— Я понял вас, капрал Барнс, ждите!
Вот так я и вытребовал самое нужное для нашего подразделения. Примерно к трем ночи меня разбудили бойцы, сообщив, что прибыли солдаты. Дали нам роту, но и это хлеб, у нас опять почти батальон. Правда, ужин зажали, твари, а у меня бойцы уже от голода пухнут. Снова выйдя на связь, я высказал дежурному офицеру все, что о нем думаю, и пригрозил сейчас же явиться к нему прямо в штаб и притащить на передовую. Подействовало, еще через час мы уже встречали ужин, ну, или очень ранний завтрак. Налопались от пуза. Обожравшись, я с теми же парнями, что ставили со мной растяжки, вылез к нейтралке, хотя и нет ее почти, полоска совсем узкая. Джапы сидели тихими мышками на своих позициях, кажется, даже увидел огоньки сигарет. Вместе с минами нам прислали ящик гранат, поэтому я обновил растяжки, пока парни «засеивали» минами нейтралку. Нормально так обложились, лишь бы справа не поперлись, там у нас слепая зона, просто там обрыв, буквально в нескольких метрах от нас. Если противник все же решится, то нам будет грустно об этом вспоминать.
— Твою мать, капрал! Сон отменяется, — примчался ко мне в дот сержант.
— Чего, джапы гаубицы выкатили на прямую наводку? — я дремал, а этот вездесущий сержант не дал толком скинуть напряжение.
— Мне сейчас чуть башку не снесли, вышел из дота, тут что-то о бетон и звякнуло. Оглянулся, а там скол.
— Ты с сигаретой выперся? — спросил я устало.
— Чего? А, ну да, а что?
— Да то, что это мы их курящими не стреляем, а они ловят каждый момент. Ты уже сделал затяжку, когда пуля прилетела?
— Да, я еще на выходе сигарету в руку взял, в доте курил.
— Ну, вот он и стрелял… в руку.
— Кто? — не понял сержант.
— Снайпер, кто же еще?
— Ты же его…
— Сержант, что, у джапов, один снайпер был? — Немая сцена. — Пойдем, покажешь, где этот скол.
Обследовав стену дота, я пришел к выводу, что снайпер противника где-то справа. Черт, видимо, там они в атаку не пойдут, но вот снайпера высадили.
— Сержант, ну-ка пойдем, поймаем этого деятеля! — всерьез заявил я.
— А на хрен он нам нужен? Ты что, по-японски понимаешь?
— Ну, командование-то найдет переводчика…
— Слушай, я читал о вашем героизме, поэтому скажу прямо… Не надо, Джейк, можешь его просто убить, так возьми и убей, я тебе только спасибо скажу.
— Тогда… — я достал из подсумка осветительную ракету. — Держи, когда скажу, выстрелишь в ту сторону, — я показал, куда нужно стрелять.
Забравшись на крышу дота, я приготовился. Дав знак сержанту, просто крикнул:
— Дай! — Ракета, взлетая, осветила окрестности желтоватым светом. Помнится, у фрицев хорошие были, белые. Когда ракета, почти прогорев, начала падать, я все же увидел его. Выстрел, второй, готов, к гадалке не ходи. Не успев опомниться и слезть, я вынужден был просто падать вниз камнем. Для джапов моя стрельба была сродни красной тряпки для быка. Обстрел начался так внезапно, что я от неожиданности чуть ли не ползком пробирался в «свой» дот, а укрывшись, только и сказал парням:
— Держитесь! Сейчас полезут. — Время было около шести, уже светает, поэтому япошки бросятся отбивать свои позиции. Все же хорошо воевать, когда такой козырь, в виде артподдержки главным калибром линкора, есть в запасе.
Было уже достаточно светло, когда нам по радио пришел приказ укрыться в дотах. Набившись вновь, как кильки в банке, мы слушали и ощущали дрожь земли. Трехсотмиллиметровые орудия переворачивали на скале все, что тут было. Позиции джапов были настолько близки к нам, что порой казалось, корабли лупят именно по нам. Артиллерия долбила целых полчаса, а когда закончила, наш батальон практически без боя взял вторую линию укреплений противника. Немногие выжившие укрывались в каких-то норах, скала все же, особо тут не спрячешься, те окопы, что были вокруг, были очень мелкими, но были, земля-то все же и здесь присутствовала.
Когда, наконец, бой стих, пришел новый приказ. Оказывается, тот полк, что мы тут разбили, прикрывал штаб японских войск в этой части острова, а основные силы были дальше, и их громили наши парни ниже, на подступах к этой горе с противоположной стороны. Так вот, нам приказали занять позиции и пресечь попытку джапов отступать в нашем направлении.
Воспользовавшись минометами противника, собрали четыре расчета, пользоваться не умеет никто, но все, блин, важные такие… Я занял для себя позицию в сторонке от боевых порядков наших солдат. Вот блин, уже пиндосов своими считаю! Лежу тихонечко себе между двух валунов и жду. Чего? Да сам не знаю, вроде есть какие-то подвижки на склоне, а вроде и нет. О, все-таки не ошибся.
— Сержант, есть контакт! — проговорил я в «уоки-токи».
— Принял, работай по командирам, желтозадые здорово теряются без управления.
— Принял, отбой! — По командирам так по командирам, мне все равно, но если увижу пулеметчиков или минометчиков, один хрен с них начну.
Начал все же не я. Хрен его знает, откуда полетели мины, я так и не понял. Вроде вон враги, как на ладони, все с винтовками, только офицер с каким-то подобием немецкого МП пробирается, а тут на тебе, на голову наших солдат полетели мины. Судя по всему, тяжелого у джапов ничего с собой нет, слушая негромкие разрыва мин, пришел к выводу, что минометы маленькие, ротные, скорее всего. Парочка «подарков» прилетела и ко мне, хорошо, я за камнями лежу, осколки так и сыпанули по ним, уходя в рикошет. Черт, где же они…
— Барнс!
— Внимательно!
— Найди минометы, мы несем потери!
Легко приказать, а где я их найду? Забирая еще правее, приблизился к обрыву, больше мне укрыться негде. Двинув вперед, крутил головой на триста шестьдесят градусов, но все равно пропустил их подход. Удар по голове был бы серьезным, не носи я каску. Точнее, не было бы уже у меня головы. Какой-то долбаный самурай рубанул меня катаной, когда я выполз из-за очередного валуна. Звон в голове стоял такой, что первая мысль была скинуть каску, хорошо, вовремя сообразил так не делать. С винтовкой мне было не развернуться, поэтому уйдя в перекат, выхватил из кобуры кольт. Ударом ноги, вышибая из моих рук ствол и отсушив заодно мне кисть, японец бросился на меня, махая клинком.
— О, вот только не надо пугать меня этим блестящим дерьмом! — крикнул я и, вновь крутанувшись, ушел от очередного удара.
Япошек было четверо, а я один и без оружия. Мысли пролетали в голове со скоростью метеора, но, к сожалению ни одна не подходила. Увидев свое спасение, обрыв, я решительно дернулся туда, несмотря на клинок, что был почти у моего горла. Офицер ткнул меня мечом, но было поздно. Падал я недолго, пару секунд, наверное. Грохнувшись, осмотрелся, чтобы убедиться, что я тут один. Взглянув вверх, так и присвистнул, метров пять пролетел, отшиб правую руку и что-то в брюхе кольнуло. Выхватив из-под штанины револьвер последнего шанса, я выставил его перед собой, но видно никого не было. Черт, там же моя винтовка и мой кольт! Э-э, ребятки, за них я на вас всерьез обиделся. Ладно бы убили меня, тогда бы и пофигу было, но я же живой… Присмотревшись, нашел узкую и неприметную тропочку, идущую в обход наших позиций, я двинул тихонько по ней. Вот значит, как к нам джапы подбирались, ну ладно. Стрельба тем временем только нарастала, отчетливо слышу и наш «Полтинник», пулеметчик бьет короткими, стараясь сбить темп япошкам. Обхожу по тропинке скалу, и передо мной разворачивается действие. Войска противника, численностью до батальона, скоро сломят наш заслон из трех пулеметов и тогда вновь займут доты. Блин, что же делать-то?
Увидев перед собой группу из четверых джапов, я присел, укрываясь за камнями, и аккуратно осматривался. У одного на спине висела моя винтовка. Так, эти тут как корректировщики сидят, надо их сковырнуть, в Тихий океан желательно. Выставив перед собой руку с револьвером, открыл огонь. От первого же выстрела залег офицер, что командовал этой тройкой. С двадцати шагов, да из такой точной машинки, как «тридцать восьмой» кольт, промахнуться? Да ни за что! Лишь один из япошек успел нырнуть в какую-то ложбинку. Черт, вот я дурень-то! У меня же пара гранат есть, мне еще одна в бок вдавилась, когда упал. Приготовить гранату для броска заняло пару секунд. Наших тут нет, так что опасности зацепить какого-то из своих тоже нет. Швырнул гранату, а сам взял на прицел то место, куда заныкался узкоглазый житель Страны восходящего солнца. Чуток не угадал. Противник выскочил чуть левее и мгновенно попал под пулеметную очередь, черт, как бы и мне не прилетело, вон от япошки как ошметки полетели. Перезарядив револьвер, пополз за своими вещами и тут…
Надо же, как больно! Я уже успел порядком подзабыть, что такое огнестрельное ранение. Жжение, боль, кровищи… Сознание не теряю, но правая рука как будто отсохла, блиннн! Как я дополз до дотов, не знаю, одно точно помню, что делал это очень и очень медленно. Затем меня, наконец, заметили свои и вытащили ближе к тылу. Уже там, вопя как свинья на бойне, дал перевязать себя санитару. Два крепких черных парня быстренько остановили кровь и обработали рану. Глянул под конец, когда морфий подействовал и стало полегче, бицепс на правой руке серьезно разорван, осколок, видимо, черт, ведь это моя рабочая рука!
— Все, брат, поедешь в госпиталь! — словно поняв мои мысли, проговорил один из санитаров.
— Вы чего? Я же только приехал! — возмутился я. Хотя чего возмущаюсь-то, я все равно не хотел воевать за дядю Сэма.
— Некоторые, что прибыли вместе с тобой, уже в гробах лежат, так что ты еще долго задержался. Вон сержант ваш, за всю войну ни царапины, а тут тоже не уберегся.
— Куда его?
— В голову, осколочное, но жив, даже в сознании был, когда выносили. Вместе в госпиталь поедете.
Ну и ладно, я не против. Поговняюсь для порядка, но поеду с удовольствием. Потому что это путь домой. Почему я решил, что домой поеду? Да просто немного уже понимаю толк в ранах. На то, чтобы полностью восстановилась моя рука, мне, наверное, полгода нужно, мышца в хлам, неизвестно еще, что с костью. А войне-то конец скоро, вряд ли меня оставят в армии.