости побиты так, будто их целенаправленно били молотом или чем-то вроде того — больше похоже, что над уже упокоенными мертвецами измывался какой-то садист.
У одного из убитых солдат обнаруживается относительно целый рюкзак — вот где я буду переносить совершенное сердце.
Перевожу пистолет на автоматический режим и взвожу его затвор. Надо двигаться в Душанбе и разбираться, что за хуйня тут творится…
— Аха! — увидел я, как из воронки от взрыва вылезает очередной хер моржовый. — Я тебя вижу!
Навожу на него пистолет и даю короткую очередь. Пистолет срабатывает исправно — в груди, шее и голове ушлёпка образуются пулевые отверстия. Ушлёпок падает замертво и больше не поднимается.
Делаю несколько шагов и ощущаю, что что-то не так. Непривычно ходить босиком. Мои «Доттерпиллеры», к сожалению, ритуала не пережили…
— Ладно, нехер ныть, пора в дорогу, — произношу я.
/неизвестно когда, Праведная Республика, пригороды Душанбе/
— Эге-гей! — машу я рукой солдатам на КПП.
По дороге я наблюдал какой-то высокоёмкий пиздец.
Встречались мне места побоищ, где среди взрытой и успевшей зарасти травой земли лежало множество костей и стояло множество подбитой бронетехники.
Деревни, некогда построенные на деньги из республиканского бюджета, лежали в расстрелянных и взорванных руинах, где тоже можно обнаружить множество костей, преимущественно металлокерамических — это значит, что гибли там военные, а не гражданские.
Но конкуренцию металлокерамике составляют и обычные кости, правда, не людей, а минотавров и ещё кого-то. Ну и хитин — местами я наблюдал и остатки хитиновых панцирей.
Блядский Протекторат…
«Пропустил всё самое интересное», — подумал я с лёгким сожалением.
— Стоять!!! — выкрикнул солдат на вышке. — Ни с места!!!
— Да стою-стою… — ответил я. — Без паники.
Из здания КПП вышли двое солдат Праведной Армии, которые сразу же напряглись, увидев меня.
— Что, не ждали⁈ — заулыбался я. — Ведите меня к начальству!
— Повелитель… — заговорил один из них.
— Вечного правления повелителю! — выкрикнул второй и взялся за рацию. — Лейтенант Ерохин, докладывает сержант Люй!
Начальство прибыло в течение полуминуты.
— Транспорт мне, — приказал я. — Мне надо вновь принимать дела.
К моему удивлению, контроль не спал — мертвецы не посмели даже намекнуть на какие-то выебоны. Я до сих пор их контролирую, несмотря на то, что прошло хуй его знает сколько времени. Всё-таки, я отправил себя в отпуск без содержания…
Пригоняют БТР-120 с 30-миллиметровой автоматической пушкой в башне. Запрыгиваю в десантный отсек и сажусь рядом с охуевшим от такого пассажа наводчиком.
— Ну, чего встали? — спросил я. — Трогай в Душанбе!
Двигатель рыкнул и бронемашина поехала по образцового состояния асфальтированной дороге — кто это здесь сделал? Праведный президент это сделал, хе-хе-хе…
— Какое сегодня число? — спросил я у наводчика.
— Старший сержант Джонс, повелитель! — очухался тот. — Восемнадцатое июля две тысячи тридцать четвёртого года!
— Нихуя себе… — изрёк я удивлённо. — Почти на год пропал… Ладно, не отвлекайся от прицела — вижу, тут как-то неспокойно.
У ворот меня встречала целая делегация. Кодзима, Адам, Литтлджонс, а также братья Гиймо в полном составе — интересно, что они делают в столице в такое неспокойное время?
— Та-а-ак, — вышел я. — Приветствую, орлы!
— Вечного правления, повелитель! — синхронно выкрикнули немёртвые.
— Что новенького? — поинтересовался я. — Какого хрена творится во вверенной вам стране? Расскажете по пути в ванную. Запрыгивайте на броню, потрясите костями!
Грязь и пыль хотелось смыть с себя поскорее, а то неприятно. Ну и мудями светить в общественном месте не очень-то хотелось. Может, я и открытый народу президент, но не настолько открытый…
— Трогай, блядь! — постучал я кулаком по корпусу БТРа.
По дороге встретилось ещё три внутренних КПП, а также другие изменения, затронувшие город.
Почти каждое городское здание обзавелось генератором «Завесы Смерти», прикрывающим крышу — полагаю, у противника есть какой-то плохо контрящийся метод бомбардировки городов.
Население ходит по улицам спокойно, то есть люди либо уже привыкли к ежедневному риску обстрела и бомбардировки, либо обстрелы и бомбардировки происходят не очень часто.
Ещё очень часто встречается бронетехника на улицах и во дворах — причём не праздно стоящая, а при экипаже. Предполагаю, что это боевое дежурство, что подразумевает возможность противника напасть мгновенно или очень быстро.
— М-да… — заключил я.
Мой дворец тоже закрыт мощной «Завесой Смерти», причём не только с крыши, но и со двора.
Президентские гвардейцы, увидевшие меня и охреневшие от увиденного, отворили двустворчатые двери и пропустили меня и моих спутников внутрь.
Киваю встречаемым служащим, охреневающим от такой встречи, и иду в свой кабинет.
У двери кабинета вижу Кейт.
— Да ну, нахуй⁈ — удивился я. — Я думал, что вы все погибли!
— Повелитель… — обомлела телохранительница. — Я думала, что вы…
— Ага! — усмехнулся я. — Меня хрен погубишь — я сам губитель! Позже поговорим — хочу принять ванну. А вы, джентльмены, рассаживайтесь в кабинете, я буду скоро.
Прохожу в личные покои и сразу же иду в ванную.
Нажимаю кнопки на стене и дожидаюсь экстренного наполнения ванны — это занимает около сорока секунд.
Сразу же наливаю в воду гель для пены и насыпаю морскую соль. Сейчас всё резко станет заебись…
Когда ванна была готова, я забрался в неё и блаженно вздохнул.
Ощущение, будто не мылся пару месяцев минимум — ну, кожа моя это восприняла именно так.
Поворачиваю голову и вижу, что совершенное сердце мерно стучит сквозь брезент рюкзака.
Вода в ванне почернела от грязи, я быстро обтёрся мочалкой и выбрался из неё. Надо ещё разок.
Сливаю испорченную воду, чищу ванну, после чего наполняю её вновь и повторяю процедуру с гелем и пеной. Забираюсь в воду и снова блаженно вздыхаю.
Где-то через пятнадцать минут я понял, что всё, теперь всё точно ништяк.
— Джентльмены… — вышел я в кабинет в своём махровом халате. — Расскажите мне, какого хрена тут происходило за время моего вынужденного отсутствия — коротко, но ёмко.
В кабинет ворвалась Карина.
— Лёша! — выкрикнула она и побежала ко мне.
Аккуратно обнимаю её и стратегически дальновидным движением нежно провожу ладонью по её заднице — она впивается в мои губы поцелуем, и я ощущаю неожиданно острое желание.
/18 июля 2034 года, Праведная Республика, г. Душанбе, президентский дворец/
Объяснение подчинённых пришлось ненадолго перенести, так как у меня появились срочные дела с Кариной.
А когда я оставил её отдыхать в спальне, прибыл генерал-полковник Леви.