— Это его машина.
А что, пока я спал после возвращения из Питера, пять големов собирали сведенья по всем фигурантам дела Ольги и убийц сына, так что, если голем говорит, что это служебная «Волга» нужного следователя, что уже три года как в Главке работает, значит его.
— Тарань, — велел я, видя, что мы едем встречным курсом по узкой проезжей части двора.
От удара встряхнуло, голем жал педаль, резина горела, проворачиваясь, но мы толкали «Волгу», да разгоняясь, пока та кормой не врезалась в угол арки дома, сминая багажник. Оба голема тут же выскочили, третий меня страховал, вырубили водителя, к нему у меня претензий нет, и выдернули матерящегося полковника. Три звезды на погонах, тот был в форме офицера МВД. Когда я покинул «Чероки», тот парил пробитым радиатором, видимо всё же повредили, то следователь уже стоял на коленях, руки на затылке, а сзади стоявший голем прижал к его темечку ствол «ТТ». Если очевидцы ещё бежали на помощь, то от такого вида стали оттягиваться назад, тем более два других голема с пистолетами в руках контролировали округу. Я же подошёл, присел на корточки так, чтобы тот меня видел, и спросил:
— Васин, Игорь Валерьевич?
— Да. Ты ещё кто?
— Ну меня вы знать не можете. А вот когда мою маму на три года отправили на зону, за связь с иностранцем и валюту в монетах, она уже носила меня в себе.
— Брежнева.
— Ого, однако и память у вас.
— Решил отомстить?
— Не я, отец. Он глава итальянской мафии, вот и прислал своих людей. Пока только начали. Вы второй, до этого судья была. Кстати, она получила взятку за тот срок, передал адвокат мамы. Покаялась перед смертью. Вы в курсе?
— В курсе, — криво усмехнулся тот. — Позже узнал. Можно сказать, получил её в качестве одноразовой услуги. Слушай парень, я понимаю твою злость, твоего отца, но я делал свою работу.
— Не правильно делали, если бы отнеслись к делу более легко, отправив в архив, ну было и было, вот этой ситуации бы не возникло, но вы довели всё до конца, так что тут без вариантов.
Я встал и направился к джипу, а у открытой двери развернулся, и голем пустил пулю в затылок следователя, под общий «ох» свидетелей. А мне пофиг на них. А что мне сделают? Я несовершеннолетний, и вообще в руках оружия не держал, тому вон сколько свидетелей. А кто эти здоровенные парни я без понятия. Мы же устроились в машине, отъехали от «Волги» и завывая ремнём генератора, или чем там, я не понял, выехали со двора, а машина парила всё больше, покатили прочь. Чуть позже заехали в другую арку, где я без свидетелей убрал машину, и достал вторую, ту что тёмно-синяя. Кстати, у всех машин наглухо тонированы стёкла. Мы выехали и покатили прочь. А по следующему адресу. В этот раз из тех, кто убил сына. Мы даже во двор не въехали, у соседнего дома были, и один из големов тут же опознал его, торопился куда-то с компанией дружков, так мы рванули к нему. Рёв движка привлёк внимание компании, другие успели отпрыгнуть, а наш фигурант, нет. Точнее и он прыгнул в сторону, но и шофёр мой знал что делать, довернул, и припечатал его передком машины к дому. Панельная пятиэтажка, по-моему, вся сотряслась. Бойцы покинули салон, я вышел следом, из четырёх, что в этой группе были, никого знакомого. Машина отъехала, паря радиатором, не везёт мне с ними, а подошедший боец, наклонился к парню, тот был жив, хоть его и расплющило в районе таза, и взяв за голову, резким движением свернул ему шею. От свидетелей, дружков убитого, послышался мат, боец же, подняв того на обеих руках, дошёл до багажника, и закинул тело. Я пояснял почему их в этом случае не оставляю.
— Да мы вас найдём и убьём! — орал рыжий верзила, дружок убийцы сына.
Я остановился и замер, остальные тоже угрозами сыпали. Похоже вообще безбашенные, но и оставлять угрозы без ответа нельзя. Помимо них были и другие свидетели, что спешили к нам, не разобравшись в чём дело. Я же приказал големам:
— Убить этих четверых.
Двое тут же вскинули руки с пистолетами и загрохотали выстрелы. Да что выстрелы, по два сделали, каждый поразил двоих, по пуле каждому. Это големы, им хватило, даже добивать не нужно, но если играть, то до конца. Я сел в машину, и пока третий голем разворачивал джип, один подошёл и выстрелил каждому в голову. Двор уже пуст был, какие понимающие люди, сразу разбежались. Подхватив своих бойцов, покатил прочь. Завтра на авторынок, нужны машины, а от этих избавлюсь. У меня есть ещё, но те в таких делах точно задействовать не буду. Это мои личные. Регистрацию проведу, когда можно будет. Один «Форд-Мустанг» семидесятого года чего только стоит. Так и уехали. Вот теперь информация точно разойдётся. Ждём. Мы только проехали две улицы, температура движка росла, как среди машин, что ехали навстречу, вдруг заработали проблесковые маячки, и нам перегородила дорогу милицейская «шестёрка». Не понятна принадлежность, но вроде патрульные.
— Повредить машину, при возможности противника ранить. Потом уходим.
Големы мигом провернули это, двое высунулись с разных сторон и расстреляли машину из пистолетов, пока третий сдавал назад. Ну сзади уже другие машины подпирали, но мы свернули на встречку и по ней катили, развернувшись, ушли во дворы, я убрал джип, и уже один, вышел на дорогу, тут троллейбусная остановка и на подъехавшем, покатил к окраине города. Там на пустыре големы облили оба джипа бензином, пока я сжигал магией тело второго убийцы моего сына, и подожгли. Так что прибрав големов, я побежал прочь, до ближайшей троллейбусной остановки. Да, машины жалко, и отремонтировать можно, и на разбор сдать, есть возможность хоть что-то получить с них. Вот только эти машины искали, и искали серьёзно. Весь город подняли, даже ввели части мотострелковой дивизии Дзержинского, а тут найдут их, и уберут из баз поиска. Чуть позже проще будет на таких же кататься. Ну а что, в Израиль лечу, а я их сильно недолюбливаю, вот и угоню там машины. Позже авторынок. На сегодня я закончил. Когда Ольга вернулась с работы, я уже принял душ, отдыхал. Ночью как раз накопители зарядятся, из-за них и задержался, ещё парочку амулетов-хранилищ хочу сделать, так что всё, сегодня ночью отбываю. Ужин я приготовил, потому как домработницу мы рассчитали, объяснив её увольнение фактом потери доверия. Не на нас работает, пусть у кого ещё зарплату получает, туда и идёт. Та расстроилась конечно, но покинула нас, сдав ключи. Уверен с них сделано немало дубликатов. Вот так поев, мои големы уже проверили квартиру и отслеживали чтобы нас не подслушали, так что я сообщил:
— Сегодня отработал следователя, что на тебя дело завёл, и судью. Кстати, перед смертью та призналась, что ей заплатили.
— Что? — поразилась Ольга.
— И заплатил ей твой адвокат, Берёзов.
Ольга вообще онемела от изумления, ошарашена была так ошарашена, я же пил чай. Давая ей прийти в себя. Когда заметил, что та уже стал задумчивой, что-то бормотала под нос, спросил:
— А кто тебе его нашёл?
— Никто, бесплатного дали.
— Да, тут информации не получить. Значит, я лечу в Израиль, тот сейчас там живёт и лично с ним пообщаюсь, думаю перед смертью тот всё расскажет. Там же ещё трое из тех, что на суде тебя топили. Их тоже навещу, раз уже там буду. Завтра вылетаю. Да, ещё, двух убийц сына покарал, оба десятиклассники. И ещё, там участвовали двое парней, им тогда было, как и сыну, одиннадцать, сейчас двенадцать. Двое, из параллельного класса они. Я их сейчас убивать не буду, я не детоубийца. Подожду, когда им шестнадцать исполнится, вот тогда и отправлю следом за остальными.
— Почему? Почему они его убили?
— Развлекались. Дети богатых родителей, что решили, им всё можно. А тут нищенький сынок без силы за спиной, что их послал. Я как закончу с убийцами, пошлю к их родителям големов, те сами без меня их зачистят. Раз вырастили таких сыновей, пусть отвечают за их действия. Ну и чтобы не мстили, тоже причина. Я во всех четырёх случаях засветил лицо. Сознательно. Страх мотивирует. Пусть бояться и ждут что к ним придут. Ещё перед смертью я с ними общался, хотел видеть в глазах, осознали те что с ними будет или нет? За что наказание. Это по твоему делу. Ублюдков, что сына убили, просто убивал, мне на их реакцию плевать, всё равно не поймут ничего. Так что имей ввиду что к тебе скоро придут, будут задавать вопросы. Кивай на Родиона из Италии, главу итальянской мафии. Мол, тот сам решил отомстить, она не просила. Давно забыла. Родители убийц точно попытаются на следствие воздействовать, там и новые русские есть и генерал МВД. Мой голем тебя прикроет, но думаю тебе двух нужно. Да, арестовать тебя позволит если ты прямой приказ отдашь допустить это, в ином случае положит наглухо всех вокруг. Големам это легко, против одного и пятьсот сотрудников милиций или «ОМОНа» не бойцы, а лишь мясо. Завалят и не заметит. Имей ввиду какая боевая машина тебя охраняет. Терминаторы отдыхают в стороне, нервно куря.
— Хорошо, самой интересно что дальше будет.
— Молодец, не теряешь присутствие духа. Так держать. Этой ночью я в Израиль вылетаю. Вернусь дней через пять. В гараже нашем пять големов оставлю, это группа будет страховать тебя со стороны, если серьёзно возьмутся, и вынесут, спрячут где, пока я не вернусь, если дело опасно повернётся. И амулет личной защиты не снимай.
Та кивнула, мол, слышала. Дальше в подробностях, описал что и как было. Той всё интересно было, так что всё обговорили. Как раз голем закончил заменять накопители, собрав полные, я сделал два амулета-хранилища, и тут же собрался и покинул квартиру. Вокруг пока тихо. В гараже оставил пять боевиков, поставив им задачи. Дальше на вызванном такси за город. Сама столица перекрыта, нас останавливали трижды, осматривали, фонариками светили, но злобных бандитов не видали, пропускали. Там отпустил таксиста, расплатившись, добежал до реки и достал двухмоторный гидросамолёт «Бомбардье 415». Но не в пожарной комплектации, что обычно выпускают в Канаде, а в транспортной. Отдельный и единственный заказ, а я угнал его у заказчика. Машина новая, их выпускать-то начали первые в прошлом году. И произведено всего меньше десятка. Хотя фирма наращивает возможности сборки. Один голем за штурвалом, летим в Чечню, по прямой, в основном на бреющем. Голему это по силам, чтобы системы наблюдения не засекли. Скорее всего время от времени будем появляться на радарах, но не часто. Так что улетали прочь от ночной Москвы. А я уже спал. Да и устал, денёк сегодня ещё тот был в эмоциональном смысле.