Полковник не видел Дервиша уже больше года и отметил про себя, что за этот год Дервиш сдал. Еще отметил, что Дервиш ничего не сказал про его, Полковника новое лицо. Как будто так и надо… Впрочем, Дервиш сам бывал на нелегальном положении — понимает.
— Здравствуй, Павел Петрович, — сказал Дервиш и протянул сухую руку. Рукопожатие его было крепким, но Полковник заметил, что на руке появились пятна старческой пигментации. Год назад не было. Потом Дервиш слегка приобнял ученика, похлопал по спине:
— Ну, здравствуй, Паша.
— Здравствуйте, Евгений Василич.
— Ну, проходи в дом, а я пойду гараж отопру, чтобы Зоран смог машину убрать.
Полковник вошел в дом, а Дервиш двинулся к машине. За ним пошел Дейл — крупный кобель восточно-европейской овчарки. Дервиш шагал, сутулился, прихрамывал, опирался на палку. Хромал он давно — ногу ему сломали в контрразведке одного африканского государства. Полковник смотрел ему вслед из прихожей.
— Рассказывай, — сказал Дервиш, когда сели в гостиной — довольно большой и просторной, но темноватой, со старой тяжеловесной мебелью и фотографиями на стенах. Полковник вжикнул молнией сумки, достал бутылку. Сказал:
— «Васпуракан», Евгений Василич. Настоящий.
— Где же ты достал-то? — с ноткой одобрения в голосе спросил Дервиш.
— Это Зоран достал, — ответил Полковник. Дервиш повернулся к Зорану: Зоран!
Серб смущенно улыбнулся. Он относился к Дервишу с искренней почтительностью.
Дервиш поднялся, принес широкие коньячные бокалы, сам открыл бутылку. По комнате поплыл запах выдержанного армянского коньяка.
Дервиш сказал:
— Да-а, — плеснул в бокалы.
Полковник выпил махом, Зоран только пригубил, а Дервиш впитал в себя благородный напиток цвета старого янтаря. Серб сразу извинился и вышел, Полковник и Дервиш сели к столу, накрытому пестрой скатертью. Дейл лег у ног Дервиша.
— Давно ты у меня не был, Павел.
— Давно, Евгений Василич… как вы тут?
— Да ничего, нормально.
— А ружье зачем?
Полковник кивнул на двустволку. Ружье стояло около двери и явно не в качестве декора — на полочке рядом лежала открытая пачка патронов.
— Ружье-то? А как без него? Криминальной швали здесь хватает… Пока есть какое-никакое здоровье, держу, Паша, оборону. С Дейлом на пару. Без него бы — беда.
— А может, в Петербург вам перебраться?
— А зачем? Тем более что у вас там, как я понял, порядок только в центре?
— Да, — согласился Полковник. — Полиция контролирует только центр и Васильевский остров. Частично — Петроградку… Ну, теперь еще добавился район, прилегающий к штаб-квартире «Промгаза». Остальное — дикая территория.
— Ну, дикой территорией меня не удивишь, — сказал Дервиш. Полковник подумал: еще бы! Дервиш работал там, где людоедство было едва ли не нормой. — Но не поеду я никуда. Незачем… Да и не хочу.
— Ну… смотрите. А с властями как у вас отношения?
— Какие же у меня с этими властями могут быть отношения? Приходили тут двое каких-то сопляков… Пытались, понимаешь, со мной поработать.
— И?
— Огорчил я их до самого края. Больше не придут. Полковник не стал расспрашивать о подробностях.
Знал, что Дервиш способен кого угодно «огорчить до самого края». Для этого ему даже необязательно чтолибо говорить — ему достаточно просто в глаза человеку посмотреть, и у того мурашки вдоль позвоночника… Дервиш плеснул коньяку, сказал:
— Ну? Как там говорили в конторе?
Полковник вздохнул, произнес:
— Между первой и второй наливай еще одну.
— Глыбко.
Выпили. Дервиш сказал:
— Ну, теперь рассказывай, зачем приехал.
— Сейчас, — ответил Полковник. Он достал ноутбук, раскрыл его и приложил указательный палец правой руки к окошку в углу панели. Комп затребовал пароль. Полковник быстро ввел какую-то фразу. Экран осветился, а Дервиш спросил с интересом:
— Это что же — на твой пальчик реагирует?
— Да, сканирует отпечаток пальца.
— Здорово, — одобрил Дервиш.
Полковник пощелкал мышкой, на экране возникла заставка «The Sunday Times» и фотография Башни. Ниже шел заголовок статьи. Дервиш прочитал его по-английски, потом по-русски:
— Самое высокое здание в Европе — символ могущества корпорации «Промгаз». — Несколько секунд Дервиш смотрел на фото, потом сказал: — Мой отец — а у меня отец, ты знаешь, простым слесарем был… так вот, мой отец присказку такую говорил: дай дурню стеклянный хер — и его разобьет.
Полковник вскинулся, изумленно посмотрел на Дервиша:
— А вот это действительно глыбко. И аккурат в тему.
— В каком смысле в тему?
— Вы ведь, наверно, в курсе, что в октябре в Петербурге пройдет европейский саммит?
— Конечно.
— Так вот он пройдет как раз на Башне.
Теперь уже Дервиш посмотрел на Полковника с удивлением:
— У-у, куда ты, Паша, замахнулся. — Несколько секунд Дервиш сидел молча. Потом спросил: — А дотянешься?
— Не знаю.
— А как ты представляешь себе реальное воплощение?
— Вот об этом я и хотел поговорить. Прежде всего я озадачился вопросом: возможно ли разрушение объекта в принципе? Оказалось — возможно.
— Откуда информация? — спросил Дервиш.
— Я нашел специалиста, который владеет темой. Он-то и растолковал мне, что разрушить Башню можно. Более того, для этого потребуется всего тонна-полторы тротила.
— Тонна тротила? — удивленно переспросил Дервиш.
— Может, две… Силовую конструкцию Башни дополняет демпфер — грубо говоря, маятник. Вот он-то и является уязвимой точкой. Если посредством взрыва вызвать резонанс, то объект будет разрушен. Спец проведет дополнительные расчеты и скажет точно, сколько нужно взрывчатки. Он, этот спец, как раз и занимается обслуживанием демпфера.
— То есть он состоит в персонале Башни?
— Да. И это наш главный козырь. Я даже приставил к нему охрану.
— Интересно, — произнес Дервиш. — А как, Павел, ты думаешь доставить эту тонну взрывчатки на Башню? В кармане ее не пронесешь.
— Верно, в кармане не пронесешь. Туда вообще ничего не пронесешь, кроме носового платка. На входе изымают практически все. Я побывал на Башне. Экскурсантом. Попробовал пронести электронный брелок — обнаружили.
— Значит, служба безопасности «Промгаза» не дремлет?
— Это точно. Вы же знаете, кто ее организовывал.
— Знаю, Павел, знаю… Скажи мне, пожалуйста: своих людей в СБ «Промгаза» у тебя, конечно, нет?
Полковник помрачнел:
— Был человек. Раскрыли. При аресте сумел застрелиться… Сейчас нет.
— Жаль… А этот твой спец?
Полковник поморщился:
— Он — технарь. Человек, страшно далекий от наших дел. Был, кстати говоря, одним из противников Башни. Его взяли на работу в «Промгаз» только потому, что он незаурядный математик — сумел предсказать обрушение башни «Федерация». В общем, его надо беречь.
— Понятно. Ну давай думать, каким образом можно доставить на Башню тонну тротила. Теоретически ее можно завезти на объект под видом какого-либо груза. Насколько я понимаю, туда ежедневно привозят огромное количество всякой всячины. Начиная от мебели и техники — компьютеров, факсов-шмаксов — заканчивая скрепками и минералкой в буфеты… Да они, крысы эти офисные, одной бумаги изводят ежедневно сотни пачек.
— И тысячи рулонов туалетной.
— То есть ежедневно туда приходит не один грузовик. И теоретически возможно завезти все. А практически, ты говоришь, к вопросам безопасности подходят серьезно?
— Весьма.
— Значит, без своих людей в службе безопасности Башни осуществить этот план затруднительно.
— Его было бы чертовски трудно осуществить, даже если бы люди были. Но их нет, и потому не просто затруднительно — нереально.
— Другие варианты? — произнес Дервиш.
— В порядке бреда — авиаатака.
— Это после одиннадцатого сентября? — с сомнением в голосе произнес Дервиш. — Собьют к чертовой матери при малейшей угрозе.
— Это верно. У них, кстати, есть собственная система ПВО.
— О как! Откуда информация?
— Она не секретна. Напротив — пресс-служба «Промгаза» на каждом углу трезвонит, как круто у них организована служба безопасности. Так вот, там есть собственная ПВО — пять ракетных батарей, расположенные по периметру на расстоянии полтора-два километра от Башни. Но я вот о чем подумал: собьют того, кто попытается атаковать из-за пределов этого периметра.
— И что?
— А если самолет с тротилом взлетит, уже находясь внутри периметра?
— Подожди, подожди, — сказал Дервиш. — Идея, конечно, интересная. Действительно, атаку ожидают извне… Но откуда же взлетит этот твой ероплан-камикадзе? Ведь аэродромов внутри периметра, как я понимаю, нет?
— Это верно. Хотя мне кажется, что небольшой самолет может взлететь, например, с более-менее широкого проспекта. Впрочем, нужно проконсультироваться с летунами… А внутрь «квадрата» машину можно доставить в разобранном виде. Или под какой-то легендой. Например: для коллекции. Или: снимается кино… Но, конечно, тут возникнет еще немало проблем.
Дервиш сказал:
— Ну, если бы еще и проблем, друг мой ситный, не возникало! — Он умолк и вдруг произнес: — С Невы!
— Что?
— Самый широкий проспект в Петербурге — Нева. Кстати, над ней нет проводов контактной сети, рекламных растяжек и прочей ерунды, которая в изобилии висит над проспектами. Аэроплан, а точнее гидроплан доставляем в город на барже, спускаем на воду и — вперед.
Полковник подумал, что не зря приехал к дервишу. Дервиш — гений по части тайных операций. Полковник налил коньяку в бокалы и уже хотел что-то сказать, но Дервиш опередил.
— Ракета, — сказал Дервиш. — Не ероплан-камикадзе, а ракета.
— Ну, Евгений Василич! Это совсем уж из области фантастики.
— По крайней мере как вариант. Кстати, спец по теме живет в Пушкине. Ракетчик, специалист старой школы, работал у самого Грушина.[19] Я попрошу — поможет. Ракету, если потребуется, соберет в гараже, на колене.