— Как? Как, бляха-муха, это могло получиться? Замы отмалчивались. А что тут ответишь, когда погибли восемь сотрудников?
— Скоро вообще народу не останется, — орал Суслов. Последнее время полиция Котласа постоянно несла потери: неделю назад одного прапорщика зарезали практически на пороге собственного дома. А чуть раньше еще трое утонули по пьянке в Двине. Но это все были объяснимые потери, а тут — восемь трупов разом! Это вам не кот чихнул.
Майор Суслов поорал, выпустил пар и немного утих. Один из замов — капитан Никифоров — сказал:
— Полагаю, они напоролись на группу террористов. Хорошо подготовленных, хорошо вооруженных.
— Террористов, говоришь? — раздраженно произнес начальник.
— А чего? На раз террористы. Потому и погибли все.
— Полбеды было бы, коли так, — отозвался начальник. — Тогда это клиенты «гестапо». Тогда и с нас спрос другой… Ладно, «гестаповцы» тоже туда подъедут. Там и разбираться будем.
«Газель» катила по лесной дороге. Вокруг стоял лес. Кое-где он расступался, но по большей части стоял стеной вдоль дороги. Изношенный движок дышал астматично, из выхлопной трубы вился сизый дымок. Дорога изобиловала спусками и подъемами, крутила. Ехали медленно. Томилин предложил водителю сигарету. Тот сигарету взял, сказал: «Спасибочки», — заложил за ухо. Томилин заметил на руке водителя наколку — «Миша». Томилин закурил, спросил:
— Как звать-величать?
— Зовут меня зовуткую, величают уткою, — ответил водитель. Нервно хохотнул, обнажив плохие зубы: — Ха-ха, шутка юмора… Вам зачем?
— Элементарная вежливость, друг мой. В конце-то концов, вы нас выручаете.
Водитель покосился на Томилина и произнес:
— Мишаня.
— Весьма приятно. Меня — Трофимыч… Вы, Михаил, не бойтесь — мы люди мирные.
— А чего мне бояться? — отозвался Мишаня, лихорадочно соображая, на кого же это он налетел. На блатных не похожи — блатных Мишаня насмотрелся. В этих местах каждый пятый мужик с судимостью. Да и сам Михаил Быков по молодости да по дурости отсидел треху… Нет, не похожи на блатных. А если не блатные, то кто?
— Вы, Михаил, далеко едете?
— Не, тут километрах в тридцати поселок. Баба у меня там.
Томилин — спец, опытный агентурист — начал работать. Несколько минут он беседовал с Мишаней за жизнь. И вскоре все про этого Мишаню просек: хитер. Скрытен. Жаден. Считает себя очень умным, что, впрочем, характерно для подавляющего большинства мужчин. Продаст за три рубля… Томилин докурил сигарету, выщелкнул окурок в окно, спросил:
— А «Газель» свою продашь нам? Мы хорошо заплатим.
— Так ведь не в деньгах щастье.
— Это верно, — сказал Томилин и вытащил из кармана толстый лопатник. Раскрыл, продемонстрировал пачку денег — это были деньги, изъятые у полицаев. У Мишани загорелись глаза.
— А что — прижало? — спросил Мишаня. За три минуты беседы Томилин сумел расслабить его, снять первоначальное напряжение. К нему вернулась обычная наглость.
— А что — заметно?
— Ха! Я ж по жизни с понятием.
— Так чего — продашь, Мишаня?
Мишаня подумал, что везет каких-то мудачков. Лохов. Интилихентов. Потому что только лох голимый будет отстегивать бабло за то, что можно взять даром… Не понимал Мишаня, что продажей машины его вяжут по рукам и ногам.
— А сколько полагаете отмусолить?
— Сколько надо — столько и заплатим.
— Оно, конечно, можно уступить, — ответил Мишаня. — Да отдавать жалко. Она лошадка-то неказистая, но рабочая…
— Короче, — перебил Томилин. — Сколько?
Сам удивляясь своей борзоте, Мишаня назвал цену. Был уверен, что с ним будут торговаться. Но лох-интеллигент не стал. Он отсчитал бабки и положил их на торпеду. Сказал только:
— Зальешь нам бак доверху. Плюс канистру в энзэ. И проконсультируешь меня по местным дорогам.
— Заметано, командир, — Мишаня сгреб деньги и убрал их в карман — пока лох не одумался.
На станцию полицаи приехали почти одновременно с «гестапо». Суслов первым заметил черный «Форд», сказал:
— А вот и старшие братья.
«Форд» подъехал, из него вышли трое сотрудников регионального отделения комитета «Кобра». С начальником поздоровались за руку, замов проигнорировали.
— Ну, что тут у вас за дела? — спросил старший, майор Мулдашев, начальственным тоном.
— Херовые дела, Ибрагим Тофикович. Восемь сотрудников погибли.
— Ну, ты, Суслов, даешь… Че — совсем твои менты мышей ловить разучились?
Начальник полиции побагровел еще сильней — Мулдашева он не любил, а когда однажды тот назвал его Сусликом — возненавидел. За глаза начальника полиции Сусликом называли все, но Мулдашев бросил эту позорную кличку в лицо. Возможно, случайно. А возможно, и нет… Суслик Мулдашева ненавидел, но вынужден был терпеть. Он ответил:
— Предлагаю допросить дежурного по станции. Он свидетель.
Прошли в станционное здание. Перепуганный дежурный рассказал все, что видел. В том числе, что один из преступников орал: «Менты поганые. Резал вас и резать буду».
Суслов обернулся к заму:
— Что, Никифоров, опять скажешь: на раз террористы? А это, сука, аккурат на раз блатные.
Неожиданно зло Никифоров ответил:
— Да, скажу. Я убежден, что это террористы. А кричали про ментов специально, чтобы сбить с толку, закосить под блатарей. Вот только слабо блатарям действовать так толково.
Мулдашев побарабанил пальцами по столу, сказал:
— Верно — сработано профессионально… А ну-ка пойдемте посмотрим ваших мертвяков.
После осмотра тел Мулдашев сказал:
— Точно — профи работали… У машины колеса прострелили. Забрали только документы, оружие, запасные магазины.
— Они и бабло все подчистили, — вставил Суслов.
— А вот золотую цепку снимать не стали. — «Гестаповец» пальцем указал на толстую золотую цепь, которая вывалилась из-под футболки одного из убитых. — Какой же урка пройдет мимо рыжевья? И телефоны брать не стали.
Никифоров сказал вдруг:
— А вот у Пельменя, — он кивнул на труп пузатого, — у Пельменя был навороченный джипиэс-навигатор. Сейчас нет.
— И что? — спросил Мулдашев.
— Похоже, они навигатор-то прихватили. Суслов раздраженно произнес:
— Да хер-то с ним, с навигатором этим. Мулдашев ответил:
— Э-э, нет. Вот навигатор как раз представляет интерес. Мелко ты плаваешь, Суслов. Не догоняешь. По навигатору не только они могут свое местонахождение определять, но и мы можем определить, где они находятся… Если только этот навигатор действительно у них.
Суслов почесал затылок, а Мулдашев высокомерно улыбнулся и быстро двинулся к «Форду». Из машины он связался с центром, объяснил ситуацию. Уже через сорок шесть минут пришел ответ, что навигатор обнаружен — его засекли в тридцати восьми километрах севернее Киземы.
Прикинули по карте: в «квадрате» была деревушка.
Мулдашев азартно скомандовал: «По коням!»
Вся полицейская рать во главе с «гестаповским» «Фордом» двинулась в сторону поселка. Они уже проехали треть пути по скверной грунтовке, как из центра пришло новое сообщение: навигатор пришел в движение и перемещается со скоростью около тридцати-сорока километров в час. Теперь он движется в сторону Киземы.
— Сами в руки идут, — сказал Мулдашев. — А мы встретим.
Выбрали подходящее для засады место — подъем, да еще и с поворотом. Машины загнали в лес, сами засели с левой стороны дороги. Суслов предложил расположиться с обеих сторон, но Мулдашев сказал: «На хер! Так твои мудаки друг друга перестреляют».
Мулдашев лично проинструктировал полицаев: «буханку» останавливаем огнем по колесам, предлагаем сдаться. В случае отказа — огонь на поражение. Вперед выслали двух наблюдателей. Еще одного Мулдашев загнал на сосну. Через четверть часа наблюдатель, сидевший на сосне, сообщил: на дороге показалась «Газель» с брезентовым верхом. До нее около километра. Это было странно — предполагали, что преступники перемещаются на захваченной милицейской «буханке».
Мулдашев уточнил:
— «Газель»? А «буханки» не видать?
— Нет, не видать.
— Ладно, проверим, что это за «Газель».
«Газель» катила обратно, в сторону Киземы. За рулем на этот раз сидел Мастер, рядом Томилин. Глеб и Пашка валялись в кузове на сене. Возвращаться в Кизему они не собирались — собирались повернуть на Красноборск — поселок на берегу Северной Двины. Мишаня сказал, что дорога на Красноборск не фонтан, но проехать можно. А уж в Красноборске, сказал Мишаня, есть паромная переправа.
Поворачивать на Красноборск следовало не доезжая до Киземы километров двенадцать.
Мастер спросил:
— Как думаешь, Трофимыч — не сдаст нас Мишаня?
— Нет, Михал Андреич, не сдаст. Я ему рассказал байку одну.
— А ну-ка. Что за байка?
— Да простая байка. Про то, как один мужик продал лошадь партизанам. Но об этом стало известно немцам.
— И что?
— Вот и Мишаня спросил: и что? А то, говорю, что был тот мужик объявлен пособником бандитов и повешен.
Мастер усмехнулся:
— А что Мишаня?
— В первый момент не понял, а как понял — побелел весь.
Урча двигателем, машина взобралась на подъем, повернула направо… на дороге справа стоял полицейский «жигуль» и двое полицаев. До них было метров двадцать. Один из полицейских махнул рукой: останавливайся, мол.
— Засада, — сквозь зубы процедил Томилин. Мастер кивнул: да… Он показал правый поворот и начал прижиматься к обочине. Когда «Газель» приблизилась к полицейскому «жигуленку», Мастер резко подкинул газу и вывернул руль, направляя машину на полицейских.
Один успел вскочить на капот, второй — нет. Его лицо мелькнуло перед лобовым стеклом, оставило на нем кровавую кляксу и исчезло. Захрустел разрываемый металл — «Газель» проехалась по борту «жигуленка».
— Топи, Михал Андреич! — выкрикнул Томилин. — Топи!
Через три секунды началась стрельба. Пули обрушились на «Газель» с правой стороны. Мгновенно осыпалось боковое стекло, в лобовом образовались три отверстия с расходящейся паутиной. В кузове Пашка попытался вскочить. Глеб прижал его к полу: лежи, дура! Пули прошили брезент над головами. В туго натянутой ткани появилась неровная строчка, в нее били солнечные лучи. Глеб вытащил из-под сена автомат, перекатился к заднему борту.