Фантастика 2024-84 — страница 399 из 437

— Извините… — пробормотал я, не зная, что еще сказать.

— Ой, это вы простите меня, накинулась, как девчонка. Проходите скорее, Александр Сергеевич! — О как, меня тут еще и по имени-отчеству знают?!

— Вы простите, не знаю вашего имени… — начал было я, когда наконец очутился в квартире.

— Я Алена, Алена Курочкина, Петя мой муж. — Вот это дал напарничек, такую дивчину отхватил!

— Ему повезло, — сказал я, делая не очень скромный комплимент.

— Ну что вы, Александр Сергеевич, это мне повезло, точнее, нам, — она выделила голосом последнее слово и взглянула на девочку. Так это Петрухина дочурка?

— Так, Алена, давайте без всяких Сергеевичей. Я понимаю, что выгляжу старым, но чувствую я себя гораздо моложе, — усмехнулся я.

— Ой, извините меня, Александр…

— Да просто Саша, что вы, в самом деле.

— Хорошо, Саша. Как вы здесь оказались? Петя вас столько искал, и после войны, и даже тогда, когда вы только уехали с фронта.

— Лечился я, Алена. Так уж вышло, только сейчас вернулся. Так, а где служит Петя, я правильно вас понял?

— Да, правильно, он в милиции служит. — Вот тебе, бабушка, и плюшки с изюмом. Утаивал, утаивал мешок с деньгами, а тут друган меня и сдаст. Хотя о чем это я?

— А как же…

— Вы о руке? — поняла мысль Алена. — Так он тоже долго лечился, ничего, нормальная рука стала. Чуточку плохо гнется, но это ему не мешает. Он следователем работает, бандитов не ловит, только дела ведет.

— Ясно. Так как мне его найти?

— А чего искать? Побудете у нас, он на обед домой приходит, это уже скоро, в двенадцать. Минут в пятнадцать первого он уже дома.

— Ну, я не знаю, не помешаю я вам? — мне стало неловко.

— Да что вы?! — возмутилась Алена. — Нисколько. Вы с дороги?

— Да, — не стал я говорить, что приехал вчера.

— Давайте я вам воды нагрею, сможете помыться и побриться.

— О, это с удовольствием, — восхитился я. Ну точно, Петрухе повезло, да еще и как!

— Хорошо, проходите на кухню, — мне указали направление, и я пошел, ведомый девочкой.

— Малышка, а тебя как зовут? — спросил я, дотронувшись до плеча девочки.

— Маша, — важно сказала Петина дочь.

— Хорошо, Маша. Чаем угостишь? А я тебя баранками! — предложил я, доставая эти нехитрые яства из мешка.

— Да, садитесь, пожалуйста. — Какая вежливая дочь. Наверное, в маму. Вообще-то, Петруха тоже, помнится, был скромным и вежливым парнем.

Когда чайник нагрелся, меня угостили крепким, явно без примесей травы, как делали многие, заваривая вместе с чаем всякие травки, чтобы расход меньше был. Напомню, голод сейчас, любые продукты в дефиците. К баранкам я достал еще и плитку шоколада, сухари и банку сгущенки. Черт, как знал ведь, когда на рынке в Москве втридорога покупал.

— Ой, что вы, столько всего! — изумленно посмотрела на меня Алена, войдя на кухню.

— Не нужно лишних слов, просто угощайтесь, — сказал я, делая пригласительный жест. — Я так понимаю, раз вы знаете отчество, так и о многом другом Петр рассказывал?

— Конечно! Он же, особенно первое время, когда вас искал, только о вас и говорил. Вы же ему жизнь спасли! Как он мог не рассказать мне о вас?

— Чего? — удивился я, это еще чего Петруха придумал, какую жизнь? Или он о том, как я его из воды вытащил? Вот блин, столько всего пережили вместе, а он все помнит такую фигню!

— Как же, ведь если бы вы не откопали его, он так и умер бы в своей ячейке. Сам-то не мог вылезти, рука не давала. — А, вон она о чем. Так ведь я тогда и не копал его, просто кричал бойцам, подоспевшим вовремя, чтобы его откопали.

— Ну ладно вам, он многое преувеличил. Бухгалтер! — бросил я в сердцах.

— Он так и не доучился. Пошел в милицию служить. Так-то его сразу не брали, он тоже долго лечился, но все же смог убедить всех, что может работать как все. Ему командиры ваши помогли, хорошую бумагу написали, да еще и наградили. Вот в милиции и пошли навстречу. Он очень хорошо служит, недавно старшего лейтенанта получил и орден! — видно, жена очень гордится мужем и просто счастлива, как может быть счастлива хорошая добрая женщина.

— Я очень рад за него, — ответил я и, чуть подумав, добавил: — И за вас. Рад, что он нашел такую хорошую жену!

— Я его с института любила. Мы на одном курсе учились, вот. А когда он вернулся, сам меня вдруг нашел и…

— Молодцы вы, ребятки. Так держать! — только и смог сказать я.

— Ой, Саша. Вода готова, вам помочь? — Да, это уже явный перебор, но здесь сейчас это нормально. О чем-то пошлом люди еще не думают.

— Вы мне только объясните, как водой пользоваться, дальше справлюсь, — спокойно попросил я, указывая на печь.

— Да все просто, — девушка показала мне, куда налить воду, в чем можно разбавить. Она ведь просто на печи согрела мне два ведра, а мыться предстояло в небольшом корыте, в которое, если честно, даже не сесть. Да, в Штатах-то я привык, там с бытом уже давно все в порядке, но в Союзе пока только так. Скоро ли еще газ подведут и у людей появится горячая вода в домах? Хорошо хоть вообще был водопровод и канализация.

Сколько я плескался, даже не заметил, но когда я, чисто выбритый и одетый в чистую одежду открыл дверь ванной комнаты, кстати, именно ванной, у многих это вообще делалось на кухне, то был сжат в объятиях моего друга. Это сколько же я мылся, что Петруха на обед вернулся?

— Как, как ты здесь оказался? — друг лапал меня уже целых десять минут, не выпуская из объятий. По его щекам текли настоящие ручьи, даже я прослезился.

— Ты меня задушишь сейчас, так ничего и не узнав! — констатировал я, пытаясь выбраться из крепких Петькиных лап.

— Сань, но как? — не уставал повторять мой друг и братишка.

— Да вот как-то так. Потом расскажу, а то ты, наверное, теперь бдительный стал, еще прицепишься… — пошутил я.

— Ты что, на зоне был, что ли? — вдруг словно споткнулся Петя.

— С чего ты взял? Хотя жил я именно в Сибири, которой так много пугают. Ничего, и там люди живут.

— Слушай, ведь мне в сорок четвертом ответ из Москвы пришел, что ты без вести пропал!

— Как это? Вроде пропадают на фронте, а с него меня поперли…

— Ну почему? Если человек исчезает, внезапно, то как это еще назвать? Удалось лишь отследить, что ты засветился в Москве, когда в госпитале лечился. Только вот врача найти не удалось, умер он, буквально через полгода, как тебя лечил.

— Да, жаль старика, он мне веру в жизнь вернул, да и зрение тоже, хоть и не полностью.

— Ну дела, как же ты без документов-то?

— Да нормально. У меня же они были, вот был в Москве, получил даже деньги в сберкассе. В милиции предлагали восстановить бумаги, да я не стал, решил быстрее к тебе приехать, позже переоформлю.

— Да я сам тебе все сделаю. Только… ты точно ни во что не вляпался? — Вот же, блин, бухгалтер-следователь, все-то ему нужно знать наверняка.

— Да точно, точно. В Москве, правда, с бандитами поцапался, обворовать хотели. Обратился к местным ментам, ой, прости, милиционерам, помогли. Правда, пришлось и самому пострелять, у служивых банально людей не хватает, вот и меня чуть на службу не привлекли, еле отбоярился.

— А что, ты не хочешь еще послужить? — удивился Петя.

— Петь, тебе честно?

— Конечно, да и не врал ты никогда!

— Наслужился уже выше крыши. В тайге, когда глаза поправились, бандитов гонял, теперь вот к людям вылез, а меня опять эту шушару гонять? Нет уж, хватит.

— А чего делать будешь?

— Да не знаю. Хочу по стране поездить, посмотреть, как жизнь у людей налаживается.

— Ну, с этим проблемы могут быть. Как это, что человек нигде не работает, да и места жительства у него нет?

— Так у меня довольствия столько скопилось, хватит, наверное, не один год прожить, не работая, потом что-нибудь придумаю. — Да уж, вот и как мне ему рассказать, где я был и что делал? Он же правильный стал, как не знаю кто.

— Ладно, черт с ней, с работой. Как тебе мои? — мы сидели на кухне, а Петькины девчонки тактично ушли в комнату.

— Во! — я показал кулак, с оттопыренным большим пальцем. Петя скромно потупил взгляд и кивнул сам себе.

— Люблю их, чего бы делал без Аленки, не представляю. Я же пить начал, как с армии списали. Рука не гнется, работы нет. Мать не дожила, померла. Отец на фронте пропал.

— А ты где такую отдельную квартиру отхватил, буржуй? — спросил я с интересом.

— Так это от родителей осталась. Да и Алена в соседней жила, на первом этаже. Там коммуналка, они в ней с матерью жили. В прошлом году ее схоронили. Вот, значит, когда женился, нам квартиру и оставили, правда комнату Алены забрали. Теперь у нас своя, отдельная квартира, все-таки это не коммуналка…

— Да и не говори, насмотрелся уже.

Мы сидели, Петя достал бутылку водки, медленно попивая сей национальный продукт, разговаривали обо всем сразу. Он почти сразу сходил к соседям, у тех был телефон в квартире, там жил какой-то начальник, позвонил на службу и отпросился. Нам столько нужно было сказать друг другу, что даже не заметили, как ночь наступила. Прерывались лишь на походы курить, я категорически отказался дымить на кухне, вот и бегали на лестницу. Аленка несколько раз звала укладываться спать, но мы никак не могли оторваться от разговора. Угомонились лишь часа в три, только потому, что я сам уже прогнал Петра спать, ему же с утра на службу.

Хоть и поздно легли, но выспался. Мне постелили на полу прямо в кухне, я сам попросил. Квартира у семьи Курочкиных хоть и была отдельной, но все же маленькой, однокомнатной. Петя еще вчера вечером пояснил, что квартира досталась от матери, которая была до самой смерти каким-то крупным партийным работником. Разбудили меня только в двенадцать часов, сделал это лично Петро.

— Вставай, соня! — Я открыл глаза и посмотрел на друга. Тот сиял от счастья и радости.

— Ты чего такой счастливый, как три рубля нашел? — буркнул я. Ага, я почти всегда бурчу по утрам, такая уж натура, но я абсолютно не злюсь, просто сам факт брюзжания нравится. Да знаю, знаю, что это многих бесит, но это привычка, еще с юности.